Ходжа Насредин и ростовщик Джафар:не дай, а возьми:
Цитата:
Цитата:
Цитата:
Цитата:
Цитата:
Главное из заявлений Ушакова о телефонном разговоре Путина и Трампа:
▪️Путин поздравил Трампа с нормализацией в секторе Газа;
▪️Российский лидер изложил позицию РФ по ближневосточному урегулированию;
▪️Путин рассказал Трампу, что войска РФ полностью владеют стратегической инициативой по всей линии соприкосновения в СВО;
▪️Путин и Трамп в беседе упоминали взаимные симпатии народов России и США, назвали нынешние отношения двух стран парадоксальными;
▪️Трамп в беседе с Путиным подчеркнул необходимость скорейшего мира на Украине и отмечал, что это самый трудный для разрешений конфликт;
▪️Путин в беседе с Трампом высоко оценил усилия первой леди США по воссоединению российских и украинских детей с семьями;
▪️Путин заявил Трампу, что "Томагавки" не изменят ситуацию на поле боя, но нанесут ущерб отношениям РФ и США и урегулированию на Украине;
▪️Подготовка саммита РФ и США начнется с телефонного разговора Лаврова и Рубио;
▪️Будапешт как место встречи был предложен Трампом, Путин поддержал;
▪️Разговор Путина с Трампом состоялся по инициативе российской стороны.
Цитата:
Цитата:
Цитата:
Цитата:
Пресс-секретарь Белого дома Каролин Ливит прокомментировала состоявшийся разговор Владимира Путина и Дональда Трампа.
«Что касается войны между Россией и Украиной, которую президент по-прежнему решительно намерен завершить, — это был очень хороший и продуктивный разговор между двумя президентами. Они обсудили множество вопросов. Президент Путин поздравил его с достижением мира на Ближнем Востоке. Также, разумеется, обсуждалась война между Россией и Украиной. Стороны договорились созвать на следующей неделе встречу своих представителей высокого уровня, чтобы продолжить эти крайне важные переговоры. Возможно, за ней последует ещё одна личная встреча между президентом Трампом и президентом Путиным. И, конечно, завтра мы снова примем президента Зеленского в Белом доме, чтобы президент мог продолжить обсуждение с украинской стороной этого конфликта».
"Общественное" англосаксонское против "частного" американского.
_________________
С интересом и понятными ожиданиями, Dimitriy.
North Atlantic alert as orcas begin targeting commercial ships in what experts describe as coordinated attacks
What began as rare encounters off the Iberian coast now shows up in captain’s logs from Galicia to the Strait of Gibraltar, and in wary chatter on VHF. Experts say it looks learned, even coordinated. Insurers are watching. Mariners are changing habits mid-season.
It started like a shiver through the deck plates. A coastal freighter off Cape Finisterre rolled on a glassy swell, the night bridge lit soft blue, an ordinary watch with the engine ticking steady, when the helm shuddered as if from a hidden hand. The bow kept true, but the autopilot clicked off and the rudder felt heavy, like someone leaning against it from below. A deckhand ran aft and froze. Black-and-white shapes ghosted the wake, three, then five, their dorsal fins cutting the oil-slick moonlight. The ship wasn’t alone out there. Then the rudder stopped answering.
Orcas, ships, and a new pattern in the North Atlantic
Maritime authorities on both sides of the Iberian Peninsula have watched a precise pattern emerge: orcas approaching from astern, focusing on rudders, and working in small groups as if on a shared task. Scientists prefer careful words, yet even the cautious are using phrases like social learning and coordinated behavior. The animals linger for minutes, touch, push, and sometimes disable steering by bending or breaking blades. It doesn’t look random. It looks practiced. The North Atlantic feels newly intimate.
Since 2020, the Iberian orca subpopulation has been linked to more than 700 documented interactions, according to community reporting collated by the GTOA (Grupo de Trabajo Orca Atlántica). Most events involve sailing yachts under 15 meters, yet commercial skippers—coasters, trawlers, whale-watch operators—now report close approaches, stern-circling, and hard bumps that rattle crockery. In May 2024, a sailing vessel sank near the Strait of Gibraltar after repeated rudder strikes, and smaller working boats off Galicia have had gear fouled after sudden turns to protect props. The animals seem to know where control lives.
Why the rudders? The leading theories point to a mix of curiosity, sensation-seeking, and fast cultural transmission within a small, tight-knit group. Rudders thrum, vibrate, and leave a turbulent wake—catnip for tactile, echolocating hunters. Some biologists wonder if the behavior began as a playful “fad,” was reinforced by the drama of a boat stopping, and then spread like a trend at sea. Others see ecological stress in the background, with changing prey patterns nudging orcas toward bolder experimentation. Attack may be the wrong word. Intent is the right question.
How crews are adapting at sea
Captains in the known hotspots are evolving a playbook built on three words: slow, quiet, predictable. When orcas approach, many reduce speed and lock the helm to reduce the rudder’s tempting flutter. Some take the engine out of gear to calm the stern flow, then wait—eyes on the wake, radio on Channel 16. The goal is to remove the “game.” Boredom is a life raft.
Common mistakes come from adrenaline. Crews try to outrun the animals, thrash the rudder to “shake them off,” or bang on the hull in hopes of scaring them away. That mostly escalates things. **Calm beats noise.** Bring people off the stern, log the time and position, and prepare for a loss of steerage with pre-briefed roles. Let’s be honest: nobody really does that every day. Practice once, though, and the body knows what to do.
Guides in Spain and Portugal now urge a short checklist and a mindset shift: treat the encounter as weather, not war.
“Rudder-first behavior is striking because it’s smart,” says marine ecologist Marta Guerra. “They’ve learned where to press to get a reaction. Our job is to remove that reaction.”
What this moment says about us and the oceans
We’ve all had that moment when a familiar place surprises us, and the world we thought we knew shifts by a degree. The orcas are teaching that lesson to a busy sea, turning the invisible into the unignorable. Ships run on routine. The animals run on attention. There’s friction where those meet, and it’s rewriting habits.
