US Military Retreats From Red Sea After Houthis 'HIT' Warship, 'Sink' F/A-18 Hornet? Yemen Says…
Цитата:
Only a Matter of Time Until a Houthi Missile Succeeds/Lt Col Daniel Davis.
Цитата:
After F-35 Crash, Another Blow to U.S. Aviation as F/A-18 Super Hornet Plunges Into the Sea – Is There a Pattern in American Carrier Jet Failures?
In a rare and costly mishap, a $60 million U.S. Navy F/A-18 Super Hornet sank into the depths of the Red Sea after it was accidentally dragged overboard from the aircraft carrier USS Harry S. Truman. The incident, which occurred during an evasive maneuver while under fire from Houthi rebels, has raised fresh concerns about safety protocols, naval readiness, and the vulnerabilities of high-tech fighter jets operating from carriers in increasingly hostile and unpredictable environments.
While no personnel were harmed in the incident, the loss of one of the Navy’s most advanced multirole fighters is a serious blow—and it’s not an isolated case. Just over three years ago, in a similarly high-profile accident, a British F-35B stealth jet plunged into the Mediterranean Sea after a failed launch from HMS Queen Elizabeth. Both accidents underscore the perilous nature of carrier operations and the immense technical and financial losses when things go wrong.
According to a statement from the U.S. Navy, the F/A-18E Super Hornet was being towed inside the hangar bay of the USS Harry S. Truman when the ship performed a sudden evasive maneuver. The maneuver, part of the carrier’s standard defense tactics to avoid missile threats, inadvertently caused the towing crew to lose control of the jet. Both the aircraft and the tow tractor were lost overboard.
“The F/A-18E was actively under tow in the hangar bay when the move crew lost control of the aircraft. The aircraft and tow tractor were lost overboard,” the Navy confirmed. Fortunately, sailors quickly moved to safety, and no injuries were reported. The Navy has launched an investigation into the mishap and emphasized that the air wing remains “fully mission capable.”
These types of incidents are rare but not unheard of. Nimitz-class carriers like the Truman are nuclear-powered giants with massive operational footprints and are built for survivability under attack. Part of that survivability involves the ability to zigzag unpredictably—especially when navigating dangerous waters like the Red Sea, where the Truman has faced repeated threats from Iran-backed Houthi rebels.
This latest mishap follows a string of troubling incidents for the Harry S. Truman. In February 2025, the carrier collided with a merchant ship near Egypt. Two months earlier, in December 2024, one of its Super Hornets was hit by friendly fire from the guided missile cruiser USS Gettysburg. Thankfully, both pilots safely ejected. These incidents collectively highlight the increasingly hazardous nature of modern naval deployments and the mounting pressure on carrier strike groups operating in contested zones.
The U.S. Navy is not alone in facing such challenges. The Royal Navy suffered its own high-stakes accident in November 2021, when an F-35B stealth fighter fell into the Mediterranean shortly after attempting to launch from HMS Queen Elizabeth. The jet, valued at over $100 million, failed to take off and instead dropped off the carrier’s ski-jump ramp directly into the sea.
Initial confusion surrounded the cause, with speculation about foreign object ingestion in the engine. The final report confirmed a basic but catastrophic human error: a plastic rain cover, known as an engine intake blank, had not been removed before flight. This oversight blocked airflow, causing the engine to stall and preventing the aircraft from lifting off.
The pilot managed to eject safely, and the aircraft briefly floated next to the ship before sinking to the seafloor—over 6,500 feet deep. The recovery operation was urgent and shrouded in secrecy, not only because of the loss itself but because of the advanced technology on board the F-35B.
The F-35B crash kicked off a high-priority international effort to recover the wreckage before adversaries could. The aircraft was loaded with sensitive radar, sensors, and stealth systems that, if salvaged by hostile powers, could pose a major national security risk.
Reports indicated that Russian surveillance aircraft had closely monitored HMS Queen Elizabeth throughout its deployment. Given Russia’s deep-sea salvage capabilities, including the use of the specialized vessel Yantar and deep-diving submarines, the UK was under pressure to act quickly.
Working with the U.S. and Italy, the UK launched a recovery mission involving remotely operated vehicles (ROVs), divers, and sonar technology. The U.S. Navy provided key salvage equipment based in Spain, including the Towed Pinger Locator 25 (TPL-25), capable of detecting emergency beacon signals underwater.
Despite extensive efforts, locating the jet proved difficult. The sonar beacon intended to guide rescuers failed to transmit, delaying recovery efforts. Eventually, the wreckage was found about a mile from the point of impact, largely intact but inverted on the seabed. Divers used inflatable bags and ROVs to carefully bring the jet to the surface over the course of several days.
Once retrieved, the wreckage was transported to a secure Allied port and then flown back to the UK for forensic examination. The incident became one of the most technically challenging and secretive salvage missions in modern naval history.
Perhaps the most unsettling element of the HMS Queen Elizabeth crash is its cause: a simple oversight. The intake blank, meant to protect the engine from foreign objects while parked, was left in place. As the jet accelerated for takeoff, the blank was sucked into the engine, dooming the flight before it even left the deck.
Ten months after the incident, an investigation by the UK Defence Safety Authority confirmed that inadequate checks and failure to follow procedure led to the loss. It was a stark reminder that even the most advanced aircraft can be undone by routine human error.
Carrier operations are inherently risky. Flight decks are crowded, fast-paced, and dangerous. Moving, fueling, arming, and launching aircraft requires tight coordination between deck crews, pilots, and command centers. A lapse in protocol, a distraction, or a momentary misjudgment can lead to disaster.
The losses of the F/A-18 and F-35B—both during routine or non-combat activities—raise questions about the strain placed on naval forces and the true cost of global power projection. Each jet represents not just millions of dollars but years of development, training, and technological integration.
When these aircraft go down, it’s not only a financial loss but a security one. Every crash risks compromising classified systems. Every salvage operation demands significant resources. And every delay or mishap on the flight deck can ripple across an entire deployment.
With increasing threats from Iran-backed militias, Chinese naval provocations, and Russian surveillance, Western naval forces are operating in increasingly hostile and congested waters. The tempo is relentless, and the margin for error is narrowing.
Both incidents underscore the urgent need to improve operational discipline and review safety protocols aboard carriers. In the U.S. Navy’s case, that means re-evaluating towing procedures during active deployments and ensuring hangar operations can be paused or stabilized during evasive maneuvers. In the UK’s case, it has meant stricter pre-flight checks and better accountability mechanisms for deck crews.
Technological solutions, such as smarter failsafe systems, automated object detectors, or enhanced aircraft restraint systems, may offer partial relief. But ultimately, these accidents are a human challenge—one of coordination, training, and vigilance.
As military deployments grow more complex and adversaries grow more sophisticated, preventing the next jet from falling into the sea may depend less on high-tech hardware than on old-fashioned attention to detail.
The accidental losses of high-value fighter jets into the ocean serve as a sobering reminder that even the best-equipped navies can falter. In both the F/A-18 and F-35B incidents, no lives were lost—but the stakes could have been much higher.
Carrier-based aviation will always involve risk. But when tens of millions of dollars in cutting-edge equipment—and potentially sensitive technology—end up on the ocean floor due to human error or unanticipated maneuvers, it’s a wake-up call.
Цитата:
Did Houthi missiles threaten to sink the carrier USS Truman?
Report says a plane fell off when the aircraft carrier made an unexpected hard turn because it was evading a threat
The US lost an F-18E Super Hornet jet fighter on April 28th when the aircraft, under tow in the hangar deck of the USS Harry S. Truman (CVN 75), fell into the sea, along with the tractor that towed it. There was only one minor injury to a crew member who apparently was injured when jumping from either the tractor or the F-18.
The aircraft and the tractor were lost at sea. A critical question is whether this was simply an accident or if the cause of the aircraft and tractor loss was due to an attack launched by the Houthi rebels in Yemen. CNN reported that the plane fell off when the carrier made an unexpected hard turn because it was evading a threat, either a Houthi cruise missile or an armed drone.
There have been more than 170 attacks on US warships in the Red Sea by the Houthis.
The F-18E Super Hornet is a single seat twin engine carrier capable jet fighter. The hangar deck is below the flight deck but, apparently, there are no barriers to prevent an aircraft from rolling off the deck into the sea.
The Truman carries both F-18E single seat and F-18-F tandem-seat fighters, along with other aircraft and helicopters. Overall the Truman typically carries around 90 aircraft. The carrier can accommodate more than 6,000 personnel.
The lost aircraft was assigned to Strike Fighter Squadron VFA-136. The aircraft is valued at $67 million. The pilot was not onboard the aircraft at the hangar deck level. Instead, a support crew member was in the cockpit as the plane was being moved (probably to the flight deck, but this is not certain).
CNN is the first news outlet that carried a story based on word from an unnamed administration official who said that the F-18 and the tow tractor were lost when the carrier made a hard turn, causing the tow operator to lose control of the F-18. The news organizaition said the carrier made the unexpected hard turn because it was evading a threat, either a Houthi cruise missile or armed drone.
