Концентрат метро – логотип страны

Важно другое: ко всему Валерий и Наташа Черкашины подходят с европейским глобализмом и российским всечеством, в равной мере исповедуя оба принципа. В галерее «Зураб»  до 23 марта - их последний и совместный с шведским фотографом Марианн Штрюм проект «Метро в искусстве и искусство в метро». Мистическое видео- и фото- «сошествие» Черкашиных - на первом этаже и легкомысленное путешествие Штрюм - на втором. Данте и Карлсон - неплохая парочка.

Все, или почти все, что было «до» смотрите на сайте metro33.org

Как вы очутились в подземке?

Марианн Штрюм. Путеводитель по Европейскому метро

В.Ч. Мы там встретились.

Н.Ч. Что нас навело на тему? - Пожалуй, нынешнее значение метро. Раньше жители больших городов, выбирая между общественным и частным транспортом, останавливались на машинах. Теперь во всем мире метро - самый прямой и быстрый способ передвижения.

В.Ч. Самым независимым, я бы сказал. Если, конечно, метро хорошо устроено.  Как-то мы  спустились в парижское метро поснимать толпу. Выбрали час пик, но...не обнаружили его. Чем больше людей, тем больше ходит поездов. В Москве такого нет. С билетами у нас тоже беда - процедура долгая, очереди. Вообще метро нужна умная команда, которая бы учитывала также и все городские изменения «наверху».

Н.Ч. Идея снимать мировое метро возникла  Нью-Йорке - там, в отличие от Москвы, в метро две платформы находятся друг напротив друга, и можно видеть лица людей на противоположной стороне. Когда дело дошло до нашей столицы, пришлось идти на фото-хитрости снимать отдельно  людей и отдельно платформы.

И вы сразу взялись за коллажи?
Н.Ч. Вначале мы  просто снимали людей, а когда посмотрели материал, загорелись.

Задолго до Нью-Йорка вы облюбовали московское метро
Н.Ч. То были проекты об уходящей эпохе. Теплые, ностальгические, ироничные...

А тут мы просто сели и стали наблюдать за тем, что творится на соседней платформе. Кто-то достал из урны  газету и присел почитать, кто-то пил кофе, кто-то расчехлял гитару, а кто-то вел велосипед...

В.Ч. Мы открыли в Нью-Йорке настоящий метро-театр!

Театр Dok?
Н.Ч. Документ для нас не важен совсем. Мы были и остаемся, если так можно выразиться, хроникерами впечатления.

Не говоря уже о том, что метро само трансформирует реальность...
В.Ч. Еще как. Наверху люди расслаблены, рассеяны, подвержены разным влияниям. В метро они сосредоточены, нацелены и углублены в себя. Никто не глазеет по сторонам. Некоторые вообще сидят с закрытыми глазами. Один мой знакомый, например, написал в метро, по дороге на работу, диссертацию. Я заметил, что и у меня идеи появляются либо ночью, либо в метро.

Н.Ч. Может быть это связано с движением, пересечением каких-то магнитных линий... Бывает абсолютно очевидно: если бы ты сидел дома, эта мысль просто не попала бы тебе в голову! Может быть,  движение - вынужденный способ отстранения от повседневности...

В.Ч. Важно еще что ты можешь путешествовать во времени. Садишься  на «Библиотеке Ленина» или на «Киевской», а выходишь на «Международной».

Ваши фотографии тоже - знак времени, только не линейного. Можно встретить несколько раз одного и того же персонажа. Как будто люди - выползший за пределы архитектуры орнамент. Все зациклено в каком-то ритуальном диалоге, кажется, слышен шум приезжающих и отъезжающих поездов и голос «осторожно, двери закрываются»...Это все  - фотошоп?

Валера и Наташа Черкашины. Метро - Пекинское, Московское, Нью-Йоркское, Стокгольмское

В.Ч. Для меня фотошоп - ответ на потребность выразить сегодняшнее время. Это гениальное изобретение для художника, для книжника, для рекламиста! Если вспомнить, как сидели выклеивали каждую буковку шрифта...

Н.Ч. Наши работы можно назвать многослойным монтажом.

Ранние монтажи, в том числе, и на тему метро, вы делали вручную?
Н.Ч. Да, на черно-белой фотографии. Но в 1999 году после нашей лекции в Нью-Йорке директор foto&media department сказал: «Вы должны попробовать компьютер, я чувствую, вы делаете то же самое, но руками». Он отвел нас (буквально на несколько часов) в компьютерный класс, дал инструктора - отвечать на вопросы. Мы попробовали сделать в фотошопе наши старые работы. За несколько дней нам удалось сделать несколько вещей, и когда мы их показали директору, он вручил нам ключ от этой комнаты и сказал «Мои компьютеры - ваши компьютеры, мои льготы - ваши льготы  Не забудьте потом упомянуть, кто вас подтолкнул!» К сожалению, печать на тот момент была такова, что фотография  быстро выцветала. И мы забросили это дело. А к 2002 году у нас наступил кризис жанра. Все казалось повторением прошлого. Мы не работали год. Потом вспомнили про нью-йоркские эксперименты. Фотошоп к тому времени уже «вырос», возможности печати тоже и мы поняли, что назад дороги нет.

