Московское портфолио ревю: обращение фотографии

Ситуация с фотографией у нас примерно та же, что и со всем остальным - искусством, бизнесом,  и т.п. Только чуть хуже. Интерес к фотографии высок, технологии и доступность зашкаливают, а рынка нет. Это значит, что снимают все, но не покупает никто.  Инфраструктуры - издательств, галерей, коллекционеров и экспертов катастрофически не хватает для того, чтобы воспитать вкус к фотографии во-первых, и привить культуру потребления фотографических альбомов - во-вторых.

Издатели говорят: фото-альбом дорог, и плохо ассоциируется в массовом сознании с альбомом по искусству. Да, к тому же, техпрогресс и масскульт свели на нет разницу не только между фактом и интерпретацией, но и между живым отпечатком и публикацией в интернете, не говоря уже о разнице между профессиональным фотографом и «щелкунчиком». А, стало быть, и выставки у нас, мягко говоря, очень «неровные» - то привезут модных заморских звезд, а то выгрузят в соседнем зале или галерее наше «нечто». Но это отнюдь не означает, что фотографии в России и, тем более, в Москве нет. Она есть, но из-за вышеперечисленных причин ее почти не видно - каждый крутится, как может, и, как это всегда бывает в подобных ситуациях, фотография превратилась в мифологему, лейденскую банку, где на одном полюсе - профанация, вкусовщина, галерейная обираловка и власть, а по другую - вдохновение, рафинированность, нищета и пофигизм.

Но этого мало - разошлись, как в море корабли, фотография «тамошняя», сиречь непременно «мировая, продвинутая, остраненная» и «тутошняя» - «доморощенная, консервативная и наивная». Даже цифра с пленкой оформили развод: я пропускала мимо ушей все эти семейные баталии, пока однажды зимой, снимая ближнюю церквушку, не удостоилась вопроса древнего бородатого старца, как я потом узнала, вполне уважаемого схимника: «Ты на пленку снимаешь аль на цифру?». Далее следовал ряд примеров явления князя мира в пикселе и увещевания жить так, как наши бабушки жили.  Откуда старец прознал про цифру - остается только гадать.

О коммерческой и рекламной фотографии и вовсе речи нет: она воспринимается не иначе как «продажная девка капитализма», здесь какая-либо связь с искусством решительно прерывается, а рекламных фотографов считают всего лишь поднаторевшими «щелкунчиками». И действительно: поток гламурного фото-мусора в одной только Москве не оставляет ни малейшего повода думать иначе, и лишь листая иностранный «глянец» мы с удивлением узнаем о том, какие незаурядные мастера могут феноменально иллюстрировать какие-то женские истории в Сosmopolitan или объединять в одном альбоме портреты голливудских звезд без грима и репортаж из «горячих точек».

Вот ведь парадокс: прозрачная, уничтожившая все визуальные границы, фотография нынче  чуть ли не самая «темная» сфера искусства. Но уж так устроен фотопроцесс (и не только он) - то тень светом управляет, а то и наоборот.  Московское международное портфолио ревю, недавно прошедшее в ЦСК «Гараж» и призванное как можно более широко и независимо показать миру отечественную фотографию и помочь нашим художникам найти заинтереованных кураторов и издателей, стало неожиданностью и для заплывших монопольным жирком столичных фото-институций, и  для привыкшей к квартирникам «пролетарской» фото-братии.

Неожиданностью стало событие и для самих организаторов - искусствоведов и независимых кураторов Евгения Березнера, Ирины Чмыревой, Натальи Тарасовой, хотя подготовка к событию заняла целых 5 лет. Дело в том, что деньги на мероприятие нашлись совершенно случайно - и не у государства или какой-нибудь серьезной фото-галереи в результате некоей планомерной политики, а в частном разговоре: в Хьюстоне, где проводится одно из крупнейших мировых портфолио-ревю Foto-Fest, удалось поговорить с хозяйкой Гаража Дарьей Жуковой, и та, оценив усилия профессиональной команды и заявленную в столице Техаса на 2012 г тему российской фотографии, согласилась привлечь средства возглавляемого ею фонда «Айрис». В результате этой случайности в течение четырех дней 188 из 2400 претендентов со всей России и стран бывшего СНГ смогли показать свои работы 15 российским и 40 иностранным экспертам - кураторам и издателям - и пообщаться друг с другом. Впервые за тридцать последних лет - с международным размахом, по образцу Хьюстонского Foto-Fest, с безупречной организацией.  Не в приемной у единственного «супер-ревьюера» и не на кухне у собутыльника. Да еще и бесплатно.