The Houthis claimed they targeted the Truman with both missiles and drones. Yahya Sare’e, the group’s spokesman, said in a televised statement that the Houthi Air Force and Naval Forces carried out a joint operation using cruise missiles, ballistic missiles, and drones. CENTCOM, which manages the anti-Houthi operation in the Red Sea, has not disputed the Houthi claim.
US aircraft carriers do not operate on their own. They are supported at sea by a Carrier Strike Group. The Truman is backed up by Carrier Strike Group 8. In the Red Sea this included three Arleigh Burke Class Destroyers and one Ticonderoga Class cruiser, the USS Gettysburg (CG-64).
The destroyers and the Gettysburg’s role is to protect the carrier from missiles, aircraft and drones; all have the well-regarded AEGIS air defense systems and other anti-missile and drone capabilities. The deployment featured around two thirds of Destroyer Squadron 28. The AEGIS destroyers and the cruiser also have advanced radar, so they ought to be able to detect incoming threats including small drones.
If the story of the hard turn is true, then it appears that the incoming threat was not detected until it was quite close to the Truman, and the Truman made an evasive maneuver to try and avoid the threat. One explanation could be that the incoming threat was a cruise missile or anti-ship missile flying at low altitude, hard to see for radar because of radar clutter.
The Persian Gulf and Red Sea areas are impacted by radar ducting, where atmospheric layers trap and guide radar waves. Ducting can create radar holes or skip zones, making a missile or aircraft undetectable.
There is no information that any of the AEGIS-equipped ships responded to the alleged Houthi attack, or even if there was such an attack. CENTCOM has neither confirmed nor denied the Houthi alleged attack, nor has the command supported the CNN Report that the Truman made a hard, evasive turn at sea causing the loss of the F-18E.
The other issue of note is that if the Houthis were able to target the Truman, they needed a means to locate it. Most if not all of the Houthi coastal radars have been destroyed by US bombing raids. It is unlikely the Truman could have been tracked directly by the Houthis. It is known that Iran maintains radar ships that support the Houthis, and these could have spotted the Truman fairly easily. Alternatively, overhead satellite tracking by Russia or China cannot be ruled out.
Iran uses dedicated spy ships with radars and also uses commercial ships for spying activities. It would not be at all difficult for commercial ships operating in the Red Sea to spot a large carrier task force and relay the task force coordinates to Houthi operators.
The Houthis have a wide range of Iran-supplied anti-ship missiles, cruise missiles and drones. If the reports are true that the threat to the Truman was a low flying object, it could have been a cruise missile such as the QUDS-4. The QUDS-4 has a range of around 2,000 km (1,243 miles) and is powered by a small turbine jet engine.
Its origin is the Iranian Soumar cruise missile, itself a knock-off of the Russian Kh-55. This is the same type of cruise missile that was used to attack Saudi oil installations at Abqaiq and Khurais in September, 2019. Whether this missile can hit a moving ship is unknown.
The United States relies on its aircraft carriers for its expeditionary capability around the world. While less important in Europe where the US has access to plenty of air bases, in other regions the carriers are of great strategic importance.
In recent years, especially as China’s anti-ship capabilities have grown, many are questioning whether US aircraft carriers can survive in conflicted areas, such as around Japan and Taiwan. US Defense Secretary Pete Hegseth has said publicly that Chinese hypersonic missiles could sink the entire US carrier force in 20 minutes.
It follows that if a third-rate power such as the Houthis (obviously with outside help) can threaten US carriers in the Red Sea with decidedly inferior weapons, then the ability to protect carrier operations is a major issue that cannot be avoided.
President Trump Participates in a Cabinet Meeting, Apr. 30, 2025.
Цитата:
President Trump Delivers Remarks to the Michigan National Guard.
Цитата:
100 Days in 100 Photos.
Цитата:
Trump on possible toy shortage: "Maybe the children will have two dolls instead of 30"
President Trump appeared to acknowledge Wednesday that toy shortages are possible as his tariff hikes ripple through the economy.
Why it matters:
American retailers are growing worried that the president's trade war and increased volatility will lead to empty shelves, higher prices and store closures as Chinese imports screech to a halt.
• The CEOs of Walmart, Target and Home Depot privately warned him last week about the likelihood of product shortages and price spikes.
Driving the news:
"Somebody said, 'oh, the shelves are gonna be open,'" Trump told reporters Wednesday. "Well, maybe the children will have two dolls instead of 30 dolls, and maybe the two dolls will cost a couple of bucks more."
The big picture:
His comments came amid growing concern that that the 2025 holiday shopping season will be significantly disrupted.
• Toy Association CEO Greg Ahearn told the New York Times this week that the industry is facing "a frozen supply chain that is putting Christmas at risk."
• "If we don't start production soon, there's a high probability of a toy shortage this holiday season," Ahearn said.
Zoom out:
Trump argues that higher tariffs will force manufacturers to produce more goods in the U.S., creating jobs and tax revenue. But critics say it will lead to higher prices and hurt American exporters.
Reality check:
"There will be a Christmas, and people will celebrate Christmas, and they will buy items, and we will sell them those items," Walmart CEO Doug McMillon told reporters earlier this month.
• "If there are higher price points, and you want to rethink its quantity, maybe that makes sense," McMillon said.
Цитата:
Цитата:
Axios News Shapers.
Цитата:
Куда ведет Америку Дональд Трамп и что ждать миру? | Дмитрий Евстафьев и Руслан Сафаров.
Цитата:
Tucker Carlson on Michelle, Newsom, AOC, and Fentanyl Crisis in America, w/ Billy Baldwin and More.
Цитата:
John Helmer: Unpacking Trump's Self-Inflicted Problems: A Deep Dive.
Из недавно пропущенного:
Цитата:
Future of Defense: Aviation, Weapons and Technology Innovation.
Protecting maritime infrastructure from attack: new technologies and tactics.
In this guest article, Kamil Sadowski considers the challenges of protecting the maritime infrastructure which underpins much of Europe’s economic activity and is increasingly seen as a major vulnerability for many NATO nations.
Ensuring the security of naval bases, commercial ports and harbours, pipelines, cables, and other installations is becoming a higher priority. This is particularly true in the underwater domain, which offers the greatest scope for inflicting severe damage discreetly.
A noisy underwater environment is a natural ally for sabotage operations, with the Baltic Sea being a prime example of such conditions. Dense marine traffic provides acoustic camouflage for the stealthy insertion and recovery of all kinds of underwater assets.
The scale of the problem also varies depending on the location of protected facilities. Installations located in territorial waters or restricted areas (where navigation is difficult) present are a significantly different challenge compared to those in open waters such as the extremities of many Exclusive Economic Zones (EEZ).
Threat vectors
Stealth and deniability is the defining feature of seabed warfare, making early detection difficult and post-incident analysis equally challenging, whether the effects are damage or the installation of spy equipment. New technologies have also multiplied the threat and lowered the bar to entry beyond traditional state actors.
Known cases of suspicious activity involve surface vessels equipped with systems capable of seabed operations, observed near areas where underwater cables are laid. Such operations inevitably leave traces, and over time, collected data can reveal the full picture. Consequently, maritime traffic control systems are evolving to implement tools for early detection of suspicious behaviour. The situation becomes even more complex when operations occur entirely or predominantly beneath the surface.
Threat delivery methods (Author’s image).
The very long endurance of extra-large unmanned underwater vehicles (XLUUVs) makes it possible for them to transit from distant areas, including potentially from an adversary’s territorial waters. When stealth is critical, the force delivery role may be undertaken by submarines (including midget submarines), presenting the most challenging scenario for infrastructure protection.
Generally, the first category of adversary assets (force delivery units) will attempt to remain outside the surveillance zones of underwater systems protecting mission objectives. Their task is typically to approach to a safe distance before deploying embarked mission assets. Submarine presence is notoriously hard to detect, especially for early warning or real-time awareness.
The second category of assets comprises mission execution or close support assets, which require closer interaction with targets. Midget submarines, better suited for shallow water operations, occupy a space between the two categories. These assets constitute primary targets for systems dedicated to infrastructure protection, leaving broader anti-submarine warfare (ASW) efforts to naval forces.
Among this group, large UUVs pose distinct challenges. Being uncrewed, they offer significantly greater endurance and tolerance for operating in high-risk areas, making them ideal for Intelligence Preparation of the Operational Environment (IPOE) or for delivering equipment in advance of sabotage missions.
Many future concepts envision expanding the range of tasks that can be performed solely by unmanned assets. While human supervision may still be needed for highly precise activities, over time it may become possible to remove the human presence from the mission entirely. Future XLUUVs equipped for such operations could complete entire missions without the weak link – the human diver, and could turn the tables by being a threat to the adversary.
Conceptual image showing XLUUV deploying a ROV while being remotely controlled via satellite data link (Image: HonuWorks).
Fixed undersea surveillance systems
Active sonar systems designed to detect divers, commonly known as Intruder Detection Sonar (IDS) or Diver Detection Sonar (DDS), operate typically in the 60–90 kHz frequency band. Advanced signal processing allows automated detection and classification of divers and similarly sized targets. These systems achieve surveillance ranges of approximately 400–800 metres against divers (depending on open or closed-circuit breathing systems) and up to 1500 metres for XLUUVs. They provide reliable automated awareness and crucial reaction time to counter threats. IDS is deployed in harbour approaches and suspended from ships to provide coverage in unprotected areas and anchorages.
