«МВФ грозит прекратить сотрудничество с Украиной».
Как сообщил постоянный представитель Международного валютного фонда (МВФ) на Украине Макс Альер, МВФ может прекратить свое сотрудничество с Украиной, если власти страны без достаточных оснований пойдут на наращивание бюджетного дефицита и расшатывание экономической ситуации. Кроме того, фонд требует от Украины поднять цену на газ для населения на 20% в сентябре.
Напомним, согласно достигнутым осенью 2008 года договоренностям между МВФ и правительством Украины, общая сумма кредита для борьбы с последствиями мирового финансового кризиса составит $16,4 млрд. Программа поддержки рассчитана на два года. Украина уже получила от фонда три транша на $4,5, $2,8 и $3,3 млрд. Кредит МВФ предоставлен на 15 лет под 4% годовых.
Осенью группа специалистов МВФ прибудет в Киев для обсуждения проекта госбюджета страны на 2010 год, а миссия фонда посетит Украину в конце октября для обсуждения программы сотрудничества. По словам Альера, для получения четвертого транша кредита необходим прогресс в реструктуризации банковского сектора и фискальной политики.
Как отметил представитель МВФ, бюджет-2010 должен основываться на реалистичных макроэкономических прогнозах, а его дефицит не должен превышать 3% ВВП, не включая НАК "Нафтогаз Украины", и 4% с учетом "Нафтогаза". При этом он подчеркнул, что МВФ считает приемлемым бюджетный дефицит в 2009 году на уровне 6% ВВП.
"Если такие отклонения (бюджетного дефицита) будут результатом преднамеренной политики, которая противоречит духу и целям программы, мы прекратим сотрудничество. Не намереваемся принимать участие в политике, которая приведет к углублению экономического кризиса", — заявил Альер. По его словам, такое решение может быть принято, если власти страны будут провоцировать инфляцию и подрывать стабильность банковской системы.
Кроме того, МВФ ожидает повышения цен на газ для населения в сентябре на 20% и в 2010 году ежеквартально на 20%. Такой шаг призван сократить объемы государственной поддержки "Нафтогаза Украины", отметил представитель МВФ.
Тем временем 27 августа совместный представительский орган всеукраинских профсоюзов отказал Национальной комиссии регулирования электроэнергетики (НКРЭ) в согласовании проекта постановления о повышении на 20% цен на газ для населения с 1 сентября. "По мнению профсоюзов, отсутствуют экономические обоснования для такого решения, и существующие цены на газ для населения уже являются экономически обоснованными, — сказал председатель Федерации профсоюзов Украины, депутат парламента Василий Хара. — Если в соответствии с требованиями МВФ приводить стоимость отечественного газа к цене импортируемого, то вообще теряется логика развития собственной газодобычи на Украине".
Цитата:
[31.08.2009 14:06]
«Новая цена на газ для населения висит в воздухе»?
Постановление Национальной комиссии регулирования электроэнергетики от 9 июля 2009 года № 811 «Об утверждении Розничных цен на природный газ, который используется для потребностей населения» на государственную регистрацию в Министерство юстиции не поступало.
Об этом УНИАН сообщили в пресс-службе Минюста в связи с многочисленными запросами граждан, а также средств массовой информации по поводу постановления Национальной комиссии регулирования электроэнергетики от 09.07.2009 г. № 811 «Об утверждении Розничных цен на природный газ, который используется для потребностей населения».
По состоянию на 28 августа 2009 года указанное постановление Национальной комиссии регулирование электроэнергетики от 09.07.2009 г. № 811 «Об утверждении Розничных цен на природный газ, который используется для потребностей населения» на государственную регистрацию в Министерство юстиции не поступало.
Что касается необходимости госрегистрации данного нормативно-правового акта Министерство юстиции отмечает, что действие Указа Президента Украины «О государственной регистрации нормативных актов министерств и других органов государственной исполнительной власти» не распространяется на решения НКРЭ относительно функционирования рынков, которые регулируются Национальной комиссией регулирования электроэнергетики, и на решения НКРЭ в части установления цен и тарифов, однако за исключением цен и тарифов для населения. Это определено статьей 3 Указа Президента Украины «Вопросы Национальной комиссии регулирование электроэнергетики Украины» от 21.04.1998 г. № 335.
Как сообщал УНИАН, 26 августа министр топлива и энергетики Юрий ПРОДАН заявил, что повышение цены на газ для населения с 1 сентября с.г. может не состояться, поскольку этот вопрос не согласован с профсоюзами. При этом он отметил, что профсоюзы на сегодняшний день не поддерживают повышения цены на газ для населения. Напомним, 25 августа премьер-министр Украины Юлия ТИМОШЕНКО заявила, что в 2009 году цена на газ для населения повышаться не будет.
Как сообщалось, повышение цены на газ для населения с 1 сентября было согласовано Украиной с Международным валютным фондом, и соответствующий пункт был внесен в откорректированную в июле программу сотрудничества Украины и МВФ (Меморандум).
Перефразируя известную русскую пословицу, о причинах приключений МВФ на Украине, можно сказать так: "На Украине две напасти: внизу, власть тьмы, а на верху, тьма власти"!
Проблема МВФ в том, что "на Патомаке" не могут понять очевидного - "Власти" Украины интересует ПРОЦЕСС, а вот РЕЗУЛЬТАТ их совсем не интересует. Или. Цитируя Михаила Жванецкого - "Процесс это жизнь, Результат это смерть"!
У Москвы появился новый враг N 1 — Украина. Сначала Дмитрий Медведев предъявил Виктору Ющенко политические претензии, а затем российская Генпрокуратура заявила о военных преступлениях украинских властей в Южной Осетии. После этого российские и украинские политики заговорили о войне, вернее, о том, что ее между двумя соседними странами быть не может. Обычно такие разговоры не предвещают ничего хорошего.
У Москвы появился новый враг N 1 — Украина. Сначала Дмитрий Медведев предъявил Виктору Ющенко политические претензии, а затем российская Генпрокуратура заявила о военных преступлениях украинских властей в Южной Осетии. После этого российские и украинские политики заговорили о войне, вернее, о том, что ее между двумя соседними странами быть не может. Обычно такие разговоры не предвещают ничего хорошего.
Август в России принято считать неблагополучным месяцем. С ним ассоциируется путч 1991 года, дефолт 1998-го, а с недавних пор еще и война в Южной Осетии. Не стал исключением и этот год. Именно в августе и без того нервные отношения Москвы и Киева обострились до предела. А после того как 11 августа российский президент Дмитрий Медведев открыто высказал Киеву накопившиеся у него претензии, в комментариях по поводу российско-украинских отношений стало часто мелькать слово "война".
На прошлой неделе в интервью сразу нескольким украинским СМИ его впервые употребил и президент Украины Виктор Ющенко. "Я бы исключил любые шаги, которые можно назвать военными. Это поверхностно. Сегодня пугать оружием или агрессией — это очень примитивное поведение",— заявил Ющенко, отвечая на вопрос о накале страстей в отношениях с Москвой. При этом он подчеркнул, что разработать сценарий потери государственности Украины сегодня невозможно: "Миллионы людей встанут, чтобы этого не допустить. И это не игрушка двух-трех политиков. Это позиция десятков миллионов людей. Это очевидный вызов — быть или не быть Украине".
Российские политики тоже гонят от себя мысль о том, что между разругавшимися Москвой и Киевом может начаться военный конфликт (подробнее). Но как раз это и настораживает. Особенно если вспомнить, что перед прошлогодней войной в Южной Осетии такой поворот событий тоже мало кто допускал.
Обострение в российско-украинских отношениях шло по нарастающей. И во многом напоминало то, как в свое время портились отношения между Москвой и Тбилиси. В обоих случаях Кремль раздражала внешнеполитическая самостоятельность прозападных лидеров Украины и Грузии и особенно их безудержное стремление в НАТО. Нынешняя ссора с Киевом напоминает конфликт с Тбилиси еще и тем, что ей предшествовала высылка российских граждан.
В 2006 году грузинские власти арестовали, а затем выслали из страны нескольких офицеров ГРУ, обвинив их в шпионаже и диверсионной деятельности. Это спровоцировало масштабное политическое, а затем и экономическое противостояние между РФ и Грузией, которое спустя два года привело к войне. Так совпало, что жесткое августовское послание Дмитрия Медведева Виктору Ющенко также появилось после того, как украинский МИД потребовал отозвать двух российских дипломатов: генконсула в Одессе Александра Грачева и старшего советника посольства РФ в Киеве Владимира Лысенко. Не случайно Медведев отдельно остановился на этом в нашумевшем обращении к Ющенко: "Среди препон, которые подконтрольные Вам службы изобретают для воспрепятствования позитивному развитию российско-украинских отношений, стала беспрецедентная для всего постсоветского пространства провокация: требование отзыва из Украины двух наших дипломатических представителей без каких-либо на то оснований. В этом выпаде видна суть подхода нынешней украинской власти к отношениям с Россией. Мы не оставили этот недружественный шаг без ответа".
В итоге Москва асимметрично отреагировала на враждебное поведение Киева: российские власти не только выслали двух украинских дипломатов, но и решили не направлять на Украину нового посла РФ Михаила Зурабова до тех пор, пока там не сменится высшее руководство.
Такой шаг равносилен отзыву уже действующего главы дипмиссии, что, как правило, предшествует если не разрыву, то сведению к минимуму дипотношений. Кстати, дипломатические отношения Москвы и Тбилиси были прекращены только после войны в Южной Осетии. То есть в случае с Украиной Россия действует с опережением "грузинского графика" на два года.
Чуть более чем через неделю после выпада Медведева в адрес Ющенко, Москва продолжила психологическую атаку на Киев. Но уже на другом направлении. В минувший понедельник следственный комитет при прокуратуре РФ (СКП) подкрепил утверждение Медведева о том, что Украина помогала Грузии во время войны в Южной Осетии. "Получена информация о том, что на стороне грузинских вооруженных формирований в вооруженной агрессии в отношении Республики Южная Осетия принимали участие военнослужащие регулярных воинских подразделений министерства обороны Украины, а также не менее 200 членов украинской националистической организации УНА-УНСО, в том числе по фамилиям Шаповал, Кучеренко, Шевченко, Матвеюк, Желтоконь",— говорится в официальном заявлении СКП.
Это заявление насторожило экспертов гораздо сильнее, чем послание российского президента. И если публичная выволочка, которую российский лидер устроил украинскому коллеге, была воспринята как попытка Москвы вмешаться во внутриполитическую ситуацию на Украине накануне предстоящих в январе президентских выборов, то в заявлении СКП многие усмотрели намек на возможное применение силы. Тем более что в нем, по сути, содержалось прямое обвинение в откровенно враждебных действиях Киева в отношении России.
"Создается впечатление, что по неизвестным причинам руководство РФ ищет повод для того, чтоб применить против Украины резкие, а может, даже крайние действия. Было бы очень предусмотрительно спросить, зачем это делается, и готовиться к любому повороту событий",— заявил руководитель программ России и Евразии в Королевском институте международных отношений Великобритании Джеймс Шерр, комментируя для BBC обвинения СКП. По его словам, угроза независимости Украины сейчас больше, чем еще 10 лет назад.
"Тогда Украина совершенно оправданно чувствовала себя безопаснее — после заключения договоров с Россией о Черноморском флоте, после государственного визита Бориса Ельцина в 1997 году, после подтверждения суверенитета и территориальной целостности Украины. За последние полтора года мы видим, по крайней мере, на уровне риторики, поворот на всех этих фронтах",— отметил Шерр. И добавил, что "нужно выйти за пределы стандартных толкований той риторики, которую мы слышим из Москвы, и задуматься, не идет ли здесь речь о большем, чем простые попытки повлиять на выборы в Украине".
На прошлой неделе появился еще один повод заговорить о войне. На этот раз с подачи НАТО. Официальный представитель альянса Джеймс Аппатурай на брифинге в среду заявил, что Североатлантический альянс "не намерен оказывать Украине военную помощь и помощь в обеспечении ее безопасности". Поводом для этого заявления стало недовольство Москвы тем, что накануне, 21 августа, Киев и НАТО подписали декларацию о дополнении Хартии об особом партнерстве между Украиной и альянсом. Один из ее пунктов предусматривает право Киева потребовать экстренного созыва комиссии Украина—НАТО, если украинская сторона почувствует "прямую угрозу своей территориальной целостности, политической независимости или безопасности".