Обе стороны - ревю и портфолио -  не избежали шока: одна  - перед талантом, самобытностью, инакостью, другая - перед первой независимой экспертизой и первой серьезной возможностью показать и продать работы.

На сайте Московского ревю есть подробная памятка о том, как правильно презентовать работы за короткие 20 минут встречи. Справились ли фотографы со свалившейся на них ролью селф-пиарщиков? - Да, помогла, как ни странно, фотография. «Думаю, что недоверие к хорошо снимающему человеку надо похоронить вместе с другими глупейшими стереотипами о русских художниках, - делится Ирина Чмырева. - Если человек снимает, если он чувствует окружающих, неужели он не сможет наладить вербальный контакт? Действительно, общение - это иное искусство, чем работа через камеру-посредника, но и с этим справились. Не гладко, но успешно. И фотографы оказались в большинстве своем тончайшими психологами, которые, когда чувствовали слабину, были готовы разделать доводы ревьюера-противника (а было в восприятии фотографов и такое) под орех, а был и внимательнейший конструктивный диалог, когда появлялась обоюдная заинтересованность. Российские фотографы - участники портфолио ревю - невероятные герои, большинство никогда прежде не имело подобного опыта и вообще плохо себе представляло как, зачем и почему проводятся портфолио ревю. И они  смогли на протяжении этих дней учиться и улучшать свои коллекции, учится говорить, строить диалог и с зарубежными ревьюерами, и, что не менее, а то и более важно, с ревьюерами российскими».

Какой  же  нашли нашу фотографию иностранные эксперты? Старик Болдвин с восторгом аплодировал своему ровеснику Дашевскому и говорил о глубоком и нарастающем чувстве неповторимости фотографии, которое нередко посещало его во время ревю, а после конференции пошутил, что  любимых фотографов у него нет, и единственный выбор, сделанный им окончательно и бесповоротно - женитьба. Потому что, естественно, были и разочарования - столь же бурные.

В целом же составить дать оценку нашей фотографии и ее вписанности в «мировые тренды» ревьюеры сейчас не в силах, делится Ирина Чмырева. Четыре дня беспрерывного общения - это море впечатлений и дикая усталость. Понимание того, что же такое наша фотография у иностранных экспертов сложится потом, и  у каждого - свое. Если Венди Вотрисс на пресс-конференции припомнила, что ей понравились фотографии больницы в Харькове, это вовсе не означает  того, что иностранного эксперта легко соблазнить местным сюжетом. «Съемка харьковской больницы -  удивительно красивые и одновременно страшные фотографии, от которых веет какой-то высокой готикой, но отрефлексировать это и подать как некую национальную или региональную особенность под силу немногим». Для того чтобы понять, как Московское ревю изменило отношение к нашим фотографам, стоит подождать реализованных проектов, а это состоится не так уж и скоро, учитывая, что планы самих ревьюеров расписаны надолго вперед.

Доподлинно неизвестно,делится Ирина,  скольким художникам были сделаны предложения, но эксперты признавались, что каждый из них «положил глаз» человек на 5 как минимум. Остальным - довольно многим, были даны адреса галерей, которые могли бы ими заинтересоваться. «Вот вам адрес, будете звонить, сошлитесь на меня» - эта, такая знакомая, казалось бы, фраза, впервые за многие годы была сказана открыто, честно и незнакомцем. Как, впрочем, и критика, которая вселяла, по отзывам художников, не меньший драйв, чем проявленный интерес - ведь все было на равных, без панибратства. Говорят, что это было похоже на биржу, на какой-то фотографический Арбат - тот, старый, из 80-х.... те, кто был не слишком доволен выбором компьютерной программы учета интересов, ухитрялись исправить положение и показаться нужным людям. Заявление директора «Гаража» Антона Белова о ежегодной периодичности Московского портфолио-ревю обнадеживало, ведь проект «зреет» от  события к событию, начиная с поиска ревьюера-единомышленника и заканчивая переговорами с конкретной институцией. Языковые барьеры, судя по отзывам, не слишком ощущались - то, что не мог донести переводчик-волонтер, говорили глаза и тон. Возраст также не имел значения - на ревю встретились несколько поколений: 76-летний Михаил Дашевский показывал работы отца, а среди молодежи, которая составляла до трети всех участников, самому младшему было едва 20, причем со многими прежде не были знакомы даже организаторы