Active Diver Detection Sonar with compact cylindrical array – approx. 25-30kg weight (image: Atlas Elektronik).
Passive sonar systems typically form layered barriers to monitor both near zones and outer areas. Passive surveillance is more challenging than active, requiring complex Low Frequency Analysis and Recording (LOFAR) techniques that are difficult to automate, and are more sensitive to ambient noise. Although passive systems offer limited real-time awareness against very silent targets such as submarines or UUVs, they are critical for long-term surveillance, acoustic intelligence gathering, and providing forensic evidence in case of an incident. Fibre-optic hydrophones, with flexible deployment and minimal maintenance needs, are increasingly used.
The optimal setup for underwater surveillance combines both active and passive sonar systems to maximise coverage and data collection. Other technologies such as Distributed Acoustic Sensing (DAS) and magnetic anomaly detectors also play important roles, particularly in areas where dense sensor coverage is not economically viable. DAS, for example, is well suited to monitoring activities near underwater cables.
USVs on anti-diver intervention task with towed IDS (Author’s image).
Security augmentation with unmanned assets
Even if critical infrastructure facilities are well monitored, large areas, such as the spaces around pipelines and cables, remain vulnerable. Technologies like DAS help extend coverage, but gaps and limitations persist, providing opportunities for adversaries.
While infrastructure protection is a task for maritime forces, no navy has the luxury of dedicating sufficient warships and maritime aircraft exclusively to this role. Naval assets cannot be permanently assigned to infrastructure protection, and they are not proportional responses to threats like small underwater assets. Furthermore, traditional ASW sensors and effectors are not always suitable for detecting these targets.
This reality creates space for unmanned assets to augment the surveillance network and support rapid response capabilities. Properly equipped, they can become equivalent forces against the types of threats described.
Small Unmanned Surface Vehicles (USVs) – up to 12 metres in length – were among the first uncrewed platforms developed for tactical maritime warfare roles. Their compact size, endurance, modularity, and payload options make them suitable for many mission profiles, particularly those requiring lengthy operations like ASW and seabed warfare. Adaptations to ASW, using USVs as either sensor platforms or even ASW weapon carriers, are already mature.
Elbit Seagull USV program with dipping and towed array sonar options (Photo: Elbit Systems).
Similar adaptations could be made for infrastructure protection missions. Active IDS provides a promising lightweight sensor base for USVs optimised against underwater threats. Importantly, USVs typically have a significant speed and manoeuvrability advantage over submersibles.
USVs can be configured with deployable packages that are lowered into the water offering reliable automatic detection like combination of IDS with deterrence loudhailer. Because IDS transmit frequency is operating outside human hearing ranges, this combination enables not only detection but also immediate deterrence if a diver is recognised.
Another option involves Intruder Detection – Variable Depth Sonar (ID-VDS), allowing for continuous slow-speed searching instead of the ‘leapfrogging’ between dipping stations. The choice between dipping sonar or VDS depends on the operational area and mission profile. As with ASW adaptations, both systems may be needed to optimise surveillance coverage.
Equipped in this way, USVs can investigate suspected underwater activity and augment fixed surveillance systems, helping to seal coverage gaps. They represent a mobile component vital to the protection network, and there is potential for future USV-based force protection assets to be embarked aboard warships or other vessel of opportunity.
...
This is why couriers got so brazen with delivering our parcels – and what to do about it
From leaving packages in rubbish bins to lobbing them over the fence, delivery drivers have gained a certain... reputation over the past five years. Felicity Martin investigates this rapid decline in customer service and asks whether there’s anything we can do about it as consumers
Everyone either knows someone who’s got a shocking parcel delivery story or has one themselves. Here’s mine: I posted a valuable piece of collectable music merch via courier, who helpfully left the parcel out in the pouring rain. The contents got soaked and damaged in the process. My appeals to the delivery company’s customer service department fell on deaf ears (not that I’m convinced I was even speaking to a human in the first place), and they offered zero compensation.
Other tales include packages being shunted into recycling wheelie bins (which are inevitably collected), stuffed under doormats, or flung over fences. Ellie, from Manchester, had one parcel left in her food waste bin – which contained food waste at the time. She can’t wear the contents, a sports bra, without remembering the smell as she fished out the package. Glasgow-based Harvey had a tablet delivered to his outdoor bin, which was described as a “safe space”. When he asked the delivery company why this was designated a secure spot, he was told: “Nobody goes looking in other people’s bins.”
“You know an industry’s in trouble if it passes the ‘Your mum, your mates’ test,” says consumer rights expert Martyn James. “If you ask, ‘Have you had a problem with a package delivery?’ Every single one of them, I guarantee you, will say yes, and then launch into a rant.” One woman he spoke to ordered £300 worth of rare books, which never arrived despite the company’s insistence they’d been delivered. Two months later, while pruning her wisteria, she found it had been lobbed on top of her garage.
But why do delivery companies now leave parcels anywhere and everywhere? Almost 15 million people experienced a problem with a parcel delivery in November 2024. Citizens Advice published a league table of the worst delivery companies, with Yodel and Evri ranked the worst, and Amazon and Royal Mail joint best (though none of the brands covered themselves in glory).
Doorstep parcel theft is a serious problem – the rise in “porch piracy” saw the theft of £376.6m worth of UK packages in 2024. It’s far worse for those in major cities and blocks of flats, where thieves take advantage of communal areas. Some deliverers don’t ring the bell when dropping off packages, and customers have reported receiving “missed you” notes when they were at home the entire time. Not to mention those with accessibility issues, who might take longer to reach the door.
The issue, James says, originates from a societal change caused by the pandemic, where “we were all stuck at home and basically adapted to just buying stuff online and it being delivered to us”. Although there was a multibillion-dollar industry already in place, ready to deliver our air fryers and Pelotons, companies had to ramp up their business models to match demand.
This led to a “kind of tit-for-tat discounting, to get as many big contracts through. But of course, when you cut the bottom line, you cut the service,” James explains. He’s spoken to drivers who said they were expected to deliver 20 packages per hour. “It’s technically possible, but when you put that pressure on people, the service goes out of the window.” Some delivery companies set limits on the number of parcels they’d accept back at the depot, so drivers have no choice but to abandon them outside people’s homes.
Many online stores are writing off the value of parcels if they go missing as a result, and simply refunding consumers. Since the retailers won’t put pressure on the courier companies to ensure correct deliveries, “it’s only when there’s a tipping point in costs for retailers that the rules will change”, claims James. Some companies are pushing back on this, including Amazon (which is both a retailer and delivery company), stipulating that it will no longer write off deliveries under the value of £30.
The difficulty is that it’s nigh-on impossible for consumers to prove when a package has been snatched. You can’t, of course, take a photo of a missing parcel. The flaw in this whole business is that people can theoretically game the system, “stealing” their own packages. (One plausible future outlined by James would see our high streets filled with rows of parcel pickup lockers, rather than shops – a dystopian-sounding prospect.)
It doesn’t help that the customer service for courier companies seems – at times – deliberately bad. “It’s pretty outrageous that, despite the fact they’re supposed to have a complaints procedure in place, and they are regulated by Ofcom, believe it or not, it’s virtually impossible to speak to them, or get past the chat bots,” James says. He adds that retailers often fob the customer off to the courier, who can’t actually help solve the problem, sending them on a “wild goose chase” that creates an added headache for the consumer.
A spokesperson for Evri addressed the question of parcels being left in inconvenient places and the surge in parcel piracy. “If a customer knows they might not be home, we would recommend using the Evri app, which is free to download on both iOS and Android, or visiting our website,” they said. “Here, customers can nominate a preferred safe place, select a trusted neighbour, or divert their parcel to one of our ParcelShops or lockers. With 96 per cent of the UK’s population in urban areas living within one mile of a ParcelShop, these options offer convenience and peace of mind.”
So what do you do if your package goes missing? The responsibility lies with the retailer, not the courier, essentially. The Consumer Rights Act 2015 says that if your parcel is stolen after being delivered, and you did not provide specific delivery instructions, the retailer is responsible for either replacing the goods or providing a refund. “If they say, ‘Well, here’s a picture of a parcel outside your door or in a wheelie bin or whatever’ – not your problem, because that proves nothing,” James says. Consumer experts advise against contacting the police for stolen items, as you’ll only be wasting their time (if it is a theft, it’s up to the retailer to report that). And if you do have an issue with a certain delivery company, you’re within your rights to cancel your order within 14 days, based on who’s delivering it.
Evri says it’s taken measures to prevent porch piracy, including a “My Places” area of their app or website to set preferences for one or all of their future deliveries. Customers can also use a What3Words address or a map pin for harder-to-reach addresses.
But James and other consumer experts continue to call for urgent change to our delivery systems. “It’s not practical for parcels to be left outside people's doors while they’re at work. When you look at the scale of the problem, there’s a massive issue here, but nobody’s actually blinking first and coming up with solutions.”
_________________
С интересом и понятными ожиданиями, Dimitriy.
Согласится ли Путин завершить войну по плану Трампа?