И хотя в декларации не проясняется, от кого может исходить такая угроза, ее подписание вызвало резкую критику именно со стороны России. Постпред РФ при НАТО Дмитрий Рогозин выразил обеспокоенность тем, что это положение может втянуть альянс во внутренние дела Украины. "Впервые появился момент, что в случае угрозы территориальной целостности Украины она имеет полное право созвать комиссию Украина—НАТО,— заявил Рогозин в интервью "РИА Новости".— Тем самым она как бы имеет право втягивать в свои внутренние домашние дела крупнейший в мире военно-политический альянс". Негодуя по поводу подписания декларации, Дмитрий Рогозин не удержался от аналогии с Грузией: "НАТО, которая ставит свою же подпись под подобного рода документом, должна быть готова сделать вывод, что, может быть, складывается такая же ситуация, как когда-то Саакашвили пытался втянуть НАТО в свои внутренние разборки с сепаратистскими регионами". По словам постпреда, как бы не вышло так, что Ющенко, понимая, что при нормальном ходе политического процесса "ему не видать президентского кресла как собственных ушей, попытается затеять некую разборку с отдельными регионами страны и втянуть в эту разборку внешние силы, прежде всего НАТО".
Судя по примирительному заявлению Аппатурая, Брюссель учел позицию Москвы, фактически дав обязательство не вмешиваться в возможный конфликт Украины с кем бы то ни было. Это очень расстроило Киев. В департаменте украинского МИДа, курирующем отношения с НАТО, слова Джеймса Аппатурая назвали поспешными. "Он поторопился, конечно, нельзя так говорить! А вдруг нам нужна будет военная помощь? — переживал в беседе с журналистами заместитель главы департамента Вадим Пристайко.— Мы рассчитываем на помощь НАТО, если она нам понадобится. Иначе зачем мы так долго сотрудничаем и почему являемся особым партнером?"
Нейтрализацию НАТО как потенциального союзника Украины можно считать успехом Москвы. Особенно если учесть, что сейчас на рассмотрении в Госдуме РФ находятся поправки Дмитрия Медведева к федеральному закону "Об обороне", которые должны расширить возможности использования российской армии за пределами страны. Среди прочего они позволят направлять военных за границу для отражения нападений на уже имеющиеся там российские войска, отражения или предотвращения агрессии против любого другого государства и защиты граждан РФ. Напомним, что прошлогоднюю операцию по принуждению Грузии к миру Москва мотивировала как раз необходимостью защитить россиян, подвергшихся смертельной опасности из-за грузинского вторжения в Цхинвали.
На Украине граждан РФ не так много, как в отколовшихся от Грузии Абхазии и Южной Осетии. Но в Крыму, принадлежность которого Украине нередко оспаривается российскими политиками, действует военная база Черноморского флота (ЧФ) РФ. И Москва регулярно выражает недовольство по поводу того, что российские моряки подвергаются недружественным действиям со стороны украинских властей. Последний инцидент случился на прошлой неделе, когда на территории воинской части ЧФ в Севастополе были задержаны украинские судебные исполнители, которые, как сообщила пресс-служба флота, "потребовали от военнослужащих, находящихся на объекте, передать створный знак в районе Херсонесского маяка в собственность Украины". На этот раз моряки справились с нарушителями собственными силами. Но когда поправки Медведева будут осенью утверждены Госдумой, ЧФ автоматически попадет под опеку российской армии, которой после того, как НАТО отказалось защищать Украину, никто не сможет помешать отразить нападение врага.
Несмотря на все вышеперечисленное, украинские политические и военные аналитики исключают возможность военного конфликта с Россией. "Когда мы говорим о войне, то имеем в виду, что силовыми действиями можно или нужно достичь тех целей, которых не достичь по-другому. Исходя из этого посыла, у Москвы достаточно рычагов давления на Киев, включая газ",— рассуждал в беседе с "Властью" руководитель научных программ киевского Центра исследования армии Сергей Згурец. Правда, по его словам, грузинский конфликт показал, что Россия — единственная страна в Европе, готовая применять силу в отношении соседей. "Это не может не настораживать. И я думаю, украинские военные наверняка берут во внимание подобные риски. Другое дело, что у войны России с Украиной нет и не может быть рационального обоснования",— считает эксперт.
С ним согласен и глава комитета верховной рады Украины по национальной безопасности и обороне бывший министр обороны Анатолий Гриценко. "Сейчас многие рассуждают о том, возможна ли война, строят прогнозы, когда Россия будет к ней готова. Я бы хотел бы остудить эти горячие головы. Пусть лучше все эти эксперты оценят последствия такого конфликта,— заявил Гриценко корреспонденту "Власти".— В свое время Кучма (второй президент Украины Леонид Кучма.— "Власть") написал книгу "Украина не Россия". Так вот, Украина и не Грузия. Руководители, которые допустят силовое столкновение наших стран, будут прокляты историей. Все, кто пытается спекулировать на эту тему, должны понять, что это будет катастрофой для всего континента. Экономической, социальной и экологической. Лучше подумайте, сколько в зоне вероятных военных действий Чернобылей, ГЭС и техногенно опасных предприятий".
Директор киевского Института глобальных стратегий Вадим Карасев называл "Власти" другую причину, по которой война Украины и России невозможна: "Еще бесследно не прошла грузинская война. Россия еще зализывает имиджевые раны. Зачем ей рисковать репутацией, имиджем, разрушением отношений с Европой?"
В этих антивоенных аргументах, однако, есть уязвимые места. Во время войны с Грузией Запад не рискнул зайти в отношениях с Москвой дальше словесной критики, что в Кремле немедленно восприняли как слабость. Это подтверждается хотя бы тем, что спустя две недели после прекращения боевых действий Россия пошла еще дальше, сначала признав независимость Абхазии и Южной Осетии, а затем разместив там военные базы. Это значит, что Москва продолжает считать постсоветское пространство зоной своих исключительных интересов, где она вольна поступать по собственному усмотрению.
В этом смысле Украина на особом счету. Не случайно в апреле прошлого года во время саммита НАТО в Бухаресте Владимир Путин в беседе с теперь уже бывшим президентом США Джорджем Бушем заявил, что, по его мнению, Украина вообще не является государством. А в мае этого года, во время возложения венка к могиле Антона Деникина на кладбище Донского монастыря, Путин посоветовал всем изучить мемуары белогвардейского генерала, особенно ту часть, где описаны отношения Великороссии и Малороссии — Украины. "Он говорит, что никому нельзя вмешиваться в отношения между нами, это всегда было делом самой России,— заявил российский премьер и привел еще одну цитату из Деникина: — Преступление — это если кто-то начинает говорить о разделении России и Украины, даже когда об этом говорят участники белого движения или иностранцы".
Похоже, что именно этому завету сейчас следуют российские власти.
Владимир Соловьев.
Цитата:
«Приграничная ситуация».
"Власть" сравнила силы украинской армии с расположенными поблизости российскими войсками. Выяснилось, что украинцам едва ли следует опасаться нападения России.
МИХАИЛ ЛУКИН, КИРИЛЛ УРБАН
Украинская армия с момента ее создания стремительно сокращалась: с 780 тыс. человек, которые в 1991 году служили в трех расположенных на территории страны военных округах, до 149 тыс. военных и 51 тыс. гражданских специалистов к 2008 году. Вооруженные силы Украины состоят из трех компонентов. Сухопутные войска (73,3 тыс. человек) разделены на два оперативных командования (Западное и Южное) и одно территориальное управление ("Север"). К концу 2008 года в их составе имелись восемь механизированных, две танковых, три артиллерийских, две аэромобильных, одна воздушно-десантная и одна ракетная бригады. На их вооружении находятся около 735 танков, 2155 бронемашин, 72 вертолета и около 900 артсистем.
Воздушные силы (45,3 тыс. человек) располагают 208 боевыми и 39 транспортными самолетами, большая часть которых требует ремонта. Три воздушных командования ("Запад", "Центр" и "Юг") к началу года включали в себя 10 бригад (пять истребительных, бомбардировочно-разведывательную, штурмовую и три транспортные). Силы ПВО имеют примерно 30 дивизионов зенитных ракетных комплексов С-300 разных типов, а также системы С-200 и "Бук-М1".
В военно-морских силах служат 14,8 тыс. моряков. Флагманом флота является фрегат "Гетман Сагайдачный", в строю также находятся четыре корвета, два ракетных катера — всего 26 кораблей и катеров.
Россия практически не имеет армейских частей на границе с Украиной и в оперативной глубине (до 300 км) от нее. Более того, в ходе реформы 2008-2009 годов расформировано единственное "пограничное" соединение сухопутных войск — 10-я танковая дивизия. Теперь наиболее значимой боевой единицей, расположенной вблизи украинской территории, является 7-я гвардейская десантно-штурмовая (горная) дивизия в Новороссийске (два десантно-штурмовых и один артиллерийский полк). Кроме того, в 50 км от границы, в городе Богучар Воронежской области находится 262-я база хранения и ремонта военной техники, которая может быть развернута в танковую бригаду. В Курске (90 км от границы) и Краснодаре (180 км) есть ракетные бригады, а в Майкопе — артиллерийская. Правда, в Воронеже расположен штаб 20-й общевойсковой армии — но штаб без войск, как известно, воевать не может. Ближайшая же к границе с Украиной мотострелковая бригада находится в Волгограде (на удалении более 300 км), а ближайшая танковая бригада — в Наро-Фоминске (около 400 км). Основные же боевые части и соединения приграничных Московского и Северо-Кавказского округов находятся совсем далеко — в Московской и Нижегородской областях, в Северной Осетии и Чечне.
"Приграничные" силы ВВС также сокращаются в ходе реформы и ныне представлены 9-ю авиабазами, на которых должны быть размещены около 120 истребителей МиГ-29 и Су-27, 102 бомбардировщика и разведчика Су-24 и Су-24МР, 84 штурмовика Су-25, около 120 вертолетов разных типов.
Собственно, на территории самой Украины — в Крыму — находится чуть ли не больше российских войск, чем у ее границы. В состав базирующегося на Украине Черноморского флота входят дивизия надводных кораблей, бригада ракетных катеров, бригада кораблей охраны водного района — всего 30 боевых кораблей и катеров (флагман — ракетный крейсер "Москва"). В Крыму также дислоцированы штурмовой авиаполк, полк морской пехоты, береговой ракетный полк, зенитно-ракетный полк. Здесь служат около 13 тыс. российских военных и 16 тыс. гражданских специалистов.
Привожу этот "материал", за неимением прочего.
Как это часто бывает "Звон слышат", но о свойствах Источника этого Явления ничего путного сказать не могут. Тем более о Механизмах его обслуживающих.
Вот еще один пример, подобного "мЫшления" с "другой стороны".
Цитата:
«Теплая война».
("Украiнський Тиждень", Украина)
Игорь Лосев, 01 сентября 2009.
Форма и содержание Интернет-"дацзыбао" Дмитрия Медведева еще раз демонстрируют во всем блеске "братские чувства" Москвы к Украине на манер - "вы никто и звать вас никак", или в путинско-бухарестском варианте: "Джордж, Украина - это даже не государство". А чего мы хотели? Чтобы в мире уважали страну, которой уже 18 лет руководит сплоченная группа товарище-господ, известных лишь клептоманией и склонностью к измене всем и всему?
18 лет независимости, благодаря светлейшим ворам и интриганам, оказались пропащим временами. Хотя как это ни парадоксально, но в 1992 году Украина была более сильной, чем сейчас, тогда никто из иностранных руководителей не осмелился бы разговаривать с ней в стилистике Дмитрия Медведева. Тогда Украина имела миллионную армию, вооруженную до зубов наиболее современным к тому времени еще советским оружием.
Ныне вследствие "мудрого" руководства всех президентов, премьеров и парламентов в вопросах обороны Украина является голой и босой. С украинским войском в XXI веке сделано то же самое, что и с Центральной радой в начале XX. Почему бы против такого государства не организовать "маленькую победную войну"? Бездари, которые руководят страной, 18 лет убаюкивали нас сказками об отсутствии военной угрозы Украине. Грузинские события ярко раскрыли их геополитические особенности. Нам 18 лет пели лживые песни о "братской России". Приехали...