Художники признаются: событие не стало ни триумфом, ни провалом российской фотографии.  Ревью - это, прежде всего, рабочий инструмент, а как он был использован - покажет время. Четырехдневный бессонный и суматошный марафон  сообщил фотографическим русским часам другое время, куда более близкое процессу фотопроявки, чем к жизни художника -  рациональное, технологичное, неслучайное.

А вот в промежутках между 20-минутными вылетами в открытый космос, была, по отзывам участников, настоящая эйфория. Привыкшие к кухонным стенам, фрондеры и скептики,  не преминувшие «продублировать» официальное мероприятие развеселым «подвалио-ревю», фотографы кажется, впервые за годы постсоветского и недобуржуазного житья-бытья, ощутили себя сообществом. Каждый имел свое счастье: кто узрел живьем давно почитаемого мастера и получил  бесплатную консультацию, кто встретил друга двадцатилетней давности, кто окунулся в котел критики, кто ревниво искал и радостно не нашел «двойника».

Атмосфера затронула и журналистов. Лично я что-то давненько не припомню, чтобы при встрече с представителем прессы художники не интересовались - что за издание, будет ли авторизация, а сразу - с места в карьер - пускались бы рассказывать взахлеб обо всем -    от впечатлений от ревю до воспоминаний детства и планов на будущее. Не припомню я и того, чтобы журналистская братия (среди них встретились и фотографы, участники ревю) исследовала бы вопрос столь придирчиво, сумбурно и жадно ловя на диктофон обрывки разговоров, раскладывая пасьянсы из направлений и трендов, прикидывая, что подойдет «тамошнему» рынку, а что нет...Кое-кто оказался сами участниками и усердно работали не только пером, но и локтями   - где еще такое увидишь в скучающей столице?

Если рассуждать в рыночном ключе и говорить рекламным языком, за четыре дня российская фотография превратились в премиум-бренд с мощной нетренней энергетикой и международным статусом.  Позиционирование было категорично заявлено на пресс-конференции Евгением Березнером. Подчеркнув, что миссия Московского международного портфолио ревю - «держать руку на аорте» российской фотографии, а не «держать ее за горло», он свернул в единый фокус все вопросы журналистов о критериях отбора участников, национальных особенностях и направлениях фотографии «здесь» и «там»: есть хорошая и плохая фотография, как есть эксперты и профаны.

Стремление одного из кураторов Московского портфолио вернуть «ум, честь и совесть» отечественной фотографии и сплотить художественное сообщество чувствовалось и ранее, например, в выставочном проекте «До и После» в галерее «Ост»  - в подвале на Каланчевке зимой 2008, где Евгений был одним из кураторов. Приуроченная к старому Новому Году и посвященная ощущению перехода в новое качество и измерение, экспозиция была выдержана в классическом галерейном, совсем неандеграундном стиле, и развешенные между «коммуникациями» снимки порой трудно было разглядеть за стеклом из-за местных ламп. Засвеченные снимки вселяли двойственное чувство: они одновременно раздражали и выглядели иконами в катакомбах, и то был сознательный ход. Среди работ была случайная встреча совсем юной фото-камеры Дмитрия Пустовойтова с бойцовской псиной, провалившейся под лед, да так и застывшей, и позабытой там... И была экспрессивная абстракция легендарного Игоря Култышкина (то ли из замечательной серии «Банальности», то ли из еще более гениальной «Набралось хрени») - как греза об открытом космосе.

Главный экспонат нынешней, приуроченной к портфолио ревю, выставки «Монтируя реальность» - фотографию Оскара Густава Рейландера «Два пути жизни» 1857 г. -  можно считать выходом иконы из андеграунда на публично-канонический подиум. Оригинальный отпечаток из коллекции Королевского фотографического общества, хранящийся в фонде Национального музея медиа в Брэтфорде, в Великобритании, трудно разглядеть в деталях (к бронированному аквариуму со снимком, где поддерживается особый температурный и световой режим,  запрещено приближаться и фотографировать со вспышкой, а экспонировать эту редкость еще долгое время спустя будет невозможно). Ознакомиться со всеми деталями произведения можно с помощью нескольких электронных панелей.