В мирном плане Трампа от Украины зависело, по большому счету, только две вещи.
Первое – согласие на прекращение огня по линии фронта.
Второе – подписание сделки по недрам.
Согласие по первому пункту Киев дал еще в марте. А сделка по недрам была подписана вчера.
Зеленский, конечно, может еще попытаться переиграть ситуацию - отозвать согласие на прекращение огня и заблокировать реализацию сделки по недрам, отказавшись подписывать дополнительные документы, регламентирующие деятельность инвестиционного фонда. Однако это будет иметь столь катастрофические последствия для украинских властей, что вероятность такого сценария очень небольшая. Хотя и не равна нулю.
Но, в любом случае, сейчас ключевой вопрос – смогут ли американцы договориться о завершении войны с Путиным? Согласится ли Кремль поддержать план Трампа и прекратить огонь?
Сигналы на этот счет из Москвы поступают противоречивые. Одни говорят, что Путин в целом согласен, осталось проговорить некоторые нюансы. Другие – что он настаивает на своих прежних маскималистских требованиях и переговоры зашли в тупик.
В то же время, стоит сказать, что условия, изложенные в плане Трампа (если Белый дом не изменит их под давлением «партии войны») для России наилучшие из всех тех, которые она могла бы получить, исходя из нынешней ситуации на фронте, когда ВСУ не разгромлены и их оборона не рушится.
Максимальные цели (передача территории всех четырех областей, сокращение ВСУ, отстранение от власти Зеленского и перемены во внутренней политике) на данный момент дипломатическим путем не достижимы. Даже если Трамп захочет (а пока нет никаких признаков, что он захочет), он не сможет принудить Киев к выполнению этих условий. Украинские власти готовы воевать и далее даже без американской помощи, но на них не согласятся. Для того, чтоб они согласились должна кардинально поменяться в пользу РФ ситуация на фронте, а ВСУ оказаться на грани разгрома. Чего пока не наблюдается и неизвестно возможно ли это вообще и когда.
Прекращение же огня по плану Трампа будет означать для России, что она вырвалась из опаснейшей ловушки, в которую попала в феврале 2022 года. Причем вырвалась на триумфальных условиях – прихватив с собой почти 20% украинской территории, получив от США признание аннексии Крыма и снятие санкций (это открывает дорогу к аналогичным решениям и других стран, что приведет к укреплению экономических и геополитических позиций России), заблокировав путь Украины в НАТО, и, возможно, получив в ходе торгов от Трампа еще что-то сверх того. При этом отсутствие гарантий безопасности от США делает нереальной отправку в Украину европейских войск. Кроме того, план не содержит никаких требований к РФ о возмещении Украине убытков от войны.
Именно поэтому представители западной «партии войны», в лице, например, Бориса Джонсона, план Трампа резко критикуют, полагая, что он крайне выгодный для России, так как фактически делает ее победителем в войне.
Единственными существенными уступками со стороны РФ по плану Трампа является передача под контроль США Запорожской АЭС, а под контроль Украины - Каховской ГЭС. Но это сопряжено со столь большими организационно-техническими проблемами, что неизвестно - реализуются ли вообще данные пункты на практике. А если и реализуются, то это станет очень небольшой платой за получение всего остального. Тем более, что передачу Каховской ГЭС РФ может увязать с возобновлением подачи воды по каналу в Крым после восстановления взорванной дамбы. Да и для «Росатома» урегулирование в международном поле вопроса ЗАЭС было бы выгодно с точки зрения укрепления позиций на мировом рынке.
Отказ же от соглашения по прекращению огня будет означать для России не только продолжение изнурительной войны с большими потерями (при том, что США в таком случае, скорее всего, на тех или иных условиях Украине оружие продолжат поставлять), но и, вполне возможно, ужесточение американских санкций в виде введения вторичных пошлин на нефть и другие основные экспортные товары, что, наложившись на падение мировых цен на энергоносители, может иметь для российской экономики крайне тяжелые последствия. Тем более, что у ужесточения политики в отношении РФ в США есть немало сторонников – позиции «партии войны» там очень сильны.
В России есть своя «партия войны», которая выступает против перемирия и призывает воевать «до победного конца». Костяк российской «партии войны» составляют те же силы, которые ранее готовили почву под мятеж Пригожина, а сейчас системно пытаются разжигают все возможные внутренние противоречия в РФ. В том числе, например, между солдатами и армейским командованием, между русскими и мусульманами. Что, в условиях продолжения войны и нарастания вызванных ею проблем, может взорвать ситуацию в России. Поэтому большой вопрос, с какой целью эта «партия» выступает против прекращения огня. Действительно ли так хочет поднять российский флаг над Одессой и Киевом, или рассчитывает на то, что долгая и кровавая война рано или поздно приведет к дестабилизации и к свержению власти в РФ.
Но, в конечном счете, решение будет принимать Путин. Каким оно будет, как мы уже ранее писали, зависит от ответа на три вопроса.
Первый – насколько для Путина обозначенные им публично условия завершения войны (включая передачу всех четырех областей, ограничения численности ВСУ и т.д.) являются принципиально важными, а не просто стартовой позицией для переговоров.
Второй – видит ли Путин возможность достижения этих целей военным путем без сверхусилий в виде мобилизации, использования ядерного оружия, полного перевода экономики на военные рельсы, резкого затягивания поясов населению (чтоб продолжать воевать вне зависимости от уровня цен на нефть и степени санкционного давления).
Третий – если не видит, то готов ли Путин на такие сверхусилия.
Если ответ «да» - то на компромиссы Кремль вряд ли будет идти. И тут уже весь вопрос в том, насколько его оценка возможностей РФ окажется верной, а не такой же как и в феврале 2022 года.
Если ответ «нет» - значит Путин войну закончить по линии фронта в ближайшее время будет готов. И условия ее завершения, содержащиеся в «плане Трампа», как писалось выше, в нынешних условиях для РФ лучшие из всех возможных. Если, конечно, эти условия не поменяются. По пока сигналов от Трампа о «смене концепции» нет.
Цитата:
Цитата:
Подытоживая по сделке о недрах.
Подписанное вчера соглашение (https://t.me/stranaua/194384) о недрах не только не содержит никакой конкретики, но и не отвечает на главный и принципиальный вопрос - чем вообще будет заниматься создаваемый инвестиционный фонд? Единственное, что о нем известно - он будет создаваться совместно Украиной и США (но неизвестно в каких долях будет владение и управление им и кто будет принимать в нем решения) и Украина обязуется туда вносить средства от новых лицензий на разработку полезных ископаемых. При этом обязательства вносить туда взносы американцами четко не прописаны.
Будет ли Фонд при этом вкладывать вносимые в него средства в инвестпроекты в Украине, либо будет управлять инвестпроектами, либо займётся скупкой полезных ископаемых или же просто будет переправлять в США собранные деньги - остаётся «за кадром».
Таким образом, подписанный вчера и опубликованный сегодня текст соглашения не дает абсолютно никакого представления о том как вообще будет функционировать сделка. Все ключевые моменты вынесены в другой документ - Договор об ограниченном партнерстве, который ещё не подписан и текст которого общественность не видела.
То есть, либо по этим ключевым моментам стороны не пришли к согласию, а потому решили их не включать в уже подписанное соглашение (а значит и нельзя говорить об утверждении сделки до подписания Договора об ограниченном партнерстве). Либо все уже обо всем договорились, но эти договоренности выглядят для украинцев слишком «зрадными», а потому их изъяли из текста соглашения и решили вынести в отдельный документ.
О том, что такой вариант вполне возможен говорит и заявление Белого дома, который продолжает настаивать, что цель сделки - вернуть потраченные на поддержку Украины средства. Хотя украинское правительство говорит, что уже оказанная помощь в долговые обязательства страны включаться не будет.
Цитата:
США хотят, чтобы за счет сделки по недрам Украина оплатила оказанную ей американскую помощь, заявили в Белом доме.
Штаты намерены перейти к реализации сделки "так быстро, как это возможно", сказал заместитель главы аппарата Белого дома Стивен Миллер.
Напомним, украинское правительство заявляет, что в подписанном варианте сделки по недрам нет пункта о возмещении американцами уже оказанной Украине помощи. В тексте лишь написано, что США могут включать новую помощь (если она будет) как свой взнос в фонд.
Однако, опубликованный текст подписанного вчера соглашения содержит крайне мало конкретики и там вообще нет никаких обязательств для американцев вносить хоть какие-то взносы в создаваемый инвестиционный фонд. При этом Украина обязана вносить туда половину доходов от лицензий.
Порядок управления этим Фондом и распоряжения его средствами должен был прописан в отдельном договоре, который ещё не подписан и что там будет общественности неизвестно.
Теоретически, там может быть прописано, что американцы вправе забирать себе поступающие в Фонд средства. Также, судя по тексту соглашения, американские компании получат определенные привилегии в новых инфраструктурных проектах и в разработке полезных ископаемых. Это также может стать источником возврата уже потраченных на Украину средств.
Цитата:
US and Ukraine sign agreement creating investment fund after months of negotiations.
Kyiv and Washington have been negotiating for months on an agreement.