Some headlines love the word attack, and the images are undeniably dramatic, yet the day-to-day reality is stranger and subtler. Most interactions end without damage. Large cargo ships are rarely affected, simply because their rudders sit deep and their prop wash is vast. Fishing vessels and yachts live closer to the skin of the sea, which makes them more interesting to a curious mind. *The ocean felt crowded in a way it never used to.*
Mariners are a pragmatic tribe, and their stories carry the smell of diesel and coffee. One Galician skipper told me he cut speed, shifted to neutral, and watched two juveniles trace the rudder while a larger female hung back like a teacher. After six minutes, they lost interest. He lit a cigarette with hands that were not quite steady and set a slow course for port. **No bravado. Just relief.**
In ports from Vigo to Cascais, you hear different theories traded over net mending and fresh bread. Some argue the animals are frustrated by dwindling bluefin tuna; others think a few individuals stumbled on a high-sensation behavior and taught the rest. The truth may live across all those points. Social mammals get bored, learn fast, and respond to feedback. A spinning wheel and a surging wake offer both. **Coordinated doesn’t have to mean hostile.**
There’s also policy moving in the background. Spain and Portugal have issued temporary advisories and mapped “interaction zones,” asking smaller boats to alter routes or seasons when pods are present. Insurers are quietly revising risk models for specific corridors, while shipowners update standing orders on watch routines and emergency drills. Soyons honnêtes? That’s not a sentence you overhear on a bridge. Yet the subtext is everywhere: stay nimble.
On deck, the human part of this story is simple: fear, then adaptation, then a working truce with a living ocean. The smartest response has been to dial down drama, gather data, and let the fad burn out. That takes patience and a little humility. It also takes luck. Mariners know both run out sometimes.
It’s hard to shake the image of those fins in the wake, a moving geometry with purpose. Scary, yes. Also a reminder that we’re not alone out there, not even close. The North Atlantic is busy with ships and histories and lives, but it’s also busy with eyes looking back. What we do next will travel through that water as a story of its own. Shareable, memorizable, teachable. The sea keeps the receipts.
...
_________________
С интересом и понятными ожиданиями, Dimitriy.
Настоящий пример на столько необычен, что а.п. решил выделить его в отдельный пост в другой теме:
Цитата:
'Pretty obvious' Putin doesn't want peace in Ukraine, European ministers warn
Back to Brussels, the foreign ministers from European Nato countries showed little patience with Moscow this morning.
“What we see is that Putin has not changed any course. He’s pushing more aggressively on the battlefield,” Estonian foreign minister Margus Tsahkna said in comments reported by AP. “It’s pretty obvious that he doesn’t want to have any kind of peace.”
Finland’s foreign minister Elina Valtonen struck the same note.
“So far we haven’t seen any concessions from the side of the aggressor, which is Russia, and I think the best confidence-building measure would be to start with a full ceasefire,”
she told reporters.
Чрезвычайно парадоксальная логика: если побеждающая на поле боя Россия не согласна в
одностороннем порядке
остановить свое наступление, безоговорочно и
односторонне
принять для себя условия побежденной стороны, то она не хочет мира.
_________________
С сожалением и понятными пожеланиями, Dimitriy.
‘Everyone will miss the socialising – but it’s also a relief’: five young teens on Australia’s social media ban.
As the under-16s social media ban looms, Guardian Australia speaks to five 13 to 15-year-olds about what they will miss, and what government should be doing instead.
Australia’s world-first social media ban for under-16s will begin in just a few days. Malaysia, Denmark and Norway are to follow suit and the European Union last week passed a resolution to adopt similar restrictions. As the world watches on, millions of Australian adolescents and their parents are wondering just what will actually change come 10 December.
Concerns around the negative impact social media use can have on the wellbeing of young people have been around since the quaint days of Myspace – long before those to be affected by the ban were even born.
Supporters of the social media “delay” policy believe that restricting under-16s access will reduce mental health risks, exposure to harmful content and the social malaise associated with being chronically online. Those opposed worry that the legislation is ill-conceived, will push children into murkier corners of the web, impinge on their human rights, exacerbate some mental health conditions or simply prove futile.
As the world waits to see just how this grand experiment will play out, the Guardian spoke to teenagers about their feelings as the ban approaches. All five are on the youth advisory board of the Australian Theatre for Young People, which will next month host a production of The Censor, which canvasses issues of teen social media use, literacy and adult censorship of their lives.
From indifference to frustration or simply being confounded by the choices being made by the adults in the room, the perennial teen question remains: “What’s the big deal?”
‘It feels deeply unfair the government is punishing an entire age group ’
Sarai Ades, 14
I’ve been using Snapchat, Facebook Messenger as well as Instagram and TikTok since I got a phone in 2023.
I find the “delay” very frustrating because it targets young people instead of addressing the issues at the root of online harms; things like algorithmic amplification of bigotry, the spread of misinformation and the lack of accountability for the companies and creators who profit from harmful or discriminatory content.
Teens are not the primary drivers of harmful content. Much of it comes from high-influence adult creators, political commentators and extremist groups, and it feels deeply unfair that the government is punishing an entire age group by removing access rather than regulating platforms.
I think media literacy is very important, especially for our generation. We need to be taught the right methods to deal with the online world in ways that don’t become harmful – and that includes the bigotry that is often disguised as “opinions” on social media. Eliminating [access] without doing anything about building our media literacy is the equivalent of the government banning books until we are 16 and expecting us to magically start reading critically.
Right now, media literacy doesn’t figure highly in our syllabus, but it should. It’s taught in a very boring way and it isn’t up to date; we might learn about cyberbullying but not echo chambers, for example. And with the rise of AI, there is a whole new world to understand that could harm us, but we aren’t taught anything about that. I think the government could definitely be focusing its efforts there and on specific aspects of social media, rather than just establishing a whole ban.
Having less exposure to this kind of harmful content might be good for our mental health in some ways, but I think the negatives outweigh the positives.
I grew up on another continent and social media is a primary way that I feel connected with these childhood friends. Australia promotes itself as a multicultural, globally connected country, but this ban will cut teens off from their cultural communities and international friendships. And for multicultural teens that loss is significant, especially living in an Anglo-dominant country like Australia.
My generation uses social media as a tool for identity formation; we explore other cultures, our creative expression, neurodivergence, gender identity, political beliefs. Removing social media removes a major avenue for self-discovery and belonging.
