Приглядывать за СМИ будут калеки от рождения

Вообще, расплывчатость очертаний ОП – органа со странным и для народа, и для большинства чиновников статусом – придает аморфность каждому элементу ее конструкции.

Все здесь нетвердо: финансирование, обязанности, полномочия и ареал их распространения. Это позволяет независимым комментаторам говорить о сырости проекта как такового, о его беспомощности. Однако все меняется, когда власть произносит в связи с проектом некие "стоп"-слова. Вроде "СМИ" или "свобода слова". Те же эксперты дружно делают вывод: найдено еще одно средство поставить под контроль свободу слова и т.п. Беспомощный эмбрион немедля превращается в отливающую металлическим блеском деталь тотальной машины подавления, и это придает идее той же ОП зловещую логику.

Подобный дуализм царил и в развернувшейся дискуссии вокруг пресловутой поправки в ст.2 закона "Об Общественной палате". Довольно беспомощный с правовой точки зрения пассаж об "осуществлении... общественного контроля за деятельностью Правительства Российской Федерации, федеральных органов исполнительной власти, органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации и органов местного самоуправления, а также за соблюдением свободы слова в средствах массовой информации" вызвал волну критики со стороны оппозиции и самих СМИ. Они усмотрели в нем явный намек на цензуру. Их оппоненты – преимущественно из стана пропрезидентской "Единой России", напротив, кажется готовы жизнь положить, но доказать: как раз указанная поправка и обеспечит подлинную независимость СМИ.

Сырой закон для недоформированной палаты породил пустой спор, что стало ярким примером маргинализации уже и законотворческого процесса. Ведь спорить действительно пока не о чем. С формальной стороны, будущая ОП действительно может как способствовать свободе слова в СМИ, так и воспрепятствовать ему. Глава думского комитета по религиозным и общественным объединениям единоросс Сергей Попов уверяет, что журналисты, испытывающие прессинг со стороны региональных или федеральных властей, могут пожаловаться членам ОП, которая своим авторитетом способна исправить ситуацию (если быть точными, порекомендовать госорганам и иным юридическим или физическим лицам ее исправить – ведь решения ОП носят необязательный для субъектов это решения характер).

 С другой стороны, ОП может счесть необъективными или неэтичными те или иные сюжеты на ТВ или материалы в газетах. С некоторой натяжкой это тоже можно отнести к соблюдению свободы слова. Уже не раз в адрес СМИ звучали обвинения в игнорировании "всего того хорошего, что есть" и акцентировании на "чернухе". ОП вполне по плечу попытаться исправить этот дисбаланс – опять же в рамках героической борьбы за объективность.

Стоит повторится: доводы pro и contra сегодня в достаточной мере абстрактны. "Новая система общественного контроля" сводится к праву ОП готовить рекомендации и заключения в том случае, если будет установлен факт нарушения свободы слова. Эти решения затем будут направляться в "заинтересованные ведомства", видимо для исправления ситуации. Иными словами, одни чиновники вроде бы должны будут исправлять перегибы других чиновников (а то и своих подчиненных). Пока даже в "партии власти" особо не верят в действенность подобной схемы, понимая, как мало у ОП реальных полномочий. Даже представитель президента в Думе Александр Косопкин не мудрствуя лукаво объявил, что все неясности "будут устранены в процессе правоприменительной практики".

Понять тех, кто в президентской поправке разглядел покушение на свободу слову, можно. Они не так уж и не правы. Но отнюдь не потому, что свободе этой угрожает ОП. Последняя просто стала очередным инструментом "настройки" СМИ на правильное понимание задач, поставленных перед страной жизнью и президентом. Это такой бесконтактный вид борьбы власти с оппозиционной прессой: максимум угрожающих намеков при минимуме физических касаний. СМИ подвергают стрессу, заставляя их самих себя ограничивать, самих себя цензурировать. Дума, Совет Федерации, Общественная палата, в разных ситуациях заявляющие о своей готовности отрегулировать СМИ, на самом деле лишь катализаторы для самоорганизации последних.

Вне контекста сегодняшнего дня многие решения вряд ли столь горячо оспаривались бы. С трудом верится, что та же формулировка вызвала бы спор в период правления Ельцина: всем было бы понятно, что президент-демократ недвусмысленно блюдет интересы свободы слова. При нынешнем президенте на этот счет однозначного мнения нет. А потому предложения власти сделать масс-медиа более независимыми, а слово – более свободным еще как минимум 2,5 года будут звучать двусмысленно.