В Париже открылась FIAC

42-я по счету ярмарка FIAC начала работу с предварительного показа для коллекционеров, а вчера открылась для публики. Более трех тысяч художников из 173 галерей выставляются в этом году под стеклянной крышей Большого дворца. Много это или мало? В прошлом году галерей было 191, но Дженнифер Флей, художественный директор ярмарки, считает, что уменьшение пойдет скорее на пользу. В конце концов, проданы все те же квадратные метры (по цене €500 за метр), главные действующие лица присутствуют все равно (особенно в том, что касается французских галерей числом 42), а расположились они попросторнее, следовательно, экспозиции более зрелищны.

Француженка Флей достаточно оптимистична. Она командует FIAC c 2003 года (когда 30-летие ярмарки, совпавшее с ее назначением, французские газеты праздновали с шапками вроде "Юбилей или похороны") и видела ситуации гораздо более сложные. В этом году по понятным причинам меньше китайцев – всего три галереи. Зато больше латиноамериканцев, к пяти уже привычным бразильцам и четырем мексиканцам прибавилась известная на своем континенте Casas Reigner из Боготы. Ей отвели отличное пространство в Почетной галерее на втором этаже. В числе иностранцев –  35 американцев, 26 немцев, 14 англичан и ни одной русской галереи.

Современное искусство, представленное в Большом дворце, становится все более и более классическим. Молодые дарования приближаются к шестому-седьмому десятку, поэтому Дженнифер Флей еще в прошлом году расширила отбор участников за счет дополнительной программы Officielle, ориентированной в основном на новых галеристов и художников. В пространстве дизайна и моды, разместившемся в "Доках на Сене" на набережной Аустерлиц, их 69.

Но главные дела делаются в Большом дворце. Многие стенды уже к официальному открытию могли похвастаться обилием красных точек, которыми отмечают зарезервированные вещи. Среди них, например, Galerie 1900-2000, которая уже продала полотно Мана Рея и световую инсталляцию Джозефа Кошута "Words are Dead". Ждет покупателей портрет Йозефа Бойса работы Энди Уорхола. Эта монохромная литография, черный квадрат размером метр на метр, предлагается за $2 млн в галерее Gagosian. Француз Эммануэль Перротен, владелец галереи Perrotin, выставил огромные лаковые ширмы, сделанные Маурицио Каттеланом в сотрудничестве с Пьерпаоло Феррари. Стоимость –  €25 тыс. Фото лимузина, отпечатанное в натуральную величину на четырехметровой губке Адамом Макэваном, предлагают за €100 тыс. в галерее Art:Concept. Работам англичанина явно прибавил стоимости недавний показ в рамках групповой выставки в Фонде Louis Vuitton. Графическую серию Луизы Буржуа на тему материнства бельгийская галерея Xavier Hufkens готова уступить за $900 тыс. "Вещи на стене" Роя Лихтенштейна нью-йоркская галерея Christophe Van de Weg оценила в $4,8 млн. Среди "вещей" не только кисти и подкова, но и репродукция Фернана Леже, перерисованная поп-артистом в собственном стиле.

Настенные рельефы британца Ричарда Дикона, которые выставляет австриец Таддеус Ропак из Taddaeus Ropac Gallery, размером и стоимостью вполне подходят для украшения театрального фойе. В нью-йоркскую Nahmad Contemporary за "Молодой девушкой в полосатой кофте" (1917) Амедео Модильяни или "Бюстом женщины" (1970) Пабло Пикассо могли бы прийти из Орсе или Помпиду. На стенде лондонской галереи White Cube собрана коллекция, способная составить счастье небольшого провинциального музея современного искусства. Здесь и Георг Базелиц, и Дэмиен Херст, и Трейси Эмин, и братья Чапмен. Суммарную стоимость страшно себе представить. Не хуже подборка в нью-йоркской Skarstedt Gallery. Например, скульптура Хуана Муньоса "Двое с губной гармошкой", одна из последних работ испанца, умершего в 2001 году в возрасте 48 лет. В этом году его вещи были очень удачно проданы на Sotheby's, они становятся все более редкими и, соответственно, дорогими. У американцев есть и Гюнтер Юккер, и Синди Шерман. И даже знаменитая деревянная скульптура веселого кощунника Мартина Киппенбергера "Фред-лягушка бьет в колокол" (1990), изображающая Фреда, лягушку, в образе Христа на кресте. Четверть века назад она никого не обидела. Теперь же подвешена на всякий случай повыше к потолку –  так что громить ее можно будет, если понадобится, только по предварительному сговору и со стремянки.