Хамство Медведева является объявлением Украине войны, пока что холодной. Но после августа 2008 года в Грузии, Рубикон перейден. Теперь Россия довольно легко может конвертировать холодную войну в "горячую". В зависимости от уровня массовой измены в среде украинских начальников, количества квислингов, их разрушительной для Украины активности и т.п. Ныне кремлевский тандем желает новых военных успехов, воспринимая мизерную западную реакцию на агрессию против Грузии как карт-бланш. Когда-то Лига Наций не боялась исключить сталинский СССР из своего состава за агрессию против Финляндии.
Но, наверное, ни одно поколение западных политиков не может прожить без собственного мюнхенского сговора... В случае предательства Украины демократический (?) Запад откроет сундук Пандоры. Ему не следует забывать о предоставленных Украине гарантиях за отказ от ядерного оружия. Если эти гарантии окажутся обычной бумажкой, то безъядерный мир закончится. Печальный пример Украины заставит десятки стран полагаться не на гарантии неверного Запада, а на собственную надежную атомную бомбу. Тогда обычной бумажкой станет и Договор о нераспространении ядерного оружия. И никто уже не сможет положить конец ядерным программам Северной Кореи, Ирана и многих других стран. Но неизвестно, спасет ли это Украину...
Когда-то, когда Александр Македонский просил Евклида быстро и без особых усилий научить его геометрии, ученый ответил: "Нет царских путей в геометрии!" Нет царских путей в спасении Украины - это мощное войско, патриотичное руководство, которое любит Украину больше, чем себя и готовность народа защищать свое государство. Правда, если бы все это было, то мы бы не услышали "неприличных предложений" Медведева.
Кремлевский тандем идет очень скользким путем сомнительных военных акций. Разбив довольно слабую грузинскую армию, в Москве решили, что таким способом они смогут решить все проблемы с соседними государствами. Это очень напоминает головокружение от успехов одного известного европейского политика, который успешно для себя провел акции в Рейнской демилитаризированной зоне, потом в Австрии, потом в Чехословакии... Казалось, что так будет всегда. Но полоса успехов закончилась в Польше, когда Запад проснулся и авантюрному деятелю пришлось воевать чуть ли не со всем миром, из-за чего война получила название Мировой...
Отважатся ли эти два диктатора (а реальный статус Путина - Медведева сегодня именно такой) организовать вооруженное нападение на Украину? Учитывая политически и морально неподсудное состояние этих деятелей вследствие милитаристского умопомрачения, такую возможность отнюдь нельзя исключить (более всего их провоцирует представление об Украине как о легкой добыче, учитывая низкий уровень оборонительной структуры украинского государства).
Однако на сегодняшний день наиболее возможным является сценарий массовой мобилизации пятой колонны внутри Украины, которая будет действовать в крепком союзе с Россией, координируя с ней свою стратегию и тактику. Пятая колонна на Украине является чрезвычайно мощной, прежде всего из-за отсутствия любых стараний противостоять ей на государственном уровне. В этом смысле Украина является гораздо более уязвимой, чем Грузия. Пятая колонна уже восприняла хулиганство Медведева как сигнал боевой трубы и продемонстрировала свою готовность многочисленными выступлениями-осуждениями Украины. В этой ситуации необходима надпартийная консолидация всех патриотичных сил украинского общества, чтобы сделать невозможным тоталитарный реванш Кремля за Майдан-2004.
И еще один момент. Нам в который раз предоставили возможность убедиться, что с нынешней "элитой" государство существовать не может. Физически.
Перевод: Антон Ефремов.
Последний раз редактировалось: Dimitriy (02.09.2009 2:40), всего редактировалось 4 раз(а)
«ЕС прекращает с сентября продажу 100-ватных ламп накаливания».
(«Известия», Россия)
Запрет на продажу 100-ватных ламп накаливания вводится со вторника в 27 странах Евросоюза- это предусмотрено реализуемой ЕС стратегией энергосбережения.
В рамках инициированного Еврокомиссией законодательного решения, в ЕС будет производится поэтапный вывод из продажи традиционных лампочек: c сентября 2010 года - 75-ватных, с сентября 2011 - 60-ватных, а с сентября 2012 - 40 и 20-ватных.
При этом традиционные лампочки предусмотрено заменить на новые, потребляющие на 80% меньше электричества. Они будут дороже, но с большим сроком эксплуатации.
Согласно оценкам европейских экспертов, использование ламп накаливания нового поколения позволит сэкономить в масштабах ЕС на потреблении электричества 5-10 миллиардов евро в год, что в пересчете на одну среднестатистическую европейскую семью составит, по различным оценкам, от 50 до 166 евро.
Тем не менее у энергоэкономичных ламп, которые производятся в странах Азии, в Европе уже нашлись критики. Они утверждают, что бытовые компакт-люминесцентные лампы не являются экологически чистыми в силу исходящего от них электромагнитного излучения, а также содержащейся в них ртути, что затрудняет их переработку.
Кроме того, многие европейцы просто обеспокоены за свое зрение, ведь они привыкли читать, главным образом, при свете 60-75-ватных ламп.
Джордж Фридман (George Friedman), 31 августа 2009.
Многомесячный пересмотр планов по размещению американских противоракетных объектов в Польше и Чехии, начатый Белым домом после прихода к власти Барака Обама, приближается к концу. Ожидается, что результатом пересмотра станет ряд предложенных вариантов - от проведения инсталляций до полной их отмены. Администрация Обамы еще не пришла к решению о том, что делать. В Польше и Чехии вовсю циркулируют слухи о том, что Соединенные Штаты отказались от планов разместить системы противоракетной обороны в этих странах. Источником слухов является лоббистская группа в поддержку размещения, заявившая на прошлой неделе, что американские планы практически похоронены.
Окончательное решение США по противоракетным базам зависит от предстоящего саммита пяти постоянных членов Совета безопасности ООН плюс Германия, посвященного обсуждению ядерной программы Ирана, и от того, как Россия отреагирует на эти переговоры. Если Россия не согласится сотрудничать по санкциям, но продолжит поддерживать тесные отношения с Ираном, мы подозреваем, что план по размещению баз останется неизменным. В любом случае, вопрос размещения противоракетных баз дает нам хорошую возможность пересмотреть отношения США и Запада с Россией и увидеть, как они эволюционировали.
'Холодная война' или новая 'холодная война'.
За последний год в дискуссиях между Россией и Западом появилась периодически повторяющаяся тема - возвращение 'холодной войны'. Например, президент США Барак Обама обвинил российского премьер-министра Владимира Путина в том, что тот одной ногой стоит в 'холодной войне'. В ответ русские обвинили Американцев в том, что они мыслят в терминах 'холодной войны'. Жители восточноевропейских стран боятся, что русские продолжают рассматривать свои отношения с Европой с точки зрения 'холдной войны'. Другие европейцы выражают обеспокоенность тем, что и американцы, и русские могут затащить Европу в еще одну 'холодную войну'.
Для многих на Западе, более зрелые и стабильные отношения между Россией и Западом, являются частью того, что называется 'мир после 'холодной войны'. В этом мире русские более не считают Запад врагом, и рассматривают другие республики бывшего Советского Союза как независимые государства, имеющие полное право строить с Западом любые отношения. Россия должна приветствовать или, в крайнем случае, безразлично относится к подобным вопросам. Вместо этого Россия должна концентрировать свои усилия на экономическом развитии, одновременно интегрируя уроки, выученные у Запада, в свое политическое и социальное мышление. Русские должны перестать думать в политическо-военных терминах, в терминах 'холодной войны'. Вместо этого, они должны думать о новой парадигме, в рамках которой Россия является хотя и отсталой, но частью западной экономической системы, которой требуется время и создание организационной инфраструктуры, чтобы превратиться в полноправного партнера Запада. Все другое мышление является пережитком 'холодной войны'.
Именно это мышление стояло за идеей перезагрузки американо-российских отношений. Кнопка 'перезагрузки', предложенная Хиллари Клинтон, должна была отвести американо-российские отношения от того, что Вашингтон расценивал как возвращение 'холодной войны', к тому предпочтительному периоду между 1991 годом и ухудшением отношений, которое последовало за 'оранжевой революцией', произошедшей на Украине в 2004 году. В том, что касалось отношений с Россией, Соединенные Штаты были готовы работать в двух режимах: либо в режиме 'холодной войны' либо в режиме 'после 'холодной войны'.
Русские смотрят на мир после 'холодной войны' более предвзято. Для Москвы период после 'холодной войны' стал не периодом реформ, а периодом развала и хаоса. Старая система развалилась, но на ее месте не возникло новых образований. Вместо этого страна пережила хаос приватизации, которая превратилась в дикую свалку, во время которой исчез социальный строй. Западные институты, от банков до университетов, были замешаны в этом развале. Западные банки жаждали воспользоваться новыми резервами частным образом экспроприированных денег, в то время как западные советники жаждали научить русских как стать такими же, как они. Тем временем, рабочие не получали зарплату, средняя продолжительность жизни и уровень рождаемости упали, а основные учреждения, ответственные за поддержание порядка при коммунизме, разрушились - или, что хуже, приняли участие в грабежах. Мир после 'холодной войны' оказался для России несчастливым временем: это был катастрофический период для российской мощи.
В этом - пропасть между Западом и русскими. Запад делит мир на 'холодную войну' и 'мир после 'холодной войны'. Он явно предпочитает 'мир после 'холодной войны', не столько из-за социальных условий в России, сколько потому, что в мире после 'холодной войны' отсутствует геополитический вызов, который бросал Советский Союз - исчезло все, от войн за национальное освобождение до угрозы ядерной войны. С русской точки зрения, социальный хаос мира после 'холодной войны' был невыносим. Тем временем, с российской точки зрения тот факт, что Россия более не бросала вызов Западу, означал, что Москва была беспомощна перед лицом западных планов в регионе, проводившихся в жизнь, не принимая во внимание интересы России.
Как уже было замечено, представители Запада мыслят в категориях двух эпох - 'холодной войны' и периода 'после 'холодной войны'. Это разграничение официально оформлено в западной экспертной оценке России и разделяет экспертов по России на два класса. Есть те, кто достиг зрелости во времена 'холодной войны' в 1970-е и 1980-е, и в результате привыкли думать о России как о глобальной угрозе. А есть те, кто достиг зрелости в конце 1980-х и 1990-х. Они рассматривают Россию как несостоявшееся государство (failed state), которое может стабилизировать себя на время, подчинившись западным институтам и ценностям, или продолжить свое неумолимое падение.
Эти два поколения постоянно ссорятся. Что интересно, разница между ними не столько в идеологии, сколько в возрасте. Старшая группа рассматривает поведение русских более скептически, предполагая, что агент КГБ Путин мечтает о возрождении советской мощи. Поколение, пришедшее после 'холодной войны' и контролировавшее американскую политику по отношении к России во времена правления Клинтона и Буша, более интересно. При правлении обеих администраций, это поколение верило в то, что экономическая либерализация и политическая либерализация неразрывно связаны друг с другом. Оно верило, что Россия двигалась в правильном направлении, если бы только Москва не пыталась вновь подтвердить свое геополитическое и военное влияние и контролировать экономику или общество чрезмерной государственной властью. Это поколение считало эволюцию России за последнее десятилетие злополучным и ненужным процессом, отдаляющим Россию от пути, который был для нее наилучшим. Кроме того, это молодое поколение считает, что реакция поколения 'холодной войны' на поведение России была контрпродуктивной.
Мир после после 'холодной войны'.
Американское и западное понимание России заперто внутри непродуктивной парадигмы. Для России выбор не лежит между 'холодной войной' и 'миром после 'холодной войны'. Эта противопоставление отрицает возможность, если так можно сказать, мира после-после 'холодной войны'. Если избавиться от излишних 'после', то это мир, в котором Россия является крупной региональной державой, со стабильной, хотя и измученной проблемами экономикой, функциональным обществом и региональными интересами, которые она должна защищать.
Россия не может вернуться к 'холодной войне', состоявшей из трех частей. Во-первых, были ядерные отношения. Во-вторых, существовала советская военная угроза Европе и Дальнему Востоку; возможность перебрасывать крупные вооруженные формирования по евразийской территории. И, в-третьих, были войны национального освобождения, финансировавшиеся и направлявшиеся Советами, чьей целью было создание государств, являвшихся советскими союзниками, и подрывание мощи США, вынужденных проводить постоянные операции против мятежников.