В.Ч. Для нас ведь не важна, как для фотографа, четкость рисунка. Можно взять одну-единственную деталь, например, глаз и работать с ней. Для нас фотография - палитра, материал, инструмент а не конечный результат.

Что ж, метро, как вы сами признались, сворачивает, прессует, коллажирует реальность. Оно тоже - палитра. Что формирует характер метро в разных странах?
Н.Ч. Архитектура, дизайн поездов, ритм движения, взаимоотношения между людьми. В метро они сконцентрированы и легко читаются  И во многом определяются удобством и продуманностью метро как среды обитания. Меня потрясла Япония. Там против дверей на платформе нарисованы стрелки, и люди выстраиваются в очередь, а не давятся, как у нас. Рабочих в перчатках, заталкивающих толпу в метро, как об этом рассказывают, мы не встречали. Европейцы, американцы тоже очень спокойно и выдержанно ведут себя в метро - лишний раз не прикоснутся.

А хуже нашего?
Н.Ч.Китай. Там каждый считает, что он первый имеет право войти или выйти. Китайцы не чувствуют дистанции, сшибаются в дверях и не уступают занятых мест. Правда, и не обижаются, если им наступают на ногу...

На ваших картинах выстраивается подобие логотипа страны. Повторяющиеся персонажи вписаны в некие заданные живописно-ритмические модули. Вот китайцы все выстроены в линии, в одинаковых бейсболках...Орнаментальный народ?
В.Ч. Действительно, когда китайцы передвигаются группами с работы или на экскурсию, всегда надевают одинаковые шапочки, чтобы не потеряться. Но посмотрите, какие у них разные лица!

Н.Ч. А вообще фотография настолько много несет информации, в том числе, и подсознательной, что интерпретировать ее как-то однозначно  и высказать все мы принципиально не беремся. Зритель все увидит сам.

Можно я поделюсь увиденным? Глядя на ваших  нью-йоркцев, меня осенило: вот  почему я так мучалась неестественностью поз «целевухи» на принтах! Ну не может наш человек так сидеть, ходить и стоять! Ваши персонажи полностью совпадают с клип-артом, которым  вовсю пользуются наши рекламисты...
В.Ч.  В середине 80-х, когда мы почувствовали перемены, мы сделали серию работ. С советских фотографий и с западных журналов мы перевели контуры стоящих, сидящих и идущих людей. Получилась параллель - СССР и Запад. Перепутать было невозможно!

Н.Ч. Сейчас, когда так просто стало передвигаться по миру, различия в проксемике особенно очевидны.

В.Ч. И знаете, коль скоро пик цивилизации в ее западном понимании находится в Нью-Йорке, то, как сидит, стоит и ходит человек оттуда, можно считать перспективным для всех других народов. Как бы ни относиться к американцам, это - настоящее время.

Н.Ч. Точно также выделяют, кстати, и москвичей в провинции.

То есть, нью-йоркское метро для нас - «греческий зал»? А вы, часом, не пытались поселить в метро античные статуи?
В.Ч. Нет, конечно. Скульптура - канон. Еще более канонична - фреска. А фотографии в то время, увы, не было, и мы не знаем, как сидели, ходили и стояли не боги, а обычные люди.

Н.Ч. Но есть один существенный момент:  канон влияет на проксемику. В нашем случае это, безусловно, архитектура. У нас был проект «Миражи империи»: мы исследовали то, как влияют на характер современной нации сохранившиеся остатки имперской архитектуры. В СССР это высотки, метро и ВДНХ. И чем больше, как нам кажется, осталось таких построек, тем сильнее и влиятельнее имперский дух.

В.Ч. Мощные вояки не зря разрушали города с такой архитектурой. Если ее нет, герои не родятся. Хижинное  сознание дальше хижин и не пойдет.

Может быть, из-за нашей архитектуры, мы и выигрывали войны?

Н.Ч. Один наш знакомый иностранец, насмотревшись московских особняков, сделал вывод: «Россия никогда не будет бедной. Люди, которые так строят, должны иметь соответствующие потребности. И непременно выйдут на приличный уровень. Дело было в начале девяностых.

Ваши метро-проекты не похоже на соц-арт. Это скорее культурно-эстетические эссе, символы, бренды...
В.Ч. «Соц-артистами» мы никогда не были. Нас интересует история, а не проблемы социума. То, что от империи осталось метро, было еще одним поводом заняться им как самостоятельным проектом. В какой-то степени это наш Карфаген, который «не должен быть разрушен». Достойной замены ему в нашей стране пока нет. Я слышал, как на ВДНХ один молодой человек сказал другому: «сними меня на этом бэкграунде». Интуитивно молодежь тянется к высокому стилю. Снесенные манхэттенские небоскребы - это черная дыра в истории. Без них страна меняется на глазах.