My daily screen time average on socials is about two hours, shared between Pinterest, Instagram and TikTok equally. Developing a healthy relationship with your screen time has become quite trendy. Me and most of my friends already use apps that help us manage our time online, we all use “do not disturb” and only check our phones when we have time.
Whatever time I do gain will be used to invest in my goals, but the irony is that I probably wouldn’t have half those goals without social media. The ban doesn’t just take away an app, it takes away inspiration and opportunities. For kids like myself in the performing arts, taking away our ability to share our skills online also limits our exposure and could put us behind on the world stage.
Even if they aren’t trying to develop a presence though, the ban will drive teens to less savoury corners of the internet – shady apps, private browsers or unsafe websites, instead of regulated platforms. Cutting off access to socials won’t eliminate the need for online connection, it will just drive it underground.
‘I don’t think I’ll be affected that much’
Pia Monte, 13
I only have accounts on WhatsApp and Pinterest so I won’t be directly affected by the social media ban, but I still don’t like it. I know people whose main support networks are on social media, so if that’s being taken away they will be left with nothing. I’ve had a really positive experience on the social media I use, so I don’t see why it should be banned for everyone.
I don’t keep my phone in my room overnight, I just check it quickly in the morning for notifications, but I don’t really use it before school. I use it mostly to take a break from study, my daily screentime average this week was 49 minutes.
I mostly use social media to look at cooking videos on YouTube or Pinterest; I can still use YouTube for that without an account and Pinterest isn’t being banned. Neither is WhatsApp and that’s what I use mostly to keep up with friends – I don’t know that many people my age who spend lots of time on the apps that are being banned anyway – so I don’t think I’ll be affected that much. I might get accounts for things like Instagram when I’m older, but there’s no rush.
‘I don’t think two years is a long time to wait to use it again’
Grace Guo, 14
I’m quite indifferent to the ban, it won’t affect me that much because I mostly use messages and WhatsApp to chat with friends. I do post on YouTube sometimes, but I won’t care if I can’t. Sometimes the comments aren’t very nice so I won’t miss those. And anyway, you can still access the content without an account. When I’m using YouTube to research new skills or school work, sometimes irrelevant or inappropriate things come up, but that doesn’t change if you have an account or not.
I’ve only been using Instagram since the start of this year, it’s just another way to communicate with friends and I don’t think two years is a long time to wait to use it again. It’s not a big deal to me, I’ll just use other messaging apps more.
I only looked at my phone to check the time this morning. I first checked it for messages after school on my way home on the train. My screen time average is about an hour or two a day; most of that is chatting with friends across all the apps. I feel like our generation is quite dependent on it and I have friends who use their phones lots more than me.
Overall, for kids my age, I think things will be pretty much the same – they will get around it if they want, use the banned apps without accounts or just wait. Maybe for younger kids the ban will delay some harmful experiences. But also it might be a lot to deal with at 16 if you haven’t been exposed before.
‘Adults are viewing social media as something that hijacks our whole life’
Ewan Buchanan-Constable, 15
I’m a bit disappointed with the ban because I was introduced to a lot of my current creative interests through YouTube. At the moment I only use YouTube and Discord. I have a couple of videos up, but it’s not a regular thing. I use Discord to talk to friends and to engage with communities, mostly about movies and video games. Most of my friends use the apps that are being banned but I don’t feel excluded because the content that’s on there doesn’t really interest me.
I use my phone as an alarm but I don’t start using it in bed. Once I’ve eaten and showered I might put something on YouTube in the background while I get ready, but it’s not my main focus. My daily average is about two hours a day. On the weekends though, my screen time goes up to more like five hours because I often have podcasts, music or videos playing on YouTube while I study or do chores.
Adults are viewing social media as something that hijacks our whole life, but really it’s just something we use in downtime and it doesn’t stop us from reaching out to each other and arranging to leave the house and hang out or anything like that. I also read, write and draw a lot. I play Dungeons and Dragons and video games.
The way I look at it is that the goals the government has about mental health and limiting the harm of inappropriate content could be achieved through regulation and education rather than a ban.
Making that education start earlier would be important, being able to navigate online spaces safely is something kids need to know about much younger now. And I think it might be dangerous to forget that and just let them loose at 16. They’re going to encounter lots of weird stuff online before then anyway, so they should be taught about it earlier.
I’m not sure if I will ever start using social media, unless it’s for my career. I want to be an actor so for me it would be a professional tool rather than a source of entertainment.
‘No one is going to miss scrolling’
Emma Williamson, 15
I turn 16 in February, so it will just be the holidays without Instagram for me really. I opened my account a couple of years ago and then I changed schools so it has been a good way to stay in touch with those people I don’t see every day any more.
I think everyone will miss the socialising part. But it’s also a relief to not have to do that on a platform designed to lure you in and waste your time, no one is going to miss scrolling. I get bored of watching reels quickly anyway, and AI slop is the worst, it takes so long to keep blocking that content and more keeps coming. I only want to see real content about my interests, like old audition videos of actors.
My daily average for Instagram is about half an hour. I use an app called Fitlock that gives me access to certain apps I choose based on how many steps I do. It’s easy to turn off, but I try to stick to what I’ve earned. And funnily enough, most of what I’ve learned about how and why to keep social media use down has been from the apps themselves. There’s lots of content from people a bit older than me encouraging people to get off their phones and go and live their lives in the real world.
My friends and I have group chats on Instagram but also on WhatsApp, so we will just spend more time there. Saying that, I find that Instagram content can be a fun conversation starter, so maybe we won’t chat as much without that to share.
At school they teach about cyberbullying and harmful content but never about how to use the apps in healthy ways. I think the government could spend their money better on educating rather than restricting. Right now though what they teach us is really boring, they’d need to work on that.
...
_________________
С пониманием и отраслевыми пожеланиями, Dimitriy.
Will other countries follow Australia’s social media ban for under-16s?
Several European nations are already planning similar moves while Britain has said ‘nothing is off the table’.
Australia is taking on powerful tech companies with its under-16 social media ban, but will the rest of the world follow? The country’s enactment of the policy is being watched closely by politicians, safety campaigners and parents. A number of other countries are not far behind, with Europe in particular hoping to replicate Australia, while the UK is keeping more of a watchful interest.
Europe.
Denmark
has said it will ban social media for under-15s, with the prime minister, Mette Frederiksen, saying mobile phones and social media are “stealing our children’s childhood”. The policy could become law next year.