Хотя ядерный баланс никуда не делся, сам по себе он не представляет угрозы. Без других измерений российской мощи, угроза взаимно-гарантированного уничтожения мало, что значит. Российские вооруженные силы могут эволюционировать, чтобы стать угрозой Евразии; как мы уже обращали внимание, в России статус экономики не имеет исторической взаимосвязи с военной мощью. Однако потребуется целое поколение развития, чтобы составить угрозу господству Европы - и в России сегодня обладает гораздо меньшим населением и ресурсами, чем весь Советский Союз и страны Варшавского договора, привязанные к ней раньше. Наконец, хотя Россия несомненно может финансировать мятежи, идеологическая власть марксизма исчезла, и, в любом случае, Россия - не марксистское государство. Устраивать войны национального освобождения исключительно на финансовом основании - не так легко, как кажется. Дорога назад, к 'холодной войне' закрыта. Но дороги к периоду после 'холодной войны' тоже нет.
В период с середины до конца 1990-х Запад мог полностью уничтожить Российскую Федерацию. Вместо этого, Запад выбрал смешанную стратегию игнорирования России, одновременно раздражая ее своей экономической политикой, которая была, как минимум, бесполезной, и военной политикой (как ситуация с Косово), которая должна была окончательно показать России, что на мировой сцене она бессильна. Действуя на основании мифа о строительстве государств, Запад думал, что может построить Россию по своему образу и подобию. До сих пор большинство экспертов нового поколения не могут понять, насколько россияне считали их усилия преднамеренной попыткой уничтожить Россию, и насколько россияне настроены на то, чтобы никогда не вернуться в то время. Сложно представить, насколько разозлила русских кнопка перезагрузки, на полном серьезе предложенная Кремлю экспертами по России, перешедшими в команду Обамы из администрации Клинтона. Русские просто не собираются возвращаться в эпоху после 'холодной войны', о которой западные эксперты вспоминают с такой любовью.
Возобновление переговоров по сокращению ядерных арсеналов представляет собой пример того, как поколение после 'холодной войны' неверно оценивает Россию. В свое время эти переговоры были срочным делом. Сегодня никакой срочности уже нет. Угроза ядерной войны не является частью текущего уравнения. Поддержание видимости паритета с Соединенными Штатами и ограничение американских арсеналов, несомненно, несут в себе ценность с российской точки зрения, но более не являются вопросом фундаментальной важности. Некоторые предложили использовать эти переговоры как меры по укреплению доверия. Но с русской точки зрения, договор СНВ-1 - это второстепенный вопрос, и тот факт, что Вашингтон концентрирует на нем свое внимание, показывает, что Соединенные Штаты не готовы всерьез принимать текущие неотложные интересы России.
Непрерывные лекции о защите прав человека и необходимости экономической либерализации, которые русские точно так же пропускают мимо ушей, являют собой еще один пример того, как поколение после 'холодной войны' неправильно оценивает Россию. Период, когда права человека и экономическая либерализация стояли в центре государственной политики России, запомнился - и речь тут не только о российской политической элите - как один из худших периодов в современной российской истории. Никто не хочет туда возвращаться, но русские постоянно слышат призывы с Запада вернуться в этот хаос. Русские уверены, что западные чиновники поколения 'после 'холодной войны' хотят закончить то, что начали в 1990-х. Ключевой момент, который эти западные чиновники чаще всего не понимают, что русские считают их не менее, а то и более опасными для российских интересов, чем представителей поколения 'холодной войны'.
Русские считают, что ни 'холодная война' ни 'мир после 'холодной войны' не являются правильной парадигмой. Россия не бросает вызов глобальной гегемонии США. Но Россия также не готова просто позволить Западу создать альянс государств вокруг своих границ. Россия является господствующей державой на постсоветском пространстве. Ее экономическая стратегия состоит в разработке и экспорте основных видов сырья, от природного газа до зерна. Для успешного продвижения этой стратегии, она хочет согласовать политику в отношении этих видов сырья, особенно в том, что касается энергоресурсов, с бывшими советскими республиками. Комбинация экономических и стратегических интересов делает статус этих бывших республик основным стратегическим интересом России. Это не является видением времен 'холодной войны' или 'после 'холодной войны', но это логичное российские видение современного мира.
Хотя озабоченность России Грузией вызывает больше всего шума, Грузия не является ключевой причиной для российской озабоченности - эту роль играет Украина. До тех пор, пока Соединенные Штаты всерьез рассматривают возможность включить Украину в НАТО, Соединенные Штаты представляют прямую угрозу национальной безопасности России. Достаточно посмотреть на карту, чтобы понять, почему русские так думают.
Россия также заинтересована в Центральной Европе. Она не ищет там господства, а заинтересована в нейтральной буферной зоне между Германией и бывшим СССР. Бывшие государства-сателлиты, такие, например, как Польша, являются жизненно важными для Москвы. Кремль считает возможное расположение противоракетной базы в Польше, а также членство балтийских государств в НАТО прямыми и ненужными вызовами, брошенными российским национальным интересам.
Отвечая Соединенным Штатам.
Так как Соединенные Штаты причиняют неудобство русским, Россия, в свою очередь, будет причинять неудобство США. Больным местом для США является Ближний Восток, и особенно Иран. Соответственно, русские ответят на американское давление там, где Вашингтону больнее всего.
Воины 'холодной войны' не понимают ограничений российской мощи. Воины 'после 'холодной войны' не понимают, насколько Россия им не доверяет, и не понимают логику, стоящую за этим недоверием. Они путают это недоверие с пережитками 'холодной войны', не понимая, что на самом деле оно является непосредственной реакцией на политику времен 'после 'холодной войны', которую они так поддерживали.
Я не пытаюсь убедить Запад пойти навстречу русским: этот подход несет в себе серьезные риски для Запада. Понимание намерений России сейчас не помогает спрогнозировать, какими бы они могли быть, если бы Москва чувствовала себя в безопасности на постсоветском пространстве, и если бы ей удалось нейтрализовать Польшу. Логика подобных ситуаций в том, что по мере того, как проблемы решаются, появляются новые возможности. Таким образом, следует задумываться о том будущем, которое может принести компромисс со стороны Запада.
Одновременно, очень важно понять, что ни модель 'холодной войны', ни модель 'после 'холодной войны' не являются достаточными, для понимания российских намерений и реакций. Мы вспоминаем ощущение, когда закончилась 'холодная война', и известный и понятный мир исчез. Сегодня то же самое происходит с новым поколением экспертов: мир, в котором они работали, растворился, а его место занял совсем другой и очень сложный мир. Кнопки перезагрузки являются символами возврата к прошлому, от которого русские отказались. Переговоры по СНВ-1 - это тоже нечто из давно исчезнувшего мира. Сегодня главными вопросами являются желание России иметь свою сферу влияния, и готовность и способность Запада заблокировать эти амбиции.
Где-то там, между противоракетной базой в Польше и угрозой, которую представляет собой Иран, Запад должен принять стратегическое решение по поводу России, а затем научиться жить с его последствиями.
Цитата:
«The Western View of Russia».
August 31, 2009 | 2011 GMT.
By George Friedman.
A months-long White House review of a pair of U.S. ballistic missile defense (BMD) installations slated for Poland and the Czech Republic is nearing completion. The review is expected to present a number of options ranging from pushing forward with the installations as planned to canceling them outright. The Obama administration has yet to decide what course to follow. Rumors are running wild in Poland and the Czech Republic that the United States has reconsidered its plan to place ballistic defense systems in their countries. The rumors stem from a top U.S. BMD lobbying group that said this past week that the U.S. plan was all but dead.
The ultimate U.S. decision on BMD depends upon both the upcoming summit of the five permanent U.N. Security Council members plus Germany on the Iranian nuclear program and Russia’s response to those talks. If Russia does not cooperate in sanctions, but instead continues to maintain close relations with Iran, we suspect that the BMD plan will remain intact. Either way, the BMD issue offers a good opportunity to re-examine U.S. and Western relations with Russia and how they have evolved..
Cold War vs. Post-Cold War.
There has been a recurring theme in the discussions between Russia and the West over the past year: the return of the Cold War. U.S. President Barack Obama, for example, accused Russian Prime Minister Vladimir Putin of having one foot in the Cold War. The Russians have in turn accused the Americans of thinking in terms of the Cold War. Eastern Europeans have expressed fears that the Russians continue to view their relationship with Europe in terms of the Cold War. Other Europeans have expressed concern that both Americans and Russians might drag Europe into another Cold War.
For many in the West, the more mature and stable Western-Russian relationship is what they call the “Post-Cold War world.” In this world, the Russians no longer regard the West as an enemy, and view the other republics of the former Soviet Union (FSU) as independent states free to forge whatever relations they wish with the West. Russia should welcome or at least be indifferent to such matters. Russia instead should be concentrating on economic development while integrating lessons learned from the West into its political and social thinking. The Russians should stop thinking in politico-military terms, the terms of the Cold War. Instead, they should think in the new paradigm in which Russia is part of the Western economic system, albeit a backward one needing time and institution-building to become a full partner with the West. All other thinking is a throwback to the Cold War.
This was the thinking behind the idea of resetting U.S.-Russian relations. Hillary Clinton’s “reset” button was meant to move U.S.-Russian relations away from what Washington thought of as a return to the Cold War from its preferred period, which existed between 1991 and the deterioration of U.S.-Russian relations after Ukraine’s 2004 Orange Revolution. The United States was in a bimodal condition when it came to Russian relations: Either it was the Cold War or it was post-Cold War.
The Russians took a more jaundiced view of the post-Cold War world. For Moscow, rather than a period of reform, the post-Cold War period was one of decay and chaos. Old institutions had collapsed, but new institutions had not emerged. Instead, there was the chaos of privatization, essentially a wild free-for-all during which social order collapsed. Western institutions, including everything from banks to universities, were complicit in this collapse. Western banks were eager to take advantage of the new pools of privately expropriated money, while Western advisers were eager to advise the Russians on how to become Westerners. In the meantime, workers went unpaid, life expectancy and birth rates declined, and the basic institutions that had provided order under communism decayed — or worse, became complicit in the looting. The post-Cold War world was not a happy time in Russia: It was a catastrophic period for Russian power.
Herein lies the gulf between the West and the Russians. The West divides the world between the Cold War and the post-Cold War world. It clearly prefers the post-Cold War world, not so much because of the social condition of Russia, but because the post-Cold War world lacked the geopolitical challenge posed by the Soviet Union — everything from wars of national liberation to the threat of nuclear war was gone. From the Russian point of view, the social chaos of the post-Cold War world was unbearable. Meanwhile, the end of a Russian challenge to the West meant from the Russian point of view that Moscow was helpless in the face of Western plans for reordering the institutions and power arrangements of the region without regard to Russian interests.
As mentioned, Westerners think in term of two eras, the Cold War and the Post-Cold War era. This distinction is institutionalized in Western expertise on Russia. And it divides into two classes of Russia experts. There are those who came to maturity during the Cold War in the 1970s and 1980s, whose basic framework is to think of Russia as a global threat. Then, there are those who came to maturity in the later 1980s and 1990s. Their view of Russia is of a failed state that can stabilize its situation for a time by subordinating itself to Western institutions and values, or continue its inexorable decline.
These two generations clash constantly. Interestingly, the distinction is not so much ideological as generational. The older group looks at Russian behavior with a more skeptical eye, assuming that Putin, a KGB man, has in mind the resurrection of Soviet power. The post-Cold War generation that controlled U.S.-Russian policy during both the Clinton and Bush administrations is more interesting. During both administrations, this generation believed in the idea that economic liberalization and political liberalization were inextricably bound together. It believed that Russia was headed in the right direction if only Moscow did not try to reassert itself geopolitically and militarily, and if Moscow did not try to control the economy or society with excessive state power. It saw the Russian evolution during the mid-to-late 2000s as an unfortunate and unnecessary development moving Russia away from the path that was best for it, and it sees the Cold War generation’s response to Russia’s behavior as counterproductive.
The Post-Post Cold War World.
The U.S. and other Westerners’ understanding of Russia is trapped in a nonproductive paradigm. For Russia, the choice isn’t between the Cold War or the Post-Cold War world. This dichotomy denies the possibility of, if you will, a post-post-Cold War world — or to get away from excessive posts, a world in which Russia is a major regional power, with a stable if troubled economy, functional society and regional interests it must protect.