The U.S. and Ukraine have signed an economic partnership agreement to develop mineral resources in the Eastern European country amid its grinding war with Russia, the Trump administration announced Wednesday.
As part of the agreement, the U.S. and Ukraine will cooperate to establish an investment fund to help rebuild the Eastern European nation as the White House says it continues to seek peace more than three years after the Kremlin launched its full-scale invasion.
“As the President has said, the United States is committed to helping facilitate the end of this cruel and senseless war,” Treasury Secretary Scott Bessent said in a statement announcing the deal. “This agreement signals clearly to Russia that the Trump Administration is committed to a peace process centered on a free, sovereign, and prosperous Ukraine over the long term.”
Kyiv and Washington have been negotiating for months on an agreement, which would see the U.S. develop and profit from Ukraine’s vast natural resources, including critical elements and minerals vital to modern manufacturing, and contribute to a reconstruction fund for Ukraine.
Ukraine will retain full control over its national resources and state-owned enterprises will remain state property, the country said in an outline of the agreement.
The U.S. will contribute to the fund through direct payments or through new military assistance, according to the outline. Ukraine will contribute 50% of future revenue with royalties from newly issued licenses for critical minerals, oil and gas exploration.
The long-awaited signing came just days after Trump and Ukraine’s President, Volodymyr Zelenskyy, met on the sidelines of Pope Francis’ funeral in the Vatican City last weekend — and as the president has been pushing both Ukraine and Russia to hammer out a peace agreement to end the war.
The sudden urgency to cement the agreement, according to two people familiar with the process granted anonymity because they weren’t authorized to speak publicly, stemmed in part from the president’s growing frustration with the pace of peace talks and, in particular, with Russian President Vladimir Putin, who has thus far been unwilling to accept the terms of Trump’s proposal for peace.
During their conversation inside St. Peter’s Basilica on Saturday, Zelenskyy encouraged Trump to apply more pressure on Putin. Trump, meanwhile, encouraged Ukraine’s leader to finalize the minerals agreement, which he has been pushing since taking office as a de facto post-war security guarantee for Ukraine.
In a social media post sent from Air Force One as he returned to Washington, Trump pointed to Putin’s recent bombing campaign as a signal that “maybe he doesn’t want to stop the war, he’s just tapping me along, and has to be dealt with differently.”
Asked during a Cabinet meeting Wednesday about the finalization of the minerals agreement, Trump said that it would help deter future attacks on Ukraine once peace is reached.
“The American presence will, I think, keep a lot of
bad actors
out of the country or certainly out of the area where we’re doing the digging,” he said
(выделено а.п. – основание для отказа от мирного плана Трампа).
The deal was close to being signed two months ago, when Zelenskyy met with Trump at the White House in late February, only to be shelved after the meeting in the Oval Office turned acrimonious.
And even after Ukrainian Deputy Prime Minister Yulia Svyrydenko arrived in Washington on Wednesday to sign the agreement, there were some momentary snags once again.
Ukraine had balked at signing the main economic pact and two technical side agreements.
A U.S. official confirmed that the sides signed
all three
agreements after Ukraine had requested some last minute changes and the U.S. Treasury played “hardball.”
(выделено а.п. – документов ТРИ, а опубликован был только
)
Ukraine welcomed the deal as “a new stage in our cooperation with the U.S.”
“We are receiving not only investments, but also a strategic partner who will work with us on economic development and the introduction of innovations,” Svyrydenko said.
Kyiv wanted to ensure the deal did not factor in past U.S. military aid, which Ukraine said Wednesday was included in the deal.
“The agreement focuses on future, not past, U.S. military assistance,” a Ukrainian fact sheet said.
Trump, in his public comments about the minerals deal, has described it as a way for American taxpayers to recoup the approximately $120 billion in aid the U.S. has sent to Ukraine since the war began.
Обзор материалов по островному морскому беспилотью и инструментам борьбы с ним:
Цитата:
Цитата:
Цитата:
XV Patrick Blackett alongside in Portland after experimenting with AI remote controlling Bladerunner USVs.
April 30, 2025
Royal Navy establishes new Disruptive Capabilities and Technologies Office
The newly formed RN Disruptive Capabilities and Technologies Office (DCTO) merges NavyX, the Office of the Chief Technology Officer (OCTO), and the Navy AI Cell into a single organisation.
Operating with what is described as an “entrepreneurial mindset”, the DCTO will oversee rapid prototyping, testing and deployment of advanced systems to meet urgent operational needs. Its first prototype project is already in progress and has reportedly drawn on lessons from the Ukraine conflict, aiming to reduce risk through increased use of autonomous systems and supporting frameworks.
The team has worked alongside RN and Royal Marines personnel, as well as policymakers and regulators, to ensure the transition from concept to operational deployment is streamlined. A core asset to the DCTO remains the experimentation vessel XV Patrick Blackett, which continues to serve as both a technology demonstrator and trials platform for uncrewed and AI-enabled systems.
A new Fleet Experimental Squadron is also being established under the Surface Flotilla. Echoing Victorian-era innovation squadrons, it will test and refine emerging technologies at sea. Commanded by a Principal Warfare Officer at Commander rank, the unit will explore developments ranging from uncrewed surface vessels to directed energy weapons and AI-assisted ship systems. DCTO will also begin early work on longer-term technologies, including quantum, artificial intelligence and next-generation nuclear systems.
Senior officers emphasised that the changes are aimed at cutting through traditional procurement delays. While much will depend on resourcing and sustained political support, the new structure may allow the RN to iterate more quickly, bringing new capabilities into service faster than in the past.
Although this measure is welcome and efforts to streamline the adoption of new technologies are desperately needed in light of lessons from Ukraine, Senior naval leaders have been repeating the exact same mantra for more than a decade. Every naval conference attended by this author in the past 10 years has included at least one keynote speech from officers making the case for “procurement at pace”. So far, there has been very little in the way of new capabilities delivered quickly to the frontline, apart from some software enhancements to combat systems.
For example, the RN has been conducting trials and experiments with assorted Uncrewed Air Vehicles for many years, but has only managed to get the very basic Puma UAV into the hands of operators. The Peregrine RWUAS is only just operational, an obviously effective system that has been around for more than a decade. Malloy T-150 logistics drones are finally being deployed with the carrier strike group, more than 6 years after they were first developed. It is a similar story with Uncrewed Surface Vessels, which could be armed or play a far greater role in ISR. Civilian regulatory frameworks are seemingly constraining (or used as an excuse) for the glacial progress in operationalising a technology that is already well proven. Only in USV-based mine warfare can the RN claim to have been innovating with some modest success, but progress has been far from rapid.
In the counter-UAS space, the accelerated development of Dragon Fire DEW and RF-DEW is a very good news but the failure to provide more interim gun-based hard-kill systems to every vessel in the surface fleet as a matter of routine is of increasing concern.
Цитата:
March 26, 2025
DragonFire directed energy weapon to be fitted to four Royal Navy warships by 2027
In her Spring Statement to Parliament today, the Chancellor will announce a modest increase of funding for defence, part of which will enable the RN to advance its plans for fitting the DragonFire laser weapon.
The new funding injection is described as a “downpayment” on the longer-term commitment to spend 2.5% of GDP on defence by 2027. Although woefully inadequate, given the rising threat and diminishing reliability of US support for NATO, this new money is further evidence Government is trying to address the situation.
The £2.2Bn will be used to procure advanced defence technologies that can deliver effects on the frontline relatively rapidly. Part of the new funding will also be used to improve accommodation for forces personnel and families, an important step in addressing the retention crisis that is so corrosive.
The MoD had previously announced a DragonFire mount would go to sea on a single warship in 2027 but this will be expanded to four ships. Although not officially confirmed yet, the Type 45s are the most likely recipient of the new weapons. The post-PIP destroyers and the Type 26 frigates will have sufficient spare power generation capacity to support at least a 50kw class LDEW system such as DragonFire.
DragonFire - UK Laser Directed Energy Weapon shoots down a drone.
Directed energy weapons have many advantages over conventional projectile firing systems. The most obvious benefit, particularly relevant to the maritime domain, is that it cannot be exhausted in the way that munition stocks can be rapidly consumed.
A LDEW shot will only cost tens of pounds compared to the hundreds of pounds per round for advanced gun ammunition or missiles costing millions of pounds. Following experience in the Red Sea last year, this requirement is increasingly important. LDEW can also respond rapidly to very high-speed and hard manoeuvring targets. The need to fire a missile, calculate an intercept course and potentially make extreme manoeuvres in the terminal phase is eliminated. See our more in-depth article about the DragonFire system here.
Цитата:
April 7, 2025
Royal Navy to integrate logistics drones on Carrier Strike Group deployment
For the first time, logistics UAVs will be integrated into a UK Carrier Strike Group operations, delivering stores between vessels when the task force leaves for the CSG25 deployment later this month.
In addition to the crewed aircraft group, HMS Prince of Wales will embark a small fleet of Malloy T-150 octo-copter UAVs. These will be tasked with transporting small loads, ranging from engineering components to parcels from home, between ships, freeing up helicopters for higher-priority duties such as anti-submarine and surface surveillance operations.