Экспонат настолько любопытен - и сам по себе, и в выставочном пространстве, и в контексте Московского портфолио-ревю, что на нем стоит остановиться особо. Я бы назвала его символом и даже рекламным триумфом антикоммерческого по сути мероприятия.

Судите сами: с одной стороны, Рейнальдер - живая история, фигура из ряда первопроходцев фотографии - Тальбот- Дагер-Ньепс. Пафос появления его работы у нас - это пафос общения с подлинником и первоисточником, особенно остро переживаемый здесь, в России (если западные ревьюеры советовали рассматрвать интернет как сферу дополнительных возможностей, то наши предостерегали от превращения интернета в помойку). Этот пафос живого общения с фотографией выдержан в каталоге к выставке, сделанном в виде мини-энциклопедии - с глоссарием фотографических терминов, историческими экскурсами и детальным описанием каждой фигуры в композиции фотоколлажа Рейландера,  а также оригинальной техологии монтажа - одного из первых в европейской визуальной культуре.

С другой стороны, работа - фотографический пример «неоклассической» аллегории: сюжет двух направлений жизни - честного и лживого, серьезного и легкомысленного, целомудренного и развратного -  созданный по мотивам, навеянным живописной классикой, не искючая Рафаэлевой фрески «Афинская школа». Но и этот аллегорический пафос академически-честного кураторства в высшей степени присущ фрондирующему тону Московского портфолио ревю.  Водя зрителей по экспозиции, кураторы с особым значением отмечают: из многочисленных негативов, участвовавших в создании коллажа, сохранился лишь один - фигура, символизирующая раскаяние.

Слева, в группе игроков Рейландер поместил собственную фотографию. И вот, с третьей стороны, перед нами - не только дань ренессансной традиции воплощать в авторов в роли античных персонажей (это и автограф, и медийный ход - так поступил, в частности, и Рафаэль, изобразив в «Афинской школе» и себя, и Леонардо), но и развитие этой традиции в фотографии: коллаж Рейнальдера - смело и недвусмысленно заявил о фотографии как произведении искусства, созданном по живописным канонам - с театральной постановкой и исправлением фигур,  проработкой глубины и перспективы, к которым прибавилось теперь неоднократное автопортретирование в разных ролях - прием, развитый далее современными коллажистами до групповых автопортретов. И более того: Работа Рейландера оказалась предтечей не только фото-монтажа, которым увлекался весь прошлый век и продолжает увлекаться нынешний (истории коллажа в современном искусстве посвящена вторая часть экспозиции), но и объемного, нелинейного киномонтажа, которым занимались Дзига Вертов и Эйзенштейн, а ныне увлечен медиа-арт.

Таким образом, «Два пути жизни» предвосхитили весь современный дискурс: мышление, язык,  восприятие. И этот медийный месседж так же присущ московскому портфолио-ревю, сделавшемуставку на воображение, а не «отражение», на произведение, а не констатацию. Это подчеркивает дизайн выставки (Варара Кулебякина) - зыбкий "ангельский чин" проекций отдельных Рейнальдовых фигур на черные драпировки вокруг «реликвария»  и слайд-шоу коллажей, движущихся  в ритме часового механизма под «среднвеково-авангардный» саундтрек Александра Белоносова.

А в дизайне каталога (Анна Гвирц) репродукция шедевра служит... обложкой.  Ее можно снять, развернуть и прикрепить на стену. Это последний, завершающий круг обращения фотографии между иконой и рекламой проецируется на мироощущение самого Рейнальдера - библеиста и дарвиниста (тогда, в романтическом ХIХ, сопрягающем книгу Бытия и эволюционную теорию, религию и бизнес,  эти два начала прекрасно сочетались, чего не скажешь о сегодняшнем дне).  И это также -  не лишенный самоиронии, жест московского Портфолио: бренд создан,  дело «за малым» - за рынком. В широком, фотографическом смысле про-явления: мастера, эксперта, институции, зрителя.

Московское портфоло-ревю продолжает жить в блогах, а выставка «Монтируя реальность»  в «Гараже» продлится до 16 октября.