Russia cannot go back to the Cold War, which consisted of three parts. First, there was the nuclear relationship. Second, there was the Soviet military threat to both Europe and the Far East; the ability to deploy large military formations throughout the Eurasian landmass. And third, there were the wars of national liberation funded and guided by the Soviets, and designed to create powers allied with the Soviets on a global scale and to sap U.S. power in endless counterinsurgencies.
While the nuclear balance remains, by itself it is hollow. Without other dimensions of Russian power, the threat to engage in mutual assured destruction has little meaning. Russia’s military could re-evolve to pose a Eurasian threat; as we have pointed out before, in Russia, the status of the economy does not historically correlate to Russian military power. At the same time, it would take a generation of development to threaten the domination of the European peninsula — and Russia today has far fewer people and resources than the whole of the Soviet Union and the Warsaw Pact that it rallied to that effort. Finally, while Russia could certainly fund insurgencies, the ideological power of Marxism is gone, and in any case Russia is not a Marxist state. Building wars of national liberation around pure finance is not as easy as it looks. There is no road back to the Cold War. But neither is there a road back to the post-Cold War period.
There was a period in the mid-to-late 1990s when the West could have destroyed the Russian Federation. Instead, the West chose a combined strategy of ignoring Russia while irritating it with economic policies that were unhelpful to say the least, and military policies like Kosovo designed to drive home Russia’s impotence. There is the old saw of not teasing a bear, but if you must, being sure to kill it. Operating on the myth of nation-building, the West thought it could rebuild Russia in its own image. To this day, most of the post-Cold War experts do not grasp the degree to which Russians saw their efforts as a deliberate attempt to destroy Russia and the degree to which Russians are committed never to return to that time. It is hard to imagine anything as infuriating for the Russians as the reset button the Clinton administration’s Russia experts — who now dominate Obama’s Russia policy — presented the Russian leadership in all seriousness. The Russians simply do not intend to return to the Post-Cold War era Western experts recall so fondly.
The resurrection of talks on the reduction of nuclear stockpiles provides an example of the post-Cold generation’s misjudgment in its response to Russia. These START talks once were urgent matters. They are not urgent any longer. The threat of nuclear war is not part of the current equation. Maintaining that semblance of parity with the United States and placing limits on the American arsenal are certainly valuable from the Russian perspective, but it is no longer a fundamental issue to them. Some have suggested using these talks as a confidence-building measure. But from the Russian point of view, START is a peripheral issue, and Washington’s focus on it is an indication that the United States is not prepared to take Russia’s current pressing interests seriously.
Continued lectures on human rights and economic liberalization, which fall on similarly deaf Russian ears, provide another example of the post-Cold War generation’s misjudgment in its response to Russia. The period in which human rights and economic liberalization were centerpieces of Russian state policy is remembered — and not only by the Russian political elite — as among the worst periods of recent Russian history. No one wants to go back there, but the Russians hear constant Western calls to return to that chaos. The Russians’ conviction is that post-Cold War Western officials want to finish the job they began. The critical point that post-Cold War officials frequently don’t grasp is that the Russians see them as at least as dangerous to Russian interests as the Cold War generation.
The Russian view is that neither the Cold War nor the post-Cold War is the proper paradigm. Russia is not challenging the United States for global hegemony. But neither is Russia prepared simply to allow the West to create an alliance of nations around Russia’s border. Russia is the dominant power in the FSU. Its economic strategy is to focus on the development and export of primary commodities, from natural gas to grain. In order to do this, it wants to align primary commodity policies in the republics of the former Soviet Union, particularly those concerning energy resources. Economic and strategic interests combine to make the status of the former Soviet republics a primary strategic interest. This is neither a perspective from the Cold War or from the post-Cold War, but a logical Russian perspective on a new age.
While Russia’s concerns with Georgia are the noisiest, it is not the key Russian concern in its near abroad — Ukraine is. So long as the United States is serious about including Ukraine in NATO, the United States represents a direct threat to Russian national security. A glance at a map shows why the Russians think this.
Russia remains interested in Central Europe as well. It is not seeking hegemony, but a neutral buffer zone between Germany in particular and the former Soviet Union, with former satellite states like Poland of crucial importance to Moscow. It sees the potential Polish BMD installation and membership of the Baltic states in NATO as direct and unnecessary challenges to Russian national interest.
Responding to the United States.
As the United States causes discomfort for the Russians, Russia will in turn cause discomfort for the United States. The U.S. sore spot is the Middle East, and Iran in particular. Therefore, the Russians will respond to American pressure on them where it hurts Washington the most.
The Cold Warriors don’t understand the limits of Russian power. The post-Cold Warriors don’t understand the degree to which they are distrusted by Russia, and the logic behind that distrust. The post-Cold Warriors confuse this distrust with a hangover from the Cold War rather than a direct Russian response to the post-Cold War policies they nurtured.
This is not an argument for the West to accommodate the Russians; there are grave risks for the West there. Russian intentions right now do not forecast what Russian intentions might be were Moscow secure in the FSU and had it neutralized Poland. The logic of such things is that as problems are solved, opportunities are created. One therefore must think forward to what might happen through Western accommodation.
At the same time, it is vital to understand that neither the Cold War model nor the post-Cold War model is sufficient to understand Russian intentions and responses right now. We recall the feeling when the Cold War ended that a known and understandable world was gone. The same thing is now happening to the post-Cold War experts: The world in which they operated has dissolved. A very different and complex world has taken its place. Reset buttons are symbols of a return to a past the Russians reject. START talks are from a world long passed. The issues now revolve around Russia’s desire for a sphere of influence, and the willingness and ability of the West to block that ambition.
Somewhere between BMD in Poland and the threat posed by Iran, the West must make a strategic decision about Russia, and live with the consequences.
Факт дежавю налицо, причем в неслыханных масштабах и сопряженный с неслыханным кровопролитием. Командующий войсками США в Афганистане генерал Стэнли Маккристал (Stanley McChrystal) уже готов обратиться к президенту со следующим советом: "Афганский народ переживает кризис доверия, так как война против талибов никак не улучшила жизнь людей" - об этом стало известно благодаря утечке информации. Замените слово "талибов" на слово "моджахедов", и вы получите точь-в-точь тот же вывод, к которому пришли русские четверть века назад.
Подобно блоку НАТО, Кремль осознал, что армия едва контролирует ситуацию за пределами больших городов. Этим, заметим, аналогии отнюдь не исчерпываются. Русские называли своих врагов-афганцев "духами" - то есть вездесущими невидимками, которые не показываются на глаза и после смерти, - здесь предлагается вспомнить недавний фоторепортаж Шона Смита (Sean Smith) о сражении в Гельманде, после которого британские войска не нашли ни одного убитого талиба.
Советские власти никогда не разрешали западным журналистам присутствовать, но ветеранов афганской войны вполне можно найти в их мрачных квартирах в Москве. В отличие от англичан и американцев, они пошли в армию по призыву, так что, вероятно, сердились еще больше. Но много ли из ветеранов-британцев сказали бы то, что сказал Игорь, общаясь однажды вечером в 1989 году с друзьями в моем присутствии?
"Помните ту женщину, у которой погиб сын? Она повторяла: он выполнил свой долг, он выполнил свой долг до конца". Это самое страшное. Какой долг? Наверное, она только этим и спасается, этим своим понятием о долге. Она до сих пор не поняла, что это была идиотская ошибка. Я еще мягко выражаюсь. Если бы она по-настоящему подумала о том, что там было в Афгане, она б, наверно, не выдержала".
Каждый раз, когда я пересматриваю кадры, где британские солдаты едут на бронетранспортерах по пустым улицам вдоль пустых базаров, я вспоминаю Юрия, вспоминаю, как он рассказывал о том, как в первый раз осознал бесплодность войны, как впервые задумался, насколько мало общего у него и его товарищей с афганцами - людьми, которым они теоретически должны были помогать.
"В основном мы общались с детишками в попутных деревнях. Они все время делали какой-то бизнес, менялись, торговали. Иногда наркотой занимались. Все за копейки. Чувствовалось, что они хотят взять нас на крючок. А со взрослыми афганцами, кроме полиции, мы вообще не пересекались".
Только после возвращения в Москву Юрий нашел возможность поразмыслить о произошедшем в тишине и покое.
"Первое ощущение там - что тебе все начинает надоедать. Надоедает стрельба. Но ты об этом не думаешь. Не хочешь. Не сразу, очень не сразу, уже после войны ты начинаешь думать, соображать, вспоминать, что произошло. Разрушенные деревни, лица людей. Не все ветераны Афгана это понимают. Многие из них, значительная их часть, считают, что то, что они делали, было правильным и необходимым".
Советская война велась не так, как нынешняя. Враг тогда применял примитивные мины, а сейчас - более сложные, с дистанционным управлением. Блок-посты русских легко было захватить ночью - у них не было приборов ночного видения. Войска тогда перемещались длинными колоннами с танками во главе и легко попадали в засаду. Но главная особенность асимметричной войны - противостояние высокотехнологичных машин и ловких партизан - сохранилась. Единственная разница в том, что НАТО запускает ракеты не с вертолетов, а с беспилотников. Но попадают ракеты все равно в мирных людей.
Не так много различий и между хвалеными НАТОвскими принципами "культурной адаптации" и советскими практиками.
"Нам давали бумажки, в которых говорилось, чего делать не надо, и маленькие словарики", - рассказывает Игорь. - "И все. Не надо панибратствовать, не надо смотреть на женщин, не надо заходить на кладбища и в мечети".
Русские презирали своих местных союзников - солдат армии Афганистана - точно так же, как и британцы.
"В основном они трусы. Духи стреляют - солдаты разбегаются", - рассказывает Игорь, вспоминая, как он однажды спросил солдата-афганца, что тот будет делать, когда кончится срок службы. - "А он мне и говорит - пойду к духам, там платят больше".
Стратегические задачи у НАТО те же, что были у Советов - установить в стране светский режим, готовый к модернизации, и свергнуть тиранов-фундаменталистов. Преимущество Советов было в том, что они действовали в тот период, когда было модно помогать строить молодые государства. Кремлю не надо было обосновывать войну необходимостью обуздать терроризм в Кабуле прежде, чем террористы доберутся до Москвы.
Пока что основная разница в том, что советские лидеры несколько лет несли потери (о которых не сожалели), а потом осознали, что эту войну выиграть невозможно. Михаил Горбачев попытался вести переговоры с врагом о создании коалиционного правительства (попахивает аналогиями с нынешними дискуссиями на тему "общаться ли с талибами?"), но когда враги и их западные сторонники отказались, он все равно решил выводить войска. Хватит ли Обаме ума поступить так же? В январе 1989 года, спустя полтора месяца после окончательного вывода советских войск, я написал в этой газете так:
"Советское вторжение было возмутительным, и большинство народов мира справедливо осудило его... но отступление их нельзя назвать никак иначе, чем благородным... К столь радикальному повороту их привело несколько факторов: политические просчеты афганских союзников (в 2009 году я бы написал "коррумпированного правительства Карзая"), осознание того, что появление советских войск превратило гражданскую войну в священную, а также того, что моджахедов победить нельзя. То, что русские люди поняли уже давно, Москва поняла только после того, как поменялся правящий режим".
Юрий выразился более откровенно.
"Это была не советско-афганская война. Это гражданская война. Такую мощную страну, как наша, нельзя разгромить. Если бы мы отправили туда больше солдат, была бы настоящая оккупация или геноцид. И мы решили, что лучше уйти".
На самом деле, ситуации разные, но результат будет подобным.
Если войска "коалиции" не выведут свои силы сейчас, позже, им придется просить Россию, об экстренной эвакуации.
Но, они не выведут. Сами. Никак.
Понимают. Желали бы. Но не могут.
По тому как, не в людях дело.
Однако, я обещал, без подробностей...
«Владимир Путин дал Бойко Борисову тыщу для размышлений».
В ночь на среду в Гданьске премьер Владимир Путин встретился со своим болгарским коллегой, премьером Бойко Борисовым, и поставил ему ультиматум: Болгария должна уже в самое ближайшее время определиться наконец, будет ли она вместе с Россией строить нефтепровод Бургас—Александруполис, причем сделал это в такой форме, что специальному корреспонденту "Ъ" АНДРЕЮ Ъ-КОЛЕСНИКОВУ показалось: еще чуть-чуть, и Владимир Путин вернет туркам болгарскую Шипку. По крайней мере болгарскому премьеру дали ясно понять, что для России, привыкшей измерять свои дела в "тыщах километров" нефтяных труб, судьба каких-то их 280 км на Балканах почти безразлична.