Nine T-150 drones will be operated by 700X Naval Air Squadron (NAS) from RNAS Culdrose. A 12-person detachment will join three ships in the task group to trial the system at sea. With a payload capacity of up to 68kg, a top speed of 60mph, and a flight endurance of 20–40 minutes, the drones are capable of covering short distances between units within the CSG.
Historically, helicopters have been tasked with moving urgent stores between ships, even if the items were small or lightweight. According to 700X NAS, some 95% of stores transferred during previous carrier deployments weighed under 50kg—well within the drone’s lifting capability.
While drones have seen limited use in land-based roles, this will mark the first time they are employed at scale in a maritime environment by the RN. Operations will involve manual and autonomous control modes, including flights to pre-set waypoints with underslung cargo.
Developed by UK-based Malloy Aeronautics under an MoD innovation initiative, the T-150’s were only delivered in August last year. 700X NAS is responsible for integrating them into the aviation battlespace and developing procedures for use at sea, an effort that would traditionally have taken several years.
Operating drones from the confined spaces and dynamic conditions of a warship presents additional complexity. As part of the rapid induction process, aircrew have had to develop detailed documentation, airworthiness protocols, and support procedures for safe operation aboard ships.
As the RN seeks to normalise the use of uncrewed systems, 700X NAS continues to recruit and train sailors from across the service. Personnel from non-traditional aviation backgrounds are being retrained as qualified drone pilots. The deployment of the T-150 with the CSG marks another milestone in the RN’s effort to embrace uncrewed systems and modernise its logistics and operational support functions.
Цитата:
Цитата:
February 21, 2025
Peregrine RWUAS deployed operationally by the Royal Navy for first time
The Peregrine Rotary Wing Uncrewed Air System (RWUAS) has been deployed from HMS Lancaster for the first time during live operations in the Middle East.
Operating from the flight deck of the frigate, which is engaged in a long-term maritime security mission in the region, Peregrine has been actively involved in patrolling the Indian Ocean and Gulf of Oman. These efforts are focused on identifying smugglers and drug traffickers operating along the notorious ‘Hash Highway.’ During its operational debut, the aircraft played a key role in locating and monitoring several small craft during board-and-search operations. As Royal Marines boarded suspect dhows, the drone provided intelligence that facilitated the seizure of illicit drugs and contraband.
Technology that has been around for a decade or more that the RN is finally benefitting from – imagery from the drone’s onboard cameras is fed directly to the ship’s operations room.
Peregrine has conducted both day and night sorties, covering hundreds of square miles per mission while relaying live radar data and imagery directly to the operations room aboard HMS Lancaster. The clarity of its imaging capabilities has proved highly useful. Remotely piloted from the ship, Peregrine is capable of flying missions lasting up to 5 hours at extended ranges beyond the horizon. Peregrine is an RN-specific variant of the Schiebel S-100 fitted out by Thales UK with radar and an infrared/EO camera. These enhancements allow it to operate effectively at night and in poor visibility while reaching speeds of up to 125 mph.
Designed for extended and demanding surveillance tasks, Peregrine enables HMS Lancaster’s Wildcat helicopter to be preserved for interdiction and strike missions. Additionally, team from 700X Naval Air Squadron embarked on the ship successfully operated Peregrine in tandem with the 815 NAS Wildcat to explore the advantages of integrating both crewed and uncrewed aerial systems.
HMS Lancaster has also been fitted with (an unspecified) counter-drone system, an important addition given recent threats from Houthi rebel attacks in the Red Sea and Gulf of Aden. Lancaster recently completed a maintenance period in Bahrain, including upgrades to her weapon systems and sensors. A major engineering task involved replacing one of the frigate’s diesel generators, requiring a section of the ship to be cut open to remove the old engine and install a new one.
Цитата:
March 11, 2024
DragonFire – pathway to a Laser Directed Energy Weapon for the Royal Navy?
In late 2023 an aerial target was destroyed during a successful test firing of the UK’s DragonFire Laser Directed Energy Weapon (LDEW) technology demonstrator. Here we look at DragonFire and the possibility of operational derivatives.
Background
In early 2017 a consortium led by MBDA was awarded a £30M contract by the MoD Defence Science and Technology Laboratory (Dstl) to develop a LDEW demonstrator. This was a high-profile project and was widely publicised but progress was initially slow and there were rumours the project had stalled. Behind the scenes steady development continued and the first trials against static targets at the Dstl Porton Down range were made public in October 2022. In July 2023 low-power tracking trials were successfully concluded at the Hebrides Range followed by a high-power shot resulting in the destruction of a moving aerial target in October 2023. This was a UK first and demonstrated British LDEW technology is of sufficient maturity to form the basis of an operational capability.
In September 2023 the MoD announced it has funded the next 3-year DEW Transition Phase from 2024-27. This will continue Laser DEW developments for ground-based air defence and builds on DragonFire for maritime applications, as well as a high-frequency radio directed energy weapon (RFDEW) for use in the counter-UAS role.
DragonFire is not the only UK LDEW project and the MoD is investing around £100 million in this technology. During 2021 a Thales-led consortium including BAE Systems, Chess Dynamics Vision4CE and IPG began working on Project Tracey to produce advanced demonstrators for the RN. The first objective was to conduct an LDEW trial on a Type 23 frigate in 2023 but this was abandoned, most likely due to lack of maturity and so funds could be redirected into other programmes. In the longer term, there is an ambition to develop a 150kw class naval LDEW, initially to be fitted on the Type 26 frigates sometime in the early 2030s (illustrated in the main image above).
The US is some way ahead in LDEW development, having already fielded the experimental 30 Kw LaWS in 2017 and more recently the AN/SEQ-4 Optical Dazzler Interdictor Navy (ODIN) counter UAS system on some of its destroyers. The 150kw class Laser Weapon System Demonstrator (LWSD) was tested in 2020 and the 60kw high-energy laser with integrated optical dazzler and surveillance (HELIOS) was fitted to USS Preeble in 2022. In the longer term, the US is also working on the 300kw High Energy Laser Counter-ASCM Program (HELCAP) to defeat anti-ship missiles. While UK efforts are inevitably on a smaller scale, DragonFire does not rely on US components or IP and is a fully independent sovereign project.
DragonFire - UK Laser Directed Energy Weapon shoots down a drone
The CGI above imagines an LDEW mounted on a Type 26 frigate disabling a FIAC by precisely targeting its engine. Later it blinds the ISR sensors of a RPAS and also entirely destroys an airborne target.
Consortium
The DragonFire consortium is a team effort building on the strengths of different participants. While MBDA leads the project they have supplied the Command and Control system and using expertise derived from their missile portfolio, advanced image processing and tracking algorithms. QinetiQ provides the fibre amplifiers that deliver the laser source. At its heart, DragonFire is based on efficient solid-state fibre optic laser technology. Tens of glass fibres carry light which is combined into a single powerful beam. The exact methods used for combining beams are one the most sensitive aspects of the UK technology.
Leonardo has built the beam director, the most recognisable part of DragonFire, and are responsible for overcoming one of the hardest challenges in LDEW development. To concentrate the heat energy on the target, the beam must stay precisely focused on a very small area about the size of a one-pound coin at distances up to several kilometres. This focus must be maintained while both the target and the source may be moving. Leonardo has some experience with this challenge, gained while developing the Miysis Directed Infrared Countermeasure (DIRCM) system for aircraft that uses lasers to disrupt infrared optical guidance used by many missile systems. DragonFire is initially cued onto the target by an external sensor, typically a radar which provides the coarse tracking data pointing the system in the direction of the target before it takes over precise visual tracking.
A series of Fast Moving Mirrors (FMM) are used to steer the beam. High speed cameras coupled with advanced algorithms provide continuous feedback, rapidly adjusting the mirrors to ensure the beam stays exactly focused on the target. Control must be exceptionally accurate as even tiny adjustments in the position of the mirrors result in large movements of the beam up to several kilometres away from the mounting. To prevent the mirrors from being destroyed by the powerful laser energy, Leonardo has selected special materials and developed low-absorption coating technologies.
Pros and cons
Directed energy weapons have many advantages over conventional projectile firing systems. The most obvious benefit, particularly relevant to the maritime domain, is that it cannot be exhausted in the way that munition stocks can be rapidly consumed. This avoids the need for replenishment and a complicated logistic tail. A LDEW shot will only cost tens of dollars compared to the hundreds of dollars per round for advanced gun ammunition or missiles costing millions of dollars. LDEW can also respond rapidly to very high-speed and hard manoeuvring targets. The need to fire a missile, calculate an intercept course and potentially make extreme manoeuvres in the terminal phase is eliminated.
LDEW can be aimed very precisely, selecting a specific part of the target, avoiding eliminating collateral damage and casualties. The power of the laser can also be controlled for a graduated response. This can range from jamming of electro-optical (EO) sensors (or controversially, temporary blinding pilots and aircrew), to causing limited, but not disabling damage, up to the total destruction of some targets.
Even when fully mature, LDEW will not be a panacea and will be a compliment to the missiles and guns of warships. Lasers only work in direct line of sight and are limited by the horizon. The power and range of LDEW can be dramatically reduced by smoke, pollutants, salt and sand particles in the atmosphere. Water vapour and fog can also reduce effectiveness, a particular consideration for lasers in marine environments. This can be mitigated to some extent by tuning the laser to use light wavelengths that are less affected by water vapour.
More powerful LDEW can be affected by the ‘thermal blooming’ effect as the air around the beam is heated up, defocusing the beam. This is a particular issue when countering a missile threat head-on on as the beam’s position will be fairly static. Engagement of crossing targets is less problematic as a moving beam has less heating effect on the surrounding air.
Since LDEW rely on thermal energy for their destructive effect there are two possible countermeasures. Obscurants such as smoke can be used to dissipate the beam, though this is a solution of limited utility, particularly in the marine environment. Alternatively, heat-resistant, reflective materials or ablative thermal protection systems that burn off while protecting the item they are applied to may be the solution. The noses of supersonic and Hypersonic missiles are covered with thermal shielding anyway to protect from the heat generated by air friction at high speed, making them tough targets for head-on engagement by LDEW. In the long run, as the power of LDEWs increases, it may no longer be possible to protect missiles from focused laser energy without increasing weight beyond what is aerodynamically viable.
A full-size model of the DragonFire beam director on display at DTSL Porton Down. The laser source enters the unit through the panel at the bottom and is directed through gimbals and mirrors out through the lens (bottom right). The window (top right) is for high-resolution cameras and the large telescope on the (top left) provides input for the tracking system (Photo: Navy Lookout).
Future potential
As a technology demonstrator, DragonFire is some way from becoming an operational capability, should the MoD decide to pursue development further. Many of the components are of commercial off-the-shelf (COTS) standard and would need to be replaced by much more robust military spec (MOTS) equivalents. The system is nominally rated as a 50kw-class weapon but has been deliberately designed to be scaleable up or down in power to provide a flexible basis for a variety of future weapons.
Besides the upper deck mounted beam director, a shipboard installation would require about the equivalent space below deck of a shipping container for the laser source and assorted racks for electronics. It would also need to be integrated with the ship’s combat system. The electrical power requirement is often somewhat overstated but LDEW need either a battery bank, a large capacitor to meet the peak power demands. Post-PIP Type 45 destroyers and the Type 26 frigates will certainly have sufficient spare power generation capacity to support at least a 50kw class system. Despite delivering a large pulses of energy LDEWs do not create interference with ship’s own radars and electronic warfare systems.
The DF consortium are confident that, depending on the laser power requirement, considerable reduction in weight and space requirements can be achieved. LDEW are a realistic proposition for mounting on Army fighting vehicles and possibly eventually an airborne version for GCAP/ Tempest.
Set up for testing at Porton Down in 2022. Note the laser source input connection at the rear of the mounting.
Into the hands of operators?
The lessons from recent naval combat in the Red Sea and the Black Sea are likely to increase the desire to fit additional defences against proliferating uncrewed air and surface vehicle threats. The Italian warship ITS Caio Duilio recently destroyed a Houthi drone at about 6km range using 7 or 8 rounds of ammunition fired from one of its two Strales 76mm Super-Rapid guns. At least until the Type 31 frigates arrive equipped with modern 57mm and 40mm guns, the RN lacks an equivalent and must either use expensive missiles or risk engaging targets with 30mm ASCG or Phalanx at shorter range.
The MoD will not say what target sets DragonFire has been tested against but it is implies the ‘aerial target’ destroyed was a Banshee Jet 80 target drone. This is comparable in size to the Iranian attack drones being used by the Houthis in the Red Sea and demonstrates that UK LDEW may not be far away from offering very credible additional layer of defence against UAS for warships. With limited funds, in the near-medium term the RN maybe forced to focus on either LDEW or gun systems as the solution to this challenge. The advantages of LDEW are obvious but may still be perceived as a futuristic and unproven technology while modern gun systems with sophisticated air-burst ammunition are a less risky bet for now.
These systems will inevitably mature and be fielded in time with the maritime domain the most likely to utilise them first. While modern guns may be the safe immediate option for short-medium range defence, there is a strong argument to make a strategic investment in further developing and fielding LDEW as soon as possible for parity with or advantage over peer competitors.
Although some way off and requiring much higher power than DragonFire, evolved LDEWs may become the only viable counter to future ballistic and hypersonic missile threats. British industry has an unhappy track record of successful innovations and developments that were not commercially exploited or operationalised due to a lack of investment. After a slow start, DragonFire has delivered something very useful that UK defence would be unwise not to take further.
Цитата:
December 24, 2024
Radio Frequency Directed Energy Weapon successfully demonstrated in the UK
The British Army, working with Thales, DE&S and Dstl have tested an RFDEW demonstrator. Although a project initially focused on the land domain, this technology has the potential for naval use as a low-cost counter-UAS system.
The development of the Dragonfire Laser Directed Energy Weapon (LDEW) is well underway and it is intended this will be fitted to RN warships in the near future. Reflecting the particular threat from drones to the Army, the parallel ‘project EALING’ is developing RFDEW. This technology will go into service with the British Army before the RN but both projects have land and sea applications.
RFDEWs are a type of directed energy weapon that neutralises threats by emitting high-intensity radio frequency waves, disrupting or damaging the critical electronic components within UAS, USVs, aircraft or vehicles. Unlike conventional jamming systems that confuse threats, RFDEWs provide a ‘hard-kill’ solution, physically disabling the electronics of targets with a precision beam of electromagnetic energy.
Although it is possible to shield components with Electromagnetic Pulse (EMP) protection to some extent, this adds considerable expense and weight and is especially impractical for small UAS.
The technology demonstrator can detect, track, and engage threats at distances of up to 1km with high accuracy but ongoing development aims to extend this range further. Costing about 10p per shot, RFDEWs are a very economical alternative to traditional missile-based systems (the more energy-intensive Dragonfire costs around £10 per shot). RFDEW can also react extremely quickly and disable targets in less than a second, they are especially well suited to defending against swarms of small drones. The system’s advanced automation enables operation by a single individual.
The complete system mounted on an Army HX60 truck seen at Thorney Island barracks, home of the 7th Air Defence Group.
The RFDEW demonstrator was developed by a Thales UK-led consortium, which included partners such as QinetiQ, Teledyne e2v, and Horiba Mira. Supported by Team HERSA, a collaboration between the Defence Science and Technology Laboratory (Dstl) and Defence Equipment and Support (DE&S), the project has sustained about 135 jobs in the UK. Thales’ brand name for their RFDEW system is ‘RapidDestroyer’ but this will not necessarily be the name used for the operational system which the Army hopes to field by 2027.
Trials conducted recently by the Army’s Royal Artillery Trials and Development Unit and 7 Air Defence Group at the Manorbier range in West Wales showcased its effectiveness in targeting and engaging aerial threats. While the current demonstrator will not enter service, the knowledge gained and data gathered will shape the future of directed energy weapons for the UK. Project EALING continues to enable further experimentation and refinement.
Seen here at the Manorbier range in Wales. The system can be dismounted from the vehicle for use in defending static sites.
The RFDEW system can be deployed as a standalone system, integrated within a collective of effectors, or as part of a comprehensive air defence solution. With lower power requirements than LDEWs, they have a smaller footprint and can fit on the back of a small truck.
Warships are generally less vulnerable than Army formations to small drone swarms due to the longer ranges involved. However when in port or operating in littoral waters or enclosed seas, swarming UAS or USVs can still pose a significant threat to ships. Electronic countermeasures may be a better solution than guns against small drones. RFDEW are also potentially effective against much larger one-way attack drones such as those recently deployed by the Houthis in the Red Sea.
The proliferation and increasing sophistication of attack drones in the hands of all types of adversaries demands that almost every naval platform needs to carry effective countermeasures. With its small footprint, RFDEW systems could be a very affordable ideal bolt-on solution for vessels of all types particularly low-end combatants such as the OPVs or vulnerable auxiliaries. They could also provide another layer of defence to back up short-range air defence missiles and CIWS on high-end combatants. There may be challenges to overcome to ensure RFDEW systems do not interfere with the ship’s own communications and sensors systems. (LDEW make use of light and heat energy meaning that this is not an issue.)
The RN already has some electronic C-UAS capabilities that rely on jamming, details of which are classified but there has been no formal announcement of plans to develop RFDEW so far with LDEW being the priority.
Thales model at CNE 2024 showing an RFDEW module designed to be carried by the Boxer Armoured Fighting Vehicle. (Photos: Navy Lookout).
August 1, 2022
Photo essay: onboard the XV Patrick Blackett
The Royal Navy’s new experimental trials vessel was formally named at a ceremony in Portsmouth on 29th July. In a follow-up to our previous article, we went onboard for a closer look and spoke with her Commanding Officer and head of NavyX.
Despite being a modest size trials platform, the RN put on quite a show for the naming ceremony – attended by the First Lord and various dignitaries including the granddaughter of Patrick Blackett who officially named the vessel. The RN is keen to show off the XV and its potential to industry, academia, SMEs, inventors and partner navies who may be invited to participate in future development work onboard.
In keeping with the theme of innovation, a Boston Dynamics Spot robot ‘dog’ was used to pull the rope to release the champagne bottle against to bow. The robot performed as expected but unfortunately, the bottle failed to break when it struck the bow… The procedure had worked fine in rehearsal but this kind of teething problem is perhaps in keeping with fast to fail iterative experimental development philosophy of NavyX.
Ready for the naming ceremony held in blazing sunshine in Portsmouth.
Robodog awaits the command to release the champagne bottle.
Once NavyX had decided they needed their own trials platform, various ownership models were considered including chartering a commercial ship. The conclusion was that in the long term it is far more flexible and cheaper for the RN to own and crew the vessel themselves. The MoD Salvage and Marine Operations (SALMO) Project Team was commissioned to identify suitable vessels. About 9 possible options were available worldwide but the Damen 4008 was selected primarily because it was brand new and has a generous size working deck. The XV was described by Admiral Parkin as “sitting in the sweet spot between small/fast while being a platform large enough to put 4 containers on the back”. The axe-bow design was not a specific requirement but the performance of this hull design will be studied with interest.
Instead of furloughing staff, Damen continued to construct vessels throughout the pandemic even without specific orders, confident that they would find customers. The XV is the first Damen product sold directly to the RN, although they have built many of the naval bases harbour tugs and support vessels operated by Serco. The purchase price for the vessel itself was £6.5M plus there is a 4-year support and maintenance contract with Damen.
The XV achieved just over 24 knots during sea trials.
Announcement of the newest Royal Navy ship: XV Patrick Blackett
Fibre optic cabling, electrical and chilled water supplies have been built in, with ports ready for connection to equipment on the working deck. Cabling and infrastructure are also in place to run aerials onto the bridge roof and to connect to the server racks on board. The two radomes have been added for generous data satellite bandwidth. A Starlink (low earth orbit) data link is likely to be fitted soon.
The ‘main armament’ a folding 2-tonne knuckle boom crane can be used to deploy or recover equipment over the side as well as embark stores or move equipment around the working deck.
A small selection of autonomous systems currently being evaluated by NavyX.
Fresh from the builders the vessel is in immaculate condition. As a weight-saving measure, the superstructure above the main deck level is aluminium – the deck feels noticeably less sturdy than steel. (HMS Dauntless astern).
The XV is designed to be operated by a single person using joysticks and throttles built into the seat. This is in contrast to RN practice which would typically include at least an officer of the watch, a quartermaster on the wheel and a lookout.
The ship’s company have completed a 6-week training course with Damen that went beyond just operating the ship and included gaining a deeper understanding of the systems on board so they are qualified to train future users. Coinciding with the summer leave period, the XV will now be alongside for sometime. There is documentation that has to be submitted to the Defence Maritime Regulator to prove the RN has safe operating procedures. Once the regulatory frameworks for this unique vessel are in place there will be a period of proving the ship before experimentation work begins as the crew get to grips with the routines for sailing her.
The XV itself will provide valuable lessons for the RN as a vessel with very different technology from typical warships. The level of automation on board is already very high and provides useful insight into leading-edge commercial practice and a stepping stone on the way toward fully autonomous ships. The data from sensors on board, the platform management system (PMS) navigational aids, GPS etc are all fed onto a server onboard which allows for analysis and would make it technically relatively straightforward for the XV itself to be operated autonomously or remotely. The technology for uncrewed vehicles is increasingly mature but the regulations lag behind. The International Maritime Organisation (IMO) is not expected to produce a definitive standard for uncrewed vessels for another 5 years at least. With the investment in the XV, the RN sees an opportunity to become the leading navy in autonomous systems, in Europe at least.
The vessel can be controlled from an alternative position overlooking the working deck. With 4 propellers and a powerful bow thruster, the ship is highly manoeuvrable at low speeds. She can be brought alongside even in challenging conditions with just two people, the helmsman and a seaman to handle the lines.
The large space on the main deck is designed to be flexible. It can be configured as a briefing room, a work area with desks or even take camp beds to sleep additional personnel if needed.
The trials office can accommodate up to 8 people sitting at workstations.
There is a small workshop for running repairs.
Nothing to see here… but in some ways the most important compartment in the vessel. The server room has 3 large racks to accommodate the digital backbone that will underpin much of the experimentation work. For example, using digital models, it is possible to simulate real warships and their interaction with new technologies. Future upgradeable instead of fixed capability
The low-key PODs (Persistent Operational Deployment Systems) concept has continued to progress since it was announced last year. The RN understands the need for more rapid capability upgrades and interchangeability rather than being constrained by the features of warships designed several decades ago. PODs is a funded programme that has gone through concept and assessment and is now in the design phase. Each POD is intended to have common power and data interfaces with an open digital architecture that allows the host platform to interface with whatever the POD contains automatically. Support for PODs will be embedded from the outset in the Type 26 and Type 31 frigates and their capabilities are likely to be developed further in the Type 32 frigate design.
There will be many applications but an early user requirement is a system for launching small UAVs that avoids restricting operations from the main flight deck. NavyX now has 7 prototype PODs on contract for delivery and the XV will be heavily utilised in their evaluation.
A 4 berth cabin has been built at the forward end of the main deck as additional accommodation for trials staff. The ladder provides access up to an escape hatch on the focsle.
Looking aft down the centre of the engine room. The main fuel tanks are behind the switchboards left and right. The original liquid cargo tanks at the stern have been converted to additional fuel tanks, giving the XV a range of over 6,000 nautical miles if such long transits were ever needed.
One of the reversing gearboxes, propellor shaft and stern seal.
Two of the four modern Caterpillar C32 V12 diesel engines that provide a large measure of redundancy and are simple to maintain.
The small mess area. The door to one of the cabins can be seen on the left.
The galley. The core ships company of 5 would be enhanced with an additional bridge watchkeeper and extra hands for longer trips.
Twin cabin with the top bunk folded up when only occupied by one person.
In his speech at the naming ceremony, Rear Admiral Parkin highlighted the number of experimental vessels associated with RN innovation. These include HMS Rattler (1843), the first warship fitted with a screw propellor, HMS Warrior (1861), the first iron-hulled warship, HMS Viper (1900) the first warship fitted with steam turbines. Multiple battleship and aircraft carrier innovations in the 20th century and more recently, HMS Matapan (1973) converted as a sonar trails ship and RV Trition (2000) an experimental trimaran hull form. The XV is a signal the RN has returned to taking innovation seriously again.
_________________
С интересом и понятными ожиданиями, Dimitriy.
Армия России отразила комбинированную атаку на Крым.
Силами морской авиации в акватории Черного моря уничтожены быстроходный катер Willard производства США и 10 безэкипажных катеров, два катера повреждены — сообщает Минобороны. Силы ПВО сбили над полуостровом и на подлёте к нему не менее сотни ударных дронов.
Экипажи вертолётов и командиры расчетов противовоздушной обороны спасли сегодня много жизней и уберегли ряд критически важных для нас объектов.
Подобный массовый налёт не носил характера "медийной перемоги". Противник, определив для себя цели и задачи, и накопив средства для их реализации, пытается осуществить свою идею-фикс – нарушить нашу логистику от полуострова до материковой России и вывести из строя объекты энергосектора. Конечно, за действиями ВСУ с неподдельным интересом наблюдают из Лондона, как главного куратора всех морских операций украинских войск, так и из НАТО в целом. Любой успех боевиков на Крымском направлении будет для Альянса дополнительным стимулом для будущей поддержки боеспособности украинской армии.
Цитата:
Комбинированная атака на Крым📝Дальше ждем большего.
Прошлой ночью украинские формирования осуществили масштабный пуск беспилотных летательных аппаратов и безэкипажных катеров по Крыму.
🖍В настоящее время угроза повторения атак сохраняется, так как БЭКи могут находится в автономном режиме несколько суток. Они просто занимают позицию и ждут в режиме энергосбережения. При этом их выявление в этом случае затруднено.
🚩Вновь обращает на себя внимание тактика противника, который создал полноценное боевое формирование из БЭКов. В составе вышедших дронов действует несколько групп по 6-10 БЭК, в числе которых есть и разведчики, и носители ЗУР, и FPV, и ПТУР.
🏳️Развитие подобного сценария мы разбирали еще в начале этого года, говоря о том, что рано или поздно придется искать более эффективные способы противодействия этой угрозе. И вот на фоне разговоров о перемирии этот момент фактически настал.
Цитата:
Черное море, сегодня.
Ночью Морской отряд СпН 🤼♂️🪂🤺 обнаружил и сопровождал два МБЭК противника, наносивших огневое поражение по нашим газодобывающим вышкам. Эти объекты противник надеется занять, чтобы организовать своеобразные плацдармы подскока/район накопления средств для контроля этого района Черного моря и расширить возможности действий на северо-западе Крыма или юго-западе Херсонской области.
✨На кадрах объективного контроля видно, что противник задействовал два вида МБЭК: "ракетоносец" и "FPV-носец". Удаление от берега составило 20 и более километров, а высокая маневренность надводных аппаратов противника не позволяет имеющимися на берегу средствами нанести ему огневое поражение. Не из советской же гаубицы Д-30 по нему лупить. Да и вертолёты/самолёты применять опасно. Во-первых, у врага есть МБЭК со средствами ПВО (уже