Н.Ч. Вспомнила анекдот: сидят два украинца, наблюдают, как кукурузник опрыскивает поля. Вдруг что-то в кукурузнике заклинило, он спустился и ухнул в сарай.

- Ну вот, яка страна, такий и тэракт, - резюмировал один.

То есть, метро - это теперь не столько императив, сколько великая дыра, греза, сон?
Да, пожалуй.

Знаете, когда город бодрствует и занимается повседневными делами, у него есть свой способ грезить на ногах - реклама.  Что вы можете сказать о рекламе в метро? Украшает ли она его?
Н.Ч. В Москве - скорее замусоривает. Делает метро скучным, как строительные короба и другой хлам. Иногда служит указателем - куда выходить. Но не больше. На Западе - скорее, украшает, потому что там, наоборот, скучное метро. Но, все же, тамошнее метро - площадка для современного искусства и реклама тоже бывает интересной.

А сами вы  - читатели рекламы? Активные покупатели?
В.Ч. Нет, причем ни в России, ни где-либо еще. Покупаем всегда по конкретной надобности, прицельно и надолго. И больше на рекламу внимания не обращаем. Старые хиппи, что с нас возьмешь.

Но вы же не можете не замечать ее как части городской обстановки. И как вам Москва?
Н.Ч. Признаться, такого обилия рекламы на каждом шагу мы не видели нигде. Щиты стоят буквально забором. Казалось бы, Нью-Йорк -  самый «зарекламленный» город. Но там специальная площадь, где реклама, существует больше для туристов. А в остальном городе она очень продумана - не мешает движению  и находится где-то там, на уровне крыш. Красиво даже. У нас все еще слишком доморощенное. Особенно меня поражают дурацкие слоганы. Редко догадаешься, что же они рекламируют. Для меня реклама - прежде всего визуальный образ. Но когда выясняется, что голая девушка рекламирует (печатную) стиральную машинку...

С чем связан, как вам кажется,  такой выплеск рекламы и риторики? С деньгами, культурой, характером языка?
Н.Ч. Конечно, с избытком денег и недостатком культуры. Например, после русского авангарда мы совсем не занимались шрифтом и очень сильно отстали от той же Америки.  И еще: все работают неслаженно. Культуры уважения друг к другу на работе нет. Из этих мелочей - качества, пунктуальности, обязательности - состоит результат. В этом важна традиция.

Спустимся в мечту. Достаточно ли будет всем выглядеть в метро как нью-йоркцы? Нет ли преимуществ в недостатках?
Н.Ч. О достоинствах трудно сказать. Но наблюдая за собой, могу сказать: из разных метро я выхожу разным человеком. Поживешь недельку в Нью-Йорке и начинаешь совершенно по-другому себя вести - улыбаешься, уступаешь дорогу...Потом прилетаешь в прокуренное и заплеванное Шереметьево, ныряешь в метро и наваливается какая-то бурая пелена. Стервенеешь поневоле. Но постепенно, путешествуя, люди изменятся. Все-таки, я глобалистка...

А есть любимая станция метро в Москве?
В.Ч. У меня есть любимая шутка. Я когда начинаю лекцию для американцев, показываю фотографии Киевской и между прочим прошу угадать, что за объект. «Эрмитаж», говорят. Когда узнают о том, что это - метро, глаза загораются, и держать аудиторию уже не сложно. С любовью сделана станция. Маяковская элегантна. Но тут же - злополучные сараи. Вот в Китае метро скромное, но там чисто, нет этого конфликта

А в Стокгольме?
Н.Ч. О, там сразу становишься «зеленым». Шведы удивительным образом сочетают в метро дикие скалы, мифологию, детские рисунки, наивное искусство и великолепный дизайн. Может быть, после московского, стокгольмское метро лучше всех.

На ваших фотографиях это метро всегда монохромно и пустынно. Так и в жизни?
Н.Ч. Да, именно так!

Сколько туннелей вы «прорыли» и что впереди?
Москва, Нью-Йорк, Стокгольм и Пекин представлены на выставке. Впереди - Берлин, Париж, Лондон, Токио, Гонконг, Мехико Сити, Мадрид, Лиссабон. Всего 33 страны.

33?
Хорошее число. И самые интересные для нас  страны в  него входят. Проект долгий - на каждую страну нужно время, чтобы вжиться-всмотреться, «дождаться своей станции». Однако и затягивать нельзя, чтобы не расплескать впечатление. Как это бывает в метро.

Валера и Наташа Черкашины. Метро - Пекинское, Стокгольмское, Московское, Нью-Йоркское. Фрагменты, снятые в галерее.