Владимир Путин ждал Бойко Борисова в одном из конференц-залов отеля Sofitel. О том, что с отелем сделали русские перед приездом российского премьера на церемонию, посвященную итогам Второй мировой войны, вся без исключения польская пресса писала со священным трепетом. Самый дорогой польский отель был выкуплен для нужд российской делегации весь, без остатка, как он есть. Так с этим отелем не поступал еще никто (на самом деле в Гданьск просто не заезжал американский президент). Оккупация Sofitel произвела на поляков примерно такое же впечатление... Нет, сразу после церемонии с зажженными свечами в голубых чашах у монумента погибшим в начале Второй мировой (см. вчерашний "Ъ") такие сравнения неуместны.
Тем более что в действительности все оказалось не так драматично. Видел я в ресторане этого отеля и рядовых, стандартных посетителей, то есть повидавших на своем веку блеск и нищету лучших отелей Европы англичан, французов и американцев. Питались, как люди.
Но все-таки главные высоты Sofitel и правда были взяты под контроль русскими. Посреди конференц-зала стоял и ждал болгарского коллегу Владимир Путин. У него был непростой день. Если 1 сентября 1939 года в Гданьске началась Вторая мировая война, то 1 сентября 2009 года было полное ощущение, что она еще не закончилась. Лидеры более чем 20 стран, приехавшие в Гданьск, целый день выясняли, кто тогда начал первым, и воевали за то, чтобы один перед другим извинился...
И вот теперь поздним вечером после всех этих сражений российский премьер должен был провести еще четыре двусторонние встречи, на каждой из которых открывался, судя по всему, новый фронт. Первым к нему должен был выйти болгарин.
Но что-то не выходил. Протокол в таких случаях — вещь жесткая. Если один из участников переговоров уже стоит и ждет другого, это значит, что тот уже тоже готов и что ожидание не может занять больше нескольких секунд. Но Бойко Борисова не было. Наконец я увидел, что он идет к Владимиру Путину. Их отделяла только открытая дверь. Владимир Путин уже сделал шаг навстречу коллеге... Но тот по пути вдруг увидел какого-то знакомого, забыл про российского премьера и бросился обниматься с этим человеком.
Что-то уже подсказывало, что встреча не будет легкой. Скорее всего, взгляд господина Путина, исподлобья брошенный на коллегу в этот момент.
Они сели в кресла. Бойко Борисову это далось не без труда. Если господин Путин занимался дзюдо во втором легком весе, то Бойко Борисов, судя по всему, толкал штангу в сверхтяжелом. У него и лицо было спортсмена, который не привык задавать вопросы или задаваться ими. Просто Тянитолкай. Теперь он просто сидел в кресле.
Господин Путин поздравил партию Бойко Борисова с победой на выборах, в результате которых он получило кресло премьера.
— У нас много больших, серьезных проектов,— произнес господин Путин,— хотелось бы услышать вашу оценку их перспектив. Понимаю, что есть необходимость переосмысления, вхождения в материал... (Бойко Борисов поднял глаза на Владимира Путин и опустил их. Ему, видимо, не понравилось, что его считают человеком, которому нужно время для вхождения в материал.— А. К.) Надеюсь, что в скором времени получим точную и выверенную позицию в этих вопросах.
Можно сказать, что выборы в Болгарии оказались некстати для российского руководства. С прежним правительством Болгарии обо всем вроде бы наконец-то окончательно договорились. Насчет строительства нефтепровода Бургас—Александруполис не осталось никаких вопросов, было подписано соглашение о строительстве... Болгария с энтузиазмом взялась и за "Южный поток". Именно эти "большие, серьезные проекты" имел в виду Владимир Путин.
Бойко Борисов опять поднял глаза. Очевидно, это означало, что он сейчас что-то скажет.
— Мы участвовали в довольно большой политической борьбе в Болгарии,— и в самом деле произнес он.— И практически мы не знали в деталях, как достигнуты договоренности между Россией и Болгарией в области энергетических проектов. Однако в чисто политическом плане наше правительство — ярый сторонник активного сотрудничества с Россией.
Бойко Борисов оказался на самом деле даже многословен.
— Я очень вам благодарен,— говорил он, обращаясь к российскому премьеру,— что в ходе телефонного разговора вы согласились дать нам срок до ноября (на решение об участии в энергетических проектах.— А. К.), ввиду того что состав правительства у нас совершенно новый. Нам никак пока не удалось получить информацию о характере договоров, подписанных между нашими странами. Может, в этом и причина расхождений в оценках наших экспертов...
Российский премьер удивленно глядел на Бойко Борисова. Он, видимо, не понимал, как можно не найти в канцелярии подписанных государственных соглашений. Болгарин уловил этот взгляд:
— Да, я заверяю вас, что детали по договорам Болгарии сейчас неизвестны. Вот почему существуют диаметрально противоположные оценки за и против. Но наше правительство будет продолжать политику превращения Болгарии в энергетический центр на Балканах... Может быть, за месячный срок мы ознакомимся с положением дел в деталях... По "Южному потоку" у нас, я считаю, проблем нет. А по Бургас—Александруполис единственная проблема, и по этому вопросу были местные референдумы — по экологии прибрежной зоны.
Болгарский премьер заворочался в кресле под взглядом господина Путина, который в своем кресле, наоборот, замер в позе оловянного солдатика, вытянувшись в нем как по стойке смирно. Премьер даже руки держал по швам. Все это что-то сулило.
— Так что болгарскую общественность следует попытаться убедить в том, что этот проект полезен для Болгарии,— сказал болгарский премьер.— Вы знаете, что у нас нет абсолютного большинства в парламенте. Нам не хватает пяти депутатов.
Нет у них, похоже, навыков системной работы с депутатами в парламенте. А могли бы попросить поделиться опытом иных сотрудников администрации президента России. Думаю, не отказали бы славянам.
— Вот и надо их убедить, что это все для добра Болгарии,— закончил Бойко Борисов.
— Я понимаю,— начал говорить российский премьер,— что новому кабинету нужно ознакомиться со всеми документами по новым проектам. Правда, все это документы открытые. Возможно, в силу причин предвыборного характера у ваших специалистов не было возможности ознакомиться с ними. Мы такую возможность предоставим.
Российский премьер теперь так же прямо сидел в кресле, как до этого лежал.
— Те проекты, которые мы разрабатывали до сих пор,— заявил он,— направлены в том числе на то, чтобы поднять статус Болгарии как крупного энергетического центра в Европе, как крупного транзитера,— по сути, на то, чтобы изменить геополитический статус Болгарии. А если же в силу каких-то причин ваши аналитики посчитают, что тот или иной проект не отвечает интересам вашей страны, уверяю вас, уважаемый господин премьер-министр (если бы была возможность еще как-то подчеркнуть в этот момент статус Бойко Борисова, господин Путин, не сомневаюсь, сделал бы это.— А. К.), не будет никаких проблем в наших межгосударственных отношениях. Мы не будем осуществлять тот проект, который вас не устроит.
А могли бы, имел он, похоже, в виду.
— Мы пойдем другим путем,— процитировал господин Путин другого классика.— Россия решит эту проблему, только другим способом. А мы с вами найдем другие возможности для сотрудничества, безо всяких проблем, без обид, исходя из интересов друг друга... Единственное, о чем мы просим,— определиться как можно скорее.
Было очевидно, о чем говорил господин Путин, который испытал, видимо, приступ отчаяния от одной только мысли о том, что переговоры с новым правительством опять надо начинать с нуля, а то и с минуса и опять ждать неизвестно сколько, когда болгарские коллеги поймут, что это же в их интересах, и скажут простое человеческое спасибо.
По информации "Ъ", на недавних переговорах Владимира Путина с турецким премьер-министром Реджепом Эрдоганом уже обсуждался вопрос строительства нефтепровода Бургас—Александруполис. И уже появилась предварительная договоренность, что нефть и в самом деле пойдет другим путем — через Турцию. В значительной мере это даже решенный вопрос. Похоже, время Бургас—Александруполис и в самом деле прошло. И Владимир Путин на самом деле не был в таком отчаянии от новых подходов нового болгарского правительства, в каком хотел бы казаться.
— Вот Бургас—Александруполис, о котором вы вспомнили, мы обсуждаем много лет. А делов-то там,— вздохнул господин Путин,— на 280 км. Мы уже построили нефтяную трубопроводную систему из Восточной Сибири до китайской границы, это полторы тыщи километров... И в скором времени достроим до Тихого океана — это еще две тыщи... А начали два года тому назад. А Бургас—Александруполис обсуждаем семь лет. Скажите нам просто: "Нет, и все!" — и закроем тему!
Болгарский премьер ошеломленно молчал. Замолчал, забыв перевести последнюю фразу, даже сидевший за спиной господина Путина российский переводчик, внешне очень похожий на болгарского премьер-министра.
— И закроем тему,— повторил переводчику российский премьер.— Ну надо же! Это я после всего сегодняшнего должен был тут уснуть, а не вы!
"В большинстве своем те, что когда-то были великими, сегодня стали малыми. А те, что были малыми, в мое время стали великими. Поэтому зная, что человеческое процветание никогда не стоит на месте, я буду в равной мере уделять внимание и тем, и другим".
Геродот, 5-й век до н.э.
Если бы великий летописец и "отец истории" Геродот был сегодня жив, у него бы случился припадок. Менее чем за жизнь одного поколения мы стали свидетелями стремительного роста огромного количества динамично развивающихся городов мирового уровня - а также упадка многих других. А поскольку большая часть населения нашей планеты живет сегодня в городах, то, как они используют свое новообретенное богатство, будет в конечном итоге определять облик этого первого по настоящему городского столетия.
Всего 25 лет назад, гуляя по набережной в Шанхае, вы могли лишь изредка увидеть автомобили, а современных высотных домов там вообще не было. Немощеные и ухабистые тротуары расширялись до размеров улиц, чтобы вместить всю эту огромную массу бедно одетых пешеходов. Десять лет спустя Москва пережила период страшного запустения и упадка, заполненная апатичными людьми, стоящими в очередях за низкопробными потребительскими товарами. Можно было остановить такси и расплатиться за поездку пачкой "Кента".
А сегодня эти два города сбросили свои социалистические оковы и запустили массу строительных проектов, которые либо уже воплощены в жизнь, либо пока находятся лишь на чертежной доске. Конечно, за это приходится платить. Московские гостиницы - дешевые, хоть и обтрепанные четверть века назад - в прошлом году попали в разряд самых дорогих в мире. В Шанхае, тем временем, на улицах возникло оживленное дорожное движение, построено новое метро, а также небоскреб на сто этажей. Город собирается начать строительство новой башни, в которой будет 121 этаж.
Примечательны в этом плане и другие крупные города, переживающие бурный подъем. Это Мумбаи, Бангалор и Хайдарабад в Индии; Пекин в Китае; Сан-Паулу в Бразилии, а также Дубаи. Всего четверть века назад они были малоизвестны; а если кто их и узнавал, то никак не по темпам строительства, а как центры нищеты и бедности.
Конечно, по своему благосостоянию и экономической мощи эти города не смогли превзойти такие ведущие мировые центры как Токио, Лондон, Париж, Нью-Йорк, Чикаго, Лос-Анджелес, Сеул, Сингапур и Гонконг. Но они решительно стремятся войти в наш список развивающихся городов мирового уровня - и делают это с удивительной скоростью.
Главная причина такого роста заключается в экономических основах. За последние четверть века доход на душу населения, основанный на паритете покупательной способности, вырос на 400 с лишним процентов в Индии и на целых 1500 процентов в Китае. Основную долю этого богатства дают такие мегаполисы, как Мумбаи и Шанхай, а бедное население по-прежнему сосредоточено в основном в сельской местности. В тот же период времени подушевой доход в США вырос на 245 процентов, а в большинстве стран Западной Европы этот показатель и того ниже.
Начинающийся экономический подъем во всем мире обязательно усилит эти тенденции. Китай, в отличие от США, идет в авангарде экономического возрождения, скупая сырьевые товары у своих развивающихся партнеров по бизнесу на всех континентах.