Norway
bringing in a minimum age limit of 15. The prime minister, Jonas Gahr Støre, has said the country must protect children from the “power of the algorithms”.
Ireland
is introducing a digital wallet to verify the age and identity of social media users. The media minister, Patrick O’Donovan, said this month an Australia-style ban was “one of the things that we are holding in reserve”.
In
Spain
, the prime minister, Pedro Sánchez, has called on parliament to pass a bill raising the minimum age for using social media to 16.
In
France
, the president, Emmanuel Macron, has threatened to ban social media for under-15s and a parliamentary commission has also recommended such a move, including an overnight “digital curfew” for 15- to 18-year-olds.
The government in
the Netherlands
, meanwhile, has advised parents to block their children from social media until they are 15.
In
the EU
European parliament has passed a non-binding resolution, demanding under-16s be banned from using social media unless their parents decide otherwise. The resolution warned of the “addictive” nature of social media but is non-binding, meaning it will not become law. The EU already has legislation that enshrines digital safety in the form of the Digital Services Act, but an appetite remains to take oversight further.
The Danish MEP behind the resolution, Christel Schaldemose, said she would continue to push for continent-wide regulation, although that ultimately requires a three-way cooperation between member states, the EU parliament and the European Commission, the EU’s executive arm.
The MEP said she was “not giving up” until tougher regulations were in place. “A strong age limit is a good starting point,” she said.
Ursula von der Leyen, the commission’s president, has promised to establish a panel of experts who will advise on the best approach for protecting children. Announcing the panel in September, she said parents were drowning in the “tsunami of big tech flooding their family homes”.
UK
In
the UK
the Labour government has not ruled out a ban, saying “nothing is off the table” but any ban must be “based on robust evidence”.
Last year momentum gathered behind a private member’s bill (legislation proposed by an individual lawmaker, not the government), imposing restrictions on under-16s using social media. But the bill was ultimately watered down, albeit with a government commitment to research the issue further.
The Molly Rose Foundation, a charity established by the family of Molly Russell, a teenager who killed herself after viewing harmful online content, is concerned that an age ban would do nothing to make social networks safer. It said this week that teenagers living under an under-16 ban could face a “cliff edge” of harm on unregulated platforms when they turn 16.
Beeban Kidron, the crossbench peer and influential online safety campaigner, said a ban was not a “magic bullet” but could spur tech companies to do more to protect children.
“The Australian ban is a response to the failure of the tech sector to design products and services that are safe and age appropriate for children. It represents a profound challenge to Silicon Valley – by insisting that they design their products for keeping our kids safe – or leave them the heck alone,” she said.
Meanwhile, the UK government will monitor whether its new set of digital guardrails, under the Online Safety Act, have the desired impact on child safety.
US
In
the US
, social media restrictions are being brought in at state level.
Utah
has introduced legislation requiring under-18s to have parental consent to use social media, while also restricting social media use at night without similar permission.
The
Florida
governor, Ron DeSantis, has signed a bill banning under-14s from joining social media, although the legislation – as with other similar state laws around the US – is subject to legal wrangling over whether it breaches the first amendment right to free speech.
Virginia
, meanwhile, has passed a law limiting under-16s to one hour of social media access per day, with any further access requiring parental permission.
Georgia, Tennessee
and
Louisiana
have also passed bills requiring parental consent for under-16s to open social media accounts.
Rahm Emanuel, the former White House chief of staff under Barack Obama, is considering a presidential run and has said the US should follow Australia’s lead. Right now, a US-wide ban seems unlikely amid a Washington gridlock. Ted Cruz, the Republican senator, has teamed up with Democrat peers in Washington to introduce a bill formally banning under-13s from social media and barring feeding “algorithmically targeted content” to under-17s. The bill has not become law.
Arturo Béjar, a former senior engineer and consultant at Meta, who blew the whistle on online safety at the Facebook and Instagram owner, told the Guardian that nationwide legislation was still some way off.
He said: “It is not clear how legislation is going to move forward here. The US has many bereaved parents, and bipartisan support, but turning that into legislation is taking a long time.”
Elsewhere.
Malaysia
plans to ban social media for under-16s starting from next year and
Brazil
has raised the minimum age for Instagram to the same level.
At the
United Nations
, the attitude is more cautious. Unicef, the UN agency for children, has warned that social media bans carry risks and “may even backfire”. It said internet platforms can be a lifeline for isolated or marginalised children and that regulation should not be a substitute for tech companies investing in safety.
But as the actions of Australia and other governments show, states around the world are no longer willing to wait.
_________________
С пониманием и отраслевыми пожеланиями, Dimitriy.
…
«Пойдем от простого к сложному: морские подходы к базам, портам и тому подобной инфраструктуре, помимо всего прочего, охраняют боновые сети. В подводной войне давно применяются торпеды, которые схожи с необитаемыми аппаратами, средства противоторпедной защиты тоже известны, с учетом новых угроз они развиваются и модифицируются», — сказал он.
…
Цитата:
Боновые и боносетевые заграждения от самоходных плавсредств.
Используются для защиты акваторий:
• гидротехнических сооружений объектов энергетической сферы (ГЭС, ГРЭС);
• объектов нефтегазовой сферы (НПЗ, нефтебазы и нефтехранилища);
• объектов сферы жизнеобеспечения (водозаборы, водохранилища, водоснабжающие каналы), крупных транспортных узлов (морские и речные торговые и пассажирские порты).Применяются для организации периметральной караульной дорожки на плаву для защиты плавучих объектов или объектов в акватории.
Боновые заграждения (БЗ) и боносетевые заграждения
(БСЗ) - это один из самых распространенных вариантов для предотвращения попыток проникновения на объект с прилегающих к нему акваторий подводно- и надводно-диверсионных сил и средств. Физическая преграда создается плавучими металлическими или полимерными конструкциями. Комплектность варьируется от единичных модулей необходимой длины до технически сложных инженерных сооружений.
В отличие от боновых заграждений, боносетевые заграждения также позволяют защитить охраняемую территорию от проникновения под водой.
Предлагаем 3 варианта исполнения, которые могут дорабатываться согласно пожеланиям заказчика.
1. Боновые заграждения (БЗ).
Стальные или полимерные плавучие боны, заполненные специальной двухкомпонентной пеной для обеспечения максимальных показателей плавучести.
2. Боносетевые заграждения (БНЗ).
Подводная часть комплектуется кольчужной металлической сетью специального плетения, что исключает скрытое проникновение нарушителей на спецобъект.
3. Боносетевые заграждения со специальным надводным заграждением.
Дополнены конструкцией из Y-образных стоек и колючей проволоки/“Егозой” (колюще-режущие лезвия-шипы).
Тип 1.
Тип 2.
Тип 3.
Цитата:
Петербургские инженеры из компании «Русич» разработали систему специальных заграждений «Аурелия» для борьбы с безэкипажными катерами. Ее уже испытали в акватории Финского залива при участии представителей ВМФ России.
«Аурелию» можно установить на воде в районе стратегических объектов, чтобы создать защиту от атаки надводных безэкипажных и пилотируемых катеров.
Представитель разработчика пояснил, что «Аурелия» засасывает активные элементы, приводит в негодность двигатель БЭКа или катера с водометами, погружными двигателем.
Система состоит из модулей, длина каждого из них составляет 10 м, а ширина — 3 м. Это плавающая опора, соединительная сеть, антиводометные элементы и погружной якорь.
Цитата:
Цитата:
Цитата:
Цитата:
Противоторпедные сети (…расширенный перевод).
Со времен Великой Армады главным оружием на море была артиллерия. Возрастал калибр пушек, увеличивалось число орудий, создавались новые снаряды, но артиллерия продолжала быть решающей силой любого морского сражения. Однако спор нападения и защиты оставался актуальным – с увеличением мощности орудий возрастала и толщина брони на кораблях. Кораблестроители навешивали броневые листы на башни, покрывали ими борта и надстройки, особо защищали котельное и машинное отделения. Однако во второй половине XIX века появились альтернативные способы борьбы с кораблями противника. Идея торпедного удара – это своего рода боксерский хук ниже пояса (ватерлинии) корабля, там, где нет необходимой брони, где защита наиболее слаба.
В 1866 году талантливый инженер и бизнесмен Роберт Уайтхед изобрел первую торпеду, или, как ее еще называли, «локомотив Уайтхеда». Идея создания торпеды уже давно витала в воздухе, ведь прообразом «самодвижущихся мин» были шестовые мины, которые во всю применялись в Гражданской войне в Америке. Первая торпеда была длиной 3.53 метра, диаметр ее составлял 356 мм, она двигалась под водой с помощью винта, работавшего на сжатом воздухе. Дальность хода первой торпеды была всего 200 метров, скорость 6 узлов, вес конструкции 136 кг, вес взрывчатки в торпеде – 8 кг.
Такие характеристики пока не внушали никому опасений – ведь реальной боевой ценности торпеда пока не имела. Однако «угри» быстро совершенствовались. В 1871 году торпеды уже имели дальность 650 м, скорость 24 узла (существовал так же и второй режим хода – 1200 метров на 17 узлах), и вес заряда равный 30 кг.
Поскольку первое время дальность пуска торпеды была небольшой, то есть корабль – носитель торпед должен был сблизиться с целью практически вплотную, лучшим противодействием торпедным атакам считались скорострельные орудия. В самом деле – сократить дистанцию до корабля, имеющим большое количество мелкокалиберных скорострельных пушек, было практически невозможно. Однако прогресс торпедного оружия заставил конструкторов искать новые способы защиты от торпед.
Одним из способов защиты от новой напасти и стали противоторпедные сети. Мысль инженеров была проста - поставить перед торпедой фальш-стенку, отдаленную от корабля на какое-то расстояние.
В 1874 году были проведены испытания первой противоторпедной сети. Это была металлическая оцинкованная сетка из 20-сантиметрового провода, закрепленная на 12-метровых штангах (выстрелах), расположенных на борту судна. Сеть поднималась из воды на 1.2 метра, а погружена была по киль судна. Эксперимент оказался удачным – сеть «поймала» все выпущенные торпеды.
В 1876 году комитет по торпедам Британского Адмиралтейства с горечью констатировал:
«Отныне ни один из больших кораблей не может оставаться в течение сколь-нибудь длительного времени в прибрежных водах противника без кораблей охранения».
В 1877 году проблема защиты от торпедных атак встала в полный рост. Дело в том, что на верфях Торникрофта в Англии была построена первая миноноска «Лайтинг» (27 тонн, длина 25 метров, скорость 18.5 узла, 3 торпедных аппарата) – специализированный быстроходный корабль для торпедных атак. Попасть в быструю юркую миноноску из пушки становилось уже довольно тяжело. Вслед за Англией подобные корабли начали строить Италия, Россия, Франция, а потом и другие страны.
В это же время были разработаны аппараты для торпедной стрельбы, которые отстреливали торпеду в заданном направлении.
В том же 1877 году броненосец “Тандерер” стал первым кораблем, оснащенным экспериментальными противолодочными сетями. Это был один из ответов на новую угрозу.
Постепенно начали разрабатываться и принципы использования сетей. Так, например, стало понятно, что скорость корабля является неплохой защитой от торпедных атак в море. Пока скорость торпеды была сопоставима со скоростью корабля – корабль на ходу в море спокойно мог уклониться от выпущенной торпеды. С другой стороны, корабль идущий с выпущенными сетями имел ограниченную скорость и гораздо худшую маневренность – то есть представлял собой более доступную цель.
Таким образом было выяснено, что противоторпедная сеть является средством защиты для кораблей, стоящих на якоре или в гавани. Для кораблей же на ходу главной защитой является их скорость и меткий огонь по миноноскам, заставляющий противника прекратить торпедную атаку.
На вооружение английского флота были приняты сети от фирмы Бульвант (Bullvant), состоящие из стальных колец 16.5 см в диаметре, к которым следующим рядом присоединялись кольца меньшего диаметра. Выносные 12-метровые штанги крепились по бортам судна.
Но были также и свои недостатки: во-первых, очень сложно было прикрыть сетью нос и корму судна; возникала опасность наматывания сети на винты. Во-вторых, при плохой погоде сети довольно часто рвались, или просто волны ломали штанги и сеть срывало. В третьих, торпеды, взорвавшиеся в сети, срывали секции и образовывалось незащищенное пространство, в которое корабль могла поразить другая торпеда.
В 1881 году в Англии на озере Портчестер произвели испытания противоторпедных сетей. Главным вопросом испытаний было проверить эффективность сетевой защиты корабля, определить минимальное расстояние до корпуса, на котором сети будут эффективны.
Судно было полностью закрыто сетями – от носа до кормы. Первый взрыв был произведен в 9 метрах от борта на поверхности воды, вес заряда был равен 36.3 кг. Корпус корабля не получил никаких повреждений. На следующий день по судну была выпущена 16” (406-мм) торпеда с 41.3 кг взрывчатки. Сети опять-таки были вывешены на 9-метровых штангах. Дистанция пуска торпеды была пистолетной – 90 метров. Взрыв был очень сильным, но повреждений судно опять-таки не получило. Одна из секций сети была сорвана.
Решили уменьшить длину штанг до 6 м, но и этот торпедный залп не привел к повреждениям корабля. Расстояние от борта до сети еще раз уменьшили – до 5 метров. В этот раз судно получило незначительные повреждения, на корпусе судна появились небольшие вмятины, кое-где были замечены течи.
Прогресс торпедного оружия так же не стоял на месте - к 1885 году характеристики «локомотивов Уайтхеда» возросли еще больше – скорость 30 узлов, вес заряда – 90 кг. Это стимулировало новые испытания сетей.
Они были продолжены в 1887 году. На этот раз использовались усовершенствованные сети от Булльвант, деревянные штанги были заменены на стальные, крепления сетей к выстрелам были усовершенствованны с той целью, чтобы легче было менять поврежденные секции.
9 июля миноносец «Везувий» выпустил 16” (406-мм) торпеду, которая сорвала одну из секций сети, но не смогла нанести повреждений судну. 10 июля произвели взрыв мины со 100 кг взрывчатки на расстоянии 9 метров от корабля, и на глубине в 6 метров, имитируя попадание в сеть торпеды с прибором Обри (регулятором глубины). В результате одна из штанг, держащих сети был погнута, судно повреждений не получило.
Эксперименты убедительно доказали, что противоторпедные сети являются надежным защитником от торпед. Рекомендованная дальность выноса сети от борта судна была определена в 8 метров.
Комиссии также понравился новый вариант сетей от Булльвант; в отчете отмечалось, что новый проект намного легче и более быстро устанавливается, чем уже существующие сети.
В том же году на маневрах Ройал Неви производилась отработка координированных торпедных атак против кораблей с выпущенными сетями. Результаты удовлетворили Адмиралтейство – флотилии миноносцев в ночной атаке обнаруживались на расстоянии не менее 750 метров, частый огонь кораблей быстро сбивал прицел атакующим, а единственные две торпеды, выпущенные в линейные корабли, попали в сети.
В 1894 году английский конструктор Марс предложил усовершенствованный вариант сетей – теперь выстрелы, на которые крепились сети, не свисали с борта, а выходили из специальных отверстий в корпусе корабля, почти на уровне воды.
Применение оцинкованного провода диаметром 6.5 см в уменьшили вес конструкции до 5 фунтов (2.3 кг) на кв. фут. До этого сети были более массивными – около 7 фунтов на кв. фут.
Такое расположение сетей не мешало орудиям в казематах вести огонь на борт. Сеть также позволяла кораблю двигаться, хотя и с небольшой скоростью. В 1906 году, к примеру, Флот Канала двигался с выпущенными сетями на 6 узлах. Специальный механизм установки сетей избавил экипажи от тяжелой работы по установке сетевых заграждений. Изобретение такого устройства позволило ставить вынесенные на 9 метров сети всего за 30 секунд, и сворачивать их обратно на полки через минуту после запуска механизма.
Первое активное использование сетей в боевых действиях случилось в Русско-японскую войну. Противоторпедные сети играли большую роль во время осады Порт-Артура японцами.
Именно отсутствие сетевых заграждений на внешнем рейде позволило японцам в ночь с 26 на 27 января 1904 года тяжело повредить русские броненосцы «Ретвизан», «Цесаревич» и бронепалубный крейсер «Паллада».
В ночь на 11 февраля 5-й отряд истребителей («Кагеро», «Мураками», «Сирануи» и «Югири»), а так же 5 брандеров заградителей попытались атаковать поврежденный «Ретвизан», приткнувшийся на фарватере между внешним и внутренним рейдом.
Наш броненосец, прикрытый с правого борта двумя рядами сетей, открыл огонь по японцам в 2.45. Атака миноносца «Кагеро» оказалась неудачной – торпеда прошла в стороне от заграждения и выскочила на берег. «Мураками», «Сирануи» и «Югири» так же попытались выйти на торпедную атаку, но сосредоточенный огонь с «Ретвизана» заставил их пустить торпеды с 3-х кабельтовых (550 метров). Одна из торпед попала во второе сетевое заграждение и взорвалась там.
Вторым ярким примером удачного использования противоторпедных сетей в Русско-японской является конечно же знаменитое противостояние миноносцев Того и эскадренного броненосца «Севастополь» в бухте Белого Волка 26 ноября-19 декабря 1904 года.
Началась эта эпопея 23 ноября, когда командир «Севастополя» капитан 1-го ранга Н.О фон Эссен обратился к командующему Первой Тихоокеанской эскадрой контр-адмиралу Вирену с просьбой выйти на внешний рейд Порт-Артура, попытаться исправить повреждения и прорваться во Владивосток.
Утром 26 ноября «Севастополь» развел пары и передислоцировался в бухту Белого Волка. На корабле выставили сети, потушили все огни, экипаж привел корабль в полную боевую готовность. На берегу были развернуты прожектора, выставлены дозоры наблюдателей.. Сетей не хватило на корму броненосца и на часть правого борта. Команда «Севастополя» лихорадочно пыталась выйти из затруднения, соорудив в носовой части деревянный бон.
Японцы произвели несколько очень сильных торпедных атак, пытаясь уничтожить последний порт-артурский броненосец.
В ночь с 29 на 30 декабря 14-й и 20-й отряды миноносцев атаковали «Севастополь», однако множество торпед попали в сети и повреждений броненосец не получил. Около 4-х часов утра была произведена торпедная атака минными катерами с «Микасы» и «Фудзи». Одна из торпед, взорвавшись в сетях, повредила носовую часть обшивки таранного отделения, которое заполнилось водой.
1 декабря японцы решили произвести генеральную атаку на «Севастополь». Планировалось атаковать корабль с трех сторон – с носа, с левого и правого борта. На атаку броненосца были брошены ВСЕ миноносцы японской эскадры – 2-й, 6-й, 9-й, 10-й, 12-й, 14-й, 15-й, 16-й и 21-й отряды. Вот как вспоминает эту атаку один из участников боя, лейтенант Дмитриев:
«Стоял страшный грохот. Около «Севастополя» то и дело поднимаются огромные столбы воды, закрывая броненосец, но он продолжает стоять без крена, значит торпеды взрываются в сетях».
В общей сложности в эту ночь по броненосцу было выпущено около 30 торпед. Только одна торпеда, взорвавшись в навесной сети, спущенной с носа, причинила кораблю незначительные повреждения.
В ночь на 3 декабря началась шестая атака на «Севастополь». В ходе этой атаки две торпеды взорвались в сетях бонового заграждения, а третья попала в незащищенную корму броненосца. Эта торпеда произвела сильнейшие разрушения, были затоплены рулевое, румпельное и провизионное отделения. «Севастополь», получив сильный крен на корму, вынужден был сесть кормой на грунт.
В общей сложности во всех атаках в «Севастополь» было выпущено 104 торпеды, из которых только 3 нанесли повреждения броненосцу, а 1 прошла в незащищенном сетями месте и серьезно повредила корабль.
Сети доказали свою полезность.
В период между Русско-японской и Первой Мировой войнами произошло значительное улучшение торпедного оружия. Еще до баталий у Порт-Артура у торпед появились специальные резаки, позволяющие торпедам преодолевать сетевые заграждения. Резаки были двух типов – пистолетный и типа «ножницы». Пистолетный резак был сконструирован во Франции. Принцип действия этого типа резака заключался в отстреле части сети, чтобы торпеда смогла пройти к корпусу корабля. Хотя пистолетный резак показывал неплохие результаты в лабораторных условиях, он не прижился из-за сложности конструкции.
Резак-ножницы перерезал одно или несколько звеньев сети.
Для противодействия резакам второго типа немцы и англичане уменьшали размеры ячеек сети, чтобы поставить перед резаком более сложную задачу: ведь перерезать, к примеру, 10 ячеек одним ударом гораздо труднее, чем одну или две.
В 1909 году произошел новый технологический скачок в развитии торпедного оружия. В торпеду ввели систему подогрева сжатого воздуха, что увеличивало дальность действия и скорость «угря». Впервые эту идею предложил лейтенант Российского Флота И.И. Назаров еще в далеком 1899 году, но воплотить ее в жизнь смогли лишь к 1910-му году. Торпеды так же оснастили впрыском воды, что повысило запас энергии торпеды еще больше. Так например, 18” (450-мм) английская торпеда образца 1911 года несла 100 кг взрывчатого вещества и имела два режима хода – 2000 метров при 44 узлах или 6000 метров при 31 узле.
Такое улучшение ТТХ торпед поставило вопрос о целесообразности сетевой защиты кораблей – в самом деле, если при испытаниях сетей в 1887 году использовались «угри» с 41.3 кг ВВ, то сейчас торпеды, с возросшим более чем в 2 раза весом взрывчатки не только срывали секции, но и наносили повреждения подводной части корабля. Так, Ройал Неви оснащал сетями свои корабли лишь до 1911 года. Последними кораблями, оснащенными противоторпедными сетями были дредноуты типа «Кинг Джордж 5» (King George V). Линкоры типа «Айрон Дьюк» (Iron Duke) хотя и были приспособлены для установки сетей, сами уже сетевой защиты уже не несли.
Первая Мировая война подтвердила, что противоторпедные сети уже не спасают корабли от новых типов торпедного оружия. Примером может служить атака немецкой подводной лодки U-21 под командованием Херзинга английского броненосца «Трайэмф» (Triumph). 25 мая 1915 года на входе в Дарданеллы у Габа-Тепе «Трайэмф» обстреливал турецкие позиции на Галлиполийском полуострове. В 11 часов 23 мин. Броненосец был атакован немецкой лодкой U-21 с пистолетной дистанции – 300 метров. «Трайэмф» стоял с опущенными противоторпедными сетями; вокруг него постоянно циркулировал миноносец; на штангах (выстрелах) сетей сидели наблюдатели.
Однако торпеда, оснащенная резаком типа «ножницы», вскрыла сеть и попала в центр корпуса корабля. Едва успел осесть столб воды от взрыва, броненосец уже имел крен 10 градусов. Через 21 минуту «Трайэмф» затонул кормой вверх.
Противоторпедные сети постепенно стали уходить со сцены. Немцы использовали сетевую защиту кораблей вплоть до Ютланда. Однако и они сделали неутешительный вывод: уязвимость корабля с сетью перевешивала любые возможные выгоды сетей от торпед. Хазе, артиллерийский офицер с «Дерфлингера», писал:
«Сколько раз мы проклинали тех, кто не избавил нас от этих тяжелый противоторпедных сетей! Поскольку мы почти никогда не бросали якорь в море, они были бесполезны; и в любом случае при торпедной атаке они защищали только часть корабля. С другой стороны, они были серьезным источником опасности, поскольку сильно уменьшали скорость корабля и рано или поздно затягивались по винты, а это, в свою очередь, означало потерю боевой единицы».
Тем не менее, в течение 40 лет (с 1876 по 1916 годы) сети вносили свой вклад в защиту линейного флота от торпед.
Неожиданное второе пришествие противоторпедных сетей произошло во время Второй Мировой. Поскольку потери торговых судов от атак немецких лодок были очень велики, британское Адмиралтейство решило некоторые ценные торговые суда водоизмещением больше 8000 тонн оснастить противоторпедными сетями. Всего такой защитой было оснащено 768 судов. 21 из них подверглось торпедной атаке, и 5 судов сети спасли.
Вот пример атаки одного из них. CMS (катапульт мерчант шип) "Фиделити "(2500 тонн, бывший французский Ле Рин) под командованием лейтенанта Пери был включен в состав конвоя ONS-154. Перед выходом этот корабль был оборудован противоторпедными сетями. 29 декабря 1942 года ПЛ U-225 под командованием Леймкюхлера атаковала Фиделити в 21.38, а потом ещё и U-615 Капицки выпустила в общей сложности 5 торпед по судну. Но все торпеды пришлись в сети, которые спасли судно. Все же немцам удалось потопить Фиделити, но только 30 декабря в 16.38 U-435 Штрелофа попала двумя торпедами в незащищеную часть судна.
Однако должного распространения этот способ защиты не получил. Основная скорость быстроходного конвоя времен Второй Мировой – 11-15 узлов, тихоходного – 6-8 узлов. Поскольку на таких скоростях возникала опасность наматывания сетей на винты или их повреждения из-за давления встречного потока воды – большинство судов не было оснащено данным защитным приспособлением. Практика показала, что наилучшей защитой одиночного судна от торпедной атаки является противолодочный зигзаг и быстрый ход.
Однако у сетей появилось новое применение – их укрупнили, стали делать из толстых металлических тросов и использовать для защиты гаваней и стоянок кораблей и судов в качестве противолодочных и сигнальных. Такие типы сетей уже использовались в Первую Мировую в заграждениях Дуврского и Отрантского барражей, для охраны военно-морских баз. Но это уже совсем другая история.
_________________
С пониманием и отраслевыми пожеланиями, Dimitriy.
John Lewis face backlash from women after mother gets a FRYING PAN for Christmas in firm's latest festive ad
Women have bashed John Lewis after the retailer's latest festive clip filmed by the Princess of Wales' videographer shows a mother getting a frying pan for Christmas.
The short video posted to Instagram shows a father adoringly telling his child they needed to get his mother a festive gift for being 'so kind'.
Showing the loving mother lighting candles and frying an egg with the young toddler, the father and son discuss buying her a 'secret' Christmas gift.
Moments later, the duo are on the floor of the tot's bedroom writing out a message for the mother as the father gently guides his son with spelling.
However, the advert created by Will War seems to have struck a sour note with some after the toddler emerged, dragging a frying pan for his father to wrap.
In the clip captioned 'wrapped with care, given with heart', the children can be seen handing over the gifts of soap and a kitchen utensil to their mother.
She gleefully opens the presents while declaring 'You know we needed frying pans,' as she thanks the children for the gifts.
But, the promotional video fell flat with many in the comments as they lambasted the chain with one writing: 'A frying pan?!! Mumma wants a divorce.'
The short video posted to Instagramshows a father adoringly telling his child they needed to get his mother a festive gift for being 'so kind'.
The mother (pictured) gleefully opens the presents while declaring 'You know we needed frying pans,' as she thanks the children for the gifts
Nicky Denson Elliott, who describes herself as a 'Professional feminist', penned: 'Dear John Lewis. No mothers want to be handed frying pans from their dependents for Christmas. Love, all women. '
While many agreed with her message, some backed the retailer arguing some mothers want a frying pan for Christmas and that the gift was 'symbolic'.
Meanwhile, another viewer said the advert was 'sooooo close,' before adding: 'But you lost me at frying pan!'
One urged John Lewis: 'Next time, get a female creative team with the insight of what we actually want.'
'Oh dear John Lewis. Totally unable to read the room. In 2025. Do better next time,' a furious viewer quipped.
'If my family are watching, I do not want a frying pan for Christmas,' one joked as another branded the clip as 'symbolic of female stereotypes'.
'Dad assisting his sons in perpetuating buying kitchenalia as gifts for the women in their lives,' an onlooker said.
'I hope mum has bought dad a toilet brush so that he knows his job too,' while another bemoaned: 'A frying pan and some soap. Good grief.'
One added: 'Honestly, this could be so lovely, but how archaic that the mother gets such a thoughtless gift?
Meanwhile, women have bashed John Lewis after the retailer's latest festive clip filmed by the Princess of Wales' videographer showed the mother being gifted a kitchen utensil
'That’s linked to kitchen duties? What are we trying to say? Ended up being depressing as hell and a total reflection on the shit that mothers have to put up with each year.
'She no doubt has planned and bought everything for the whole family, and she gets a frying pan?'
The Daily Mail has approached John Lewis for comment.
_________________
С пониманием и отраслевыми пожеланиями, Dimitriy.
Уровень доступа: Вы не можете начинать темы, Вы не можете отвечать на сообщения, Вы не можете редактировать свои сообщения, Вы не можете удалять свои сообщения, Вы не можете голосовать в опросах
За последние семь лет каждый десятый москвич перестал включать телевизор. По данным свежего опроса Superjob, в 2025 году почти половина горожан его уже полностью игнорируют.
Развитие личного бренда постепенно превращается в неотъемлемую характеристику успешного руководителя. Как выяснили эксперты hh.ru и коммуникационного агентства FAVES Communications, сразу 40% управленцев разного уровня уделяют внимание своей публичности и имиджу в профессиональной среде. Еще 28% хотели бы это делать, однако пока к этому не приступили по разным причинам.
E-Promo Group представила ежеквартальный отчет по динамике уровня медиаинфляции в performance-каналах в разрезе фешн-направления (одежда, обувь, аксессуары).
Advertology побывал на выступлении бизнес-психолога Евгении Хижняк на конференции SM Network 2025 и рассказывает, как оставаться успешным в мире постоянных перемен.
Чего не хватает радио, чтобы увеличить свою долю на рекламном рынке? Аудиопиратство: угроза или возможности для отрасли? Каковы первые результаты общероссийской кампании по продвижению индустриального радиоплеера? Эти и другие вопросы были рассмотрены на конференции «Радио в глобальной медиаконкуренции», спикерами и участниками которой стали эксперты ГПМ Радио.
Деловая программа 28-й международной специализированной выставки технологий и услуг для производителей и заказчиков рекламы «Реклама-2021» открылась десятым юбилейным форумом «Матрица рекламы». Его организовали КВК «Империя» и «Экспоцентр».
28 марта в Центральном доме художника состоялась 25-ая выставка маркетинговых коммуникаций «Дизайн и реклама NEXT». Одним из самых ярких её событий стал День социальной рекламы, который организовала Ассоциация директоров по коммуникациям и корпоративным медиа России (АКМР) совместно с АНО «Лаборатория социальной рекламы» и оргкомитетом LIME.
RSS