В основном впереди идут отрасли тяжелой промышленности. Обрабатывающая промышленность ускорила развитие крупных китайских городов. В Бразилии быстро растущий Сан-Паулу охватывает буквально все отрасли - от изготовления обуви до авиакосмической промышленности и высоких технологий. Этот город также доминирует в бурно развивающейся энергетике Бразилии, которая использует как традиционные, так и возобновляемые источники. Энергоресурсы - в основном разнообразное органическое топливо - способствовали быстрому развитию Москвы и Дубаи. И не все там было чисто и красиво. Как гласит старая йоркширская поговорка, где грязь, там и деньги.
Безусловно, прошлогоднее снижение нефтяных цен немного притормозило развитие. Калифорнийский инвестор в недвижимость Боб Кристиано (Bob Christiano) замечает, что в 2008 году в Объединенных Арабских Эмиратах была временно остановлена реализация более половины строительных проектов на общую сумму 582 миллиарда долларов. Но сегодня, когда цены на нефть вновь начали расти, можно ожидать, что в таких местах как Дубаи, Москва и Сан-Паулу все вернется на круги своя.
Не все наши бурно растущие города находятся в странах развивающегося или экс-коммунистического мира. По-настоящему стремительно расширяющиеся города мирового уровня есть и в Северной Америке: это канадский Калгари, а также Хьюстон и Даллас. Эти региональные экономические центры развиваются на базе энергетики и крепнущей промышленной мощи. Там также отмечается быстрый рост населения. В прошлом году Хьюстон и Даллас росли быстрее, чем любой другой крупный мегаполис. За последнее десятилетие население этих центров увеличивалось в шесть раз быстрее, чем в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Чикаго и Сан-Франциско.
Но дело здесь не только в демографии: такие города как Финикс и Лас-Вегас также очень быстро увеличивали численность своего населения, но в список развивающихся центров мирового уровня они так и не попали. Главное отличие в том, что в техасских городах усиливают свою мощь корпорации. Хьюстон, где базируется 27 компаний, попавших в список Fortune 500 (годовой рейтинг 500 крупнейших корпораций мира, составляемый журналом Fortune - прим. перев.), обогнал по этому показателю Чикаго; а Даллас, где таких компаний 14, стоит на третьем месте. Вместе в двух этих техасских городах столько же вошедших в рейтинг Fortune 500 фирм, сколько в Нью-Йорке, где когда-то размещалась треть самых крупных корпораций страны.
Точно так же Калгари в Канаде стал главным соперником Торонто по числу штаб-квартир корпораций. Это вызвано не только нефтяными доходами, но и низкими налогами, а также более мягкими нормативными правилами. Сейчас этот центр может похвастать самыми высокими доходами на душу населения в стране. Его главным соперником в перспективе может стать Эдмонтон, который находится ближе к нефтеносным пескам Альберты.
В Австралии так же быстро развивается город Перт, расположенный на побережье Индийского океана неподалеку от важных месторождений полезных ископаемых, таких как железная руда. Этот самый богатый город страны бросил мощный урбанистический вызов давно уже сложившемуся господству Сиднея и Мельбурна. Его рост обусловлен притоком как внутренних, так и иностранных мигрантов, а также бурным строительством.
Эти развивающиеся города мирового уровня гораздо лучше переживают жилищный кризис, нежели их известные соперники. Развитие Индии и Китая привело к созданию богатейшего рынка для сырьевых товаров, а также профессиональных знаний и делового опыта, которые в избытке имеются в таких городах как Перт, Калгари, Даллас и Хьюстон, и которые в основном относятся к области сырья и добычи полезных ископаемых. Расширение связей между бурно растущими городами мирового уровня также способствует развитию туризма в Перте и расширению комплексных медицинских услуг в Хьюстоне.
Есть и еще одна группа людей, стаями летящих в развивающиеся супергорода: это архитекторы и инженеры-строители. Многие из них приезжают из общепризнанных городов "первого мира", таких как Нью-Йорк, Лондон, Лос-Анджелес и Сан-Франциско. За последние 25 лет большая часть крупных железных и автомобильных дорог, аэропортов и систем водопровода и канализации была построена не в Европе или Америке, а в Восточной и Южной Азии, на Ближнем Востоке и в Бразилии. Пока Запад пытается преодолеть свой жилищный кризис, растут цены на жилье в таких городах как Мумбаи, Бангалор, Пекин и Шанхай.
Такому соблазну противостоять невозможно. Особенно это касается молодых и амбициозных людей. Всего месяц назад безработный архитектор из Сан-Франциско Адам Мейер (Adam Mayer), которому чуть больше двадцати, переселился в Пекин. Он видит вокруг себя хаос, но уже ухватился за имеющиеся возможности. "Я жду, пока наша экономика пойдет на подъем, - сказал он мне, - и мне нравится эта скачка, потому что я стал свидетелем одной из самых захватывающих историй городского строительства 21-го века".
Высотные офисные здания стали самыми приметными символами нового порядка в крупных городах мирового уровня. Шанхай уже занимает четвертое место в мире по "росту", имея 21 здание высотой более 700 футов (210 метров). Из десятка самых высоких зданий в мире только одно - чикагский небоскреб Willis (бывший Sears) находится в США. В Азии сегодня больше небоскребов, чем в Северной Америке, а из десяти самых высоких зданий, построенных в 2006 году, четыре находится в Китае и четыре - на Ближнем Востоке. После завершения строительства небоскреб Burj Dubai станет самым высоким зданием в мире.
Изменения в очертаниях городского ландшафта можно наблюдать и в России, пусть там они и не внушают такой благоговейный страх своими размерами. В Москве нет зданий выше МГУ, высота которого составляет 787 футов (240 метров). Сейчас в городе Кремля 14 высотных башен - уже построенных или строящихся. Среди них один небоскреб, который обгонит по высоте "Башню на Набережной" и станет самым высоким зданием в Европе. Инвесторы из Китая предлагают еще один проект стоимостью в миллиард долларов, известный под названием "Чайнатаун".
Несмотря на свой быстрый рост и современный лоск, эти города не входят в списки самых лучших по стилю и укладу жизни. Мюнхен, Цюрих, Копенгаген и Ванкувер могут показаться сонными заводями по сравнению с Пекином или Бангалором, но это гораздо более состоятельные, лучше организованные, более чистые и безопасные города - и там намного меньше бедных. Даже такие глобальные центры деловой жизни как Токио, Лондон и Нью-Йорк сумели довести до ума свои эстетические и культурные блага и удобства, которые позволяют им претендовать на звание комфортных для проживания и светских городов.
В отличие от них, детища бурного экономического роста зачастую весьма недоброжелательно относятся к окружающей среде, к эстетике городского пейзажа и к самым важным аспектам общежития. Мягкая почва Шанхая не очень-то подходит для массовой высотной застройки. А некоторые здания в Дубаи способствуют эрозии почвы береговой линии Персидского залива.
Эти выскочки зачастую слишком заняты строительством и стремлением удивить весь мир, чтобы обращать внимание на архитектуру и планирование, которые помогают сделать более приятной героическую рутину повседневной жизни, отмечает архитектор из Лондона Эрик Куне (Eric Kuhne), который работал над крупными проектами в Москве, Дубаи и других городах Персидского залива. Такие места бывают "резкими и грубыми" в процессе застройки, но они также "совершенно искренни" - ведь это "новые парни нашего квартала", у которых больше денег и силы, чем у постоянных обитателей.
Как и все выскочки в истории, добавляет Куне, эти бурно растущие центры силы испытывают страстное желание, чтобы на них смотрели как на "уместные, современные и шокирующе новые города. В бешеной погоне за сияющее место на горизонте их зачаровывает : даже, пожалуй, гипнотизирует : их собственная расточительность необузданного строительства".
Однако Куне напоминает нам, что то же самое можно было сказать о царствующих сегодня мировых столицах, таких как Нью-Йорк, Лондон, Токио, Чикаго или Лос-Анджелес. Эти города также "пережили время бунтарского разгула в послевоенный период бурного роста 50-х годов. Мы разрушили тонкости и хитросплетения создававшегося веками городского быта и променяли жизнь в общине и семье на домовладения и изоляцию".
Куне считает, что спасение этих городов не в подражании западному образу жизни, а в поиске вдохновения в своих собственных древних традициях. В конце концов, китайцы, арабы и русские не новички в городском строительстве. Но каким бы образом они ни застраивали свои новые города, эти страны будут задавать тон всему нашему будущему городскому развитию.
Джоэл Коткин
- ведущий научный сотрудник Университета Чепмена (Chapman University) по вопросам перспектив развития городов. Он является ответственным редактором Интернет-издания newgeography.com, а также ведет еженедельную колонку New Geographer в журнале Forbes. Он проводит исследование по вопросам развития глобальных городов для лондонского Legatum Institute. В начале будущего года выйдет в свет его новая книга "Следующая сотня миллионов: Америка в 2050 году" (The Next Hundred Million: America in 2050).
Филип Найтли (Phillip Knightley), 03 сентября 2009
На войне наживаются очень многие - как люди, так и организации. Но на этой неделе я узнал, что на сцене появился новый актер, который воистину гребет деньги лопатой: это индустрия паблик рилейшнз.
Пиар-компании из США и Европы очень активно действуют на Кавказе с момента прошлогоднего конфликта между Россией и Грузией из-за Южной Осетии.
Но мало кто осознает масштабы их деятельности, а также то, насколько изощренной она становится.
Эти пиарщики не занимаются той сырой и грубой пропагандой, что была в ходу в былые времена. Они нанимают бывших рекламщиков, политиков и журналистов, чтобы те создавали тонкие, но убедительные истории в интересах своих клиентов. К этим действиям присоединилась даже Москва.
Она наняла нью-йоркское агентство Ketchum, в котором примерно 50 человек работают по ее заказу. Часть работ передана на субподряд компании Portland, которой руководят бывший пиарщик Даунинг-стрит 10 Тим Аллан (Tim Allan) и бывший московский корреспондент Би-Би-Си Энгус Роксбург (Angus Roxburgh).
Южная Осетия и Абхазия пользуются услугами компании Saylor, которой руководит бывший старший редактор Los Angeles Times Марк Сэйлор (Mark Saylor). Грузия наняла бельгийское агентство Aspect под руководством выходца из Британии Джеймса Ханта (James Hunt), но наряду с этим у нее есть соглашение с лондонской фирмой Project Associates. Там по данной тематике работает бывший редактор отдела политической информации Sunday Times Дэвид Крэкнелл (David Cracknell).
Точные суммы, которые получают эти фирмы, являются коммерческой тайной, хотя слухи о разных цифрах все-таки ходят. Марк Сэйлор оценивает свое время по тарифу 550 долларов в час. Грузия платила Public Strategies 50000 долларов в месяц. Guardian утверждает, что русские за три прошедших года заплатили Ketchum и его филиалу The Washington Group как минимум 14 миллионов долларов, плюс еще 5 миллионов долларов лондонской пиар-фирме Gavin Anderson, которая представляет интересы государственного газового гиганта "Газпром". Все это не имело бы большого значения, но эти сделки вызывают вопросы о правде и о том, кто и как сообщает о войне. Один кремлевский представитель сказал во время конфликта между Россией и Грузией: "Мы ведем себя как школьники, когда речь заходит об использовании СМИ. Но мы учимся".
Он имел в виду то, что Грузия в прошлом году выиграла пиар-битву, представляя себя в качестве отважной прозападной страны, борющейся против империалистической России. Журналистов забрасывали почтовыми, а также текстовыми сообщениями о последних "зверствах" русских - вне зависимости от реальных фактов. Говорит обозреватель Guardian Питер Уилби (Peter Wilby): "Короткая война на Кавказе стала классическим примером ситуации, описанной в книге Ника Дэвиса (Nick Davies) "Flat Earth News" (Новости плоской Земли). Большинство газет не знало, что там происходит на самом деле, и не имело достаточных ресурсов, чтобы выяснить это. Поэтому грамотно организованный пиар пользовался большим спросом".
Журналист Дэвид Тэзер (David Teather) проанализировал действия пиар-компаний. "Грузины, которые зависят от американской и европейской помощи и поддержки, конечно же, больше всех могут выиграть, если будут переманивать на свою сторону общественное мнение Запада. Грузия выигрывает, когда ее представляют противостоящей России. У них подход такой: как можно чаще использовать фамилии [грузинского лидера] Саакашвили и Путина в одном предложении. Как Путин ненавидит его, как он хочет повесить его за яйца. Это пиар на 101 процент. Добро против зла. Маленький против большого. Свободолюбивая страна против бандитской России. Грузию представляют этаким демократическим рыцарем в белых одеждах, который останавливает Россию".
Но если у СМИ нет достаточных средств, чтобы самостоятельно выяснить правду, а журналистов обстреливают умело подготовленными пиар-сообщениями, то как это может повлиять на репортажи о войне?
Отчасти я возлагаю вину на тех журналистов, которые пошли "постыдным путем", как говорит один мой старый друг-репортер. Они отказались от своего благородного занятия ради высокооплачиваемого пиар-ремесла. А это ремесло не требует, чтобы они верили в ту историю, которую хочет представить их клиент. Они стали наемниками, работающими на того, кто больше заплатит.
Фотография, на которой изображен президент Ирана, показывающий камере свое удостоверение личности во время выборов в марте 2008 года, подтверждает, что у его семьи - еврейские корни.
Крупный план документа показывает, что раньше Ахмадинежад носил фамилию Сабуржиан - это еврейская фамилия, которая переводится как "ткач.
Отметка на удостоверении личности указывает на то, что семья президента поменяла фамилию на Ахмадинежад, когда после его рождения они перешли в ислам.
Члены рода Сабуржиан традиционно живут в Арадане, где родился г-н Ахмадинежад, а фамилия происходит от слов 'ткач сабура'. "Сабур" - персидское название традиционного иудейского покрывала талис. Эту фамилию даже можно найти в списке фамилий иранских евреев, составленном Министерством внутренних дел Ирана.
Эксперты предполагают, что полные ненависти атаки г-на Ахмадинежада на евреев -это гиперкомпенсация, призванная скрыть его прошлое.
Али Нуризаде (Ali Nourizadeh) из Центра арабских и иранских исследований говорит: 'Этот аспект происхождения г-на Ахмадинежада говорит о нем очень много. Когда семья, обращается в другую религию, она создает себе новую идентичность, осуждая свою старую веру. Делая антиизраильские заявления, он пытается избавиться от любых подозрений по поводу его связей с евреями. Он чувствует себя уязвимым в радикальном шиитском обществе'.
Лондонский эксперт по иранским евреям говорит, что окончание фамилии '-жиан' подчеркивает, что Ахмадинежад происходит из религиозной еврейской семьи.
'Он изменил свою фамилию по религиозным причинам, или, по крайней мере, так поступили его родители, - говорит родившийся в Иране еврей, ныне живущий в Лондоне. - Сабуржиан - это хорошо известная в Иране еврейская фамилия'.
Представитель израильского посольства в Лондоне сказал, что не будет комментировать происхождение г-на Ахмадинежада. 'Это не та тема, о которой мы хотели бы говорить', - заявил Рон Гидор (Ron Gidor).
Иранский лидер не отрицает тот факт, что его фамилия была изменена, когда его семья переехала в Тегеран в 1950-х годах. Но он никогда не называл изначальную фамилию, и не обсуждал причины этого шага.
Ранее родственники семьи говорили, что отец Ахмадинежада кузнец по имени Ахмад сменил фамилию по религиозным и экономическим причинам. Смена фамилии произошла, когда Ахмадинежаду было четыре года.
Президент Ирана вырос и стал дипломированным инженером, специализирующемся на организации дорожного движения. Прежде чем добиться известности среди сторонников жесткого политического курса, он отслужил в Революционной гвардии.
Во время телевизионных президентских дебатов в этом году, его вынудили признать, что фамилия была изменена, но он проигнорировал эту колкость.
Межде тем, блоггер Мехди Хазали (Mehdi Khazali), призывавший к расследованию происхождения г-на Ахмадинежеда, этим летом был арестован.
Г-н Ахмадинежад регулярно выступает с жесткой критикой Израиля, подвергая сомнению право страны на существование и отрицая Холокост. В сентябре британские дипломаты покинули заседание ООН, после того как иранский президент осудил 'геноцид, варварство и расизм' Израиля.
На этом же саммите ООН Биньямин Нетаньяху выступил с прочувствованной речью против иранского лидера. 'Вчера с этой трибуны выступал человек, назвавший Холокост ложью, - сказал он. - Спустя всего лишь шестьдесят лет после Холокоста вы даруете легитимность человеку, отрицающему убийство шести миллионов евреев, который еще и обещает уничтожить государство Израиль, еврейское государство. Какой позор. Какое издевательство над хартией ООН'.
Ахмадинежад последовательно высказывается о попытках нацистов уничтожить еврейскую нацию. 'Сегодня они создали миф, который называют уничтожением евреев, и считают его превыше Бога, религий и пророков', - заявил он на конференции, посвященной Холокосту, которая была организована в 2006 году в Тегеране.
− Затянувшиеся переговоры с Россией по увеличению импорта газа уже в ближайшие недели грозят катастрофой польской промышленности, − пугает Михал Шубски (Michał Szubski), глава компании PGNiG.
− В ноябре для обеспечения поставок в больницы, коммунальный сектор и другие публичные организации должен быть объявлен десятый уровень подачи, − сообщил Шубски журналистам Польского пресс-агентства (PAP) в прошлую пятницу в Казахстане, куда он отправился вместе с вице-премьером Вальдемаром Павляком (Waldemar Pawlak) для участия в Экономическом форуме. Этот "десятый уровень подачи" означает утверждаемые правительством ограничения поставок газа промышленным предприятиям.
Одновременно с этим Шубски заявил в Астане, что PGNiG не доставило еще одной пятой объема газа (более 200 миллионов кубометров) в рамках дополнительного краткосрочного контракта с "Газпромом", действие которого закончилось в последний день сентября.
Значит, PGNiG пугает, что без быстрого увеличения импорта наступит газовый кризис, а одновременно не использует контракты на импорт? Что происходит?
Вчера нам не удалось обсудить с Шубским эту ситуацию. Сразу после посещения Центральной Азии он вместе со своим заместителем Радославом Дудзиньским (Radosław Dudziński), отвечающим за импорт газа, а также с Мирославом Добрутом (Mirosław Dobrut), отвечающим за продажу газа внутри страны, полетел в Аргентину на Всемирную газовую конференцию.
На конференции в Буэнос-Айресе будет присутствовать глава "Газпрома" Алексей Миллер. Как сообщили наши собеседники из газовой отрасли, руководители PGNiG намерены вести с ним в Аргентине переговоры. Если они сторгуются, то в ближайшие дни правительство России определит срок возобновления переговоров с правительством Польши о дополнительных поставках газа. Встреча по этому вопросу должна была состояться во второй половине сентября в Москве, но вопреки предыдущим договоренностям, правительство России не назначило ее даты.
− У меня есть предчувствие, что в ближайший четверг или пятницу мы сможем получить сигнал о возобновлении переговоров, − сказал вчера Gazeta Wyborcza Мачей Калиский (Maciej Kaliski), директор департамента нефти и газа Министерства экономики.
Министерство экономики в августе предостерегало, что зимой может наступить газовый кризис. Однако в середине сентября Калиский заявлял нашей газете, что вплоть до весны следующего года проблем с газом быть не должно, поскольку из-за экономического кризиса потребность в газе в Польше резко снизилась. Сейчас министерство как флюгер вновь изменило свою позицию.
− В ноябре, для того чтобы мы смогли справиться без дополнительных поставок, возможно, придется объявить пятый или десятый уровень подачи, − заявил вчера Gazeta Wyborcza Калиский. Он добавил, что введение ограничений на подачу газа промышленности зависит от температуры (во время холодов расход газа растет), потребностей промышленных предприятий, а также размера газовых резервов в хранилищах и прогнозов по расходу газа в последующие зимние месяцы. Министерство экономики не сообщает, какой точно объем газа нам необходим. "400-500 кубометров, а, возможно, только 300", − сказал нам Калиский.
Из этого следует, что, возможно, нам вообще не потребовалось бы просить Россию о дополнительных поставках, если бы PGNiG доставило весь объем газа по дополнительному, четырехмесячному контракту с "Газпромом". "Нам стало известно, что PGNiG не сможет полностью воспользоваться данным контрактом только в сентябре", − объяснил Калиский.
Как же это произошло? PGNiG покупает в России газ также по долгосрочному контракту, заказывая газ ежеквартально. Летом польский концерн мог ограничить поставки по этому контракту и покупать газ по краткосрочному. А зимой, в свою очередь, заказать больше российского газа по долгосрочному. Означают ли нынешние проблемы PGNiG то, что нам грозит кризис по причине плохого планирования концерном поставок?
− Министерство экономики не следит за квартальными заказами PGNiG, это дело надзорных органов, − заявил Калиский. Министерство государственного имущества, осуществляющее надзор за PGNiG, не ответило нам на вопросы по этому делу.
Заместитель председателя PGNiG Славомир Хинц (Sławomir Hinc) объяснил, что в Польше резко снизилось потребление газа: "На второй и третий квартал мы заказали минимальные объемы газа по долгосрочному контракту, уменьшить их мы не могли, иначе нам грозили бы штрафы. Поэтому нам пришлось ограничить получение газа по краткосрочному контракту". Хинц не сказал, сколько газа, по его мнению, польский концерн должен будет дополнительно импортировать.
Уровень доступа: Вы не можете начинать темы, Вы не можете отвечать на сообщения, Вы не можете редактировать свои сообщения, Вы не можете удалять свои сообщения, Вы не можете голосовать в опросах
Владимир Ступников, Генеральный директор коммуникационного агентства АУРА в составе Газпром-Медиа Холдинга. Социальные медиа становятся все более важным инструментом в работе каждого PR-специалиста, и одной из относительно новых, но стремительно растущих платформ, является Telegram. Этот мессенджер, изначально позиционировавшийся как безопасный и приватный инструмент связи, приобретает все большую популярность и привлекает внимание маркетологов и PR-специалистов по всему миру.
В 2024 году маркетологи все чаще начинают использовать метавселенные. По сравнению с социальными сетями, вовлеченность пользователей в иммерсивных площадках гораздо больше. Одним из самых интересных для клиентов форматов являются АR и VR. Как технологии будущего применять в маркетинге уже сегодня, разобрали в агентстве высоких откликов HICLICK.
Искусственный интеллект уже давно среди нас. Он прочно вошел в нашу жизнь, используется абсолютно в разных её сферах и кардинально меняет лицо современного бизнеса. Рекламная индустрия - не исключение. Самый яркий и известный пример - это нейросети, на основе которых построен поиск рекламных систем Яндекса. Использование нейросетей и других алгоритмов ИИ, делает рекламу еще более эффективной и качественной. Евгений Халин, директор по продуктам Коkос Group рассказывает о том, как работает ИИ, в чем его преимущество и какие перспективы нас ждут.
В период гендерных праздников предприниматели отмечают 50%-ый рост продаж. – Даже в случае торговли сепараторами или двигателями, при должном подходе. Для маркетологов это время – забег на короткие дистанции. Поэтому важно грамотно подойти к выбору инструментов.
Чего не хватает радио, чтобы увеличить свою долю на рекламном рынке? Аудиопиратство: угроза или возможности для отрасли? Каковы первые результаты общероссийской кампании по продвижению индустриального радиоплеера? Эти и другие вопросы были рассмотрены на конференции «Радио в глобальной медиаконкуренции», спикерами и участниками которой стали эксперты ГПМ Радио.
Деловая программа 28-й международной специализированной выставки технологий и услуг для производителей и заказчиков рекламы «Реклама-2021» открылась десятым юбилейным форумом «Матрица рекламы». Его организовали КВК «Империя» и «Экспоцентр».
28 марта в Центральном доме художника состоялась 25-ая выставка маркетинговых коммуникаций «Дизайн и реклама NEXT». Одним из самых ярких её событий стал День социальной рекламы, который организовала Ассоциация директоров по коммуникациям и корпоративным медиа России (АКМР) совместно с АНО «Лаборатория социальной рекламы» и оргкомитетом LIME.
На VII Международном форуме «Матрица рекламы», прошедшем в ЦВК «Экспоцентр» в рамках международной выставки «Реклама-2018», большой интерес у профессиональной аудитории вызвала VI Конференция «Интернет-реклама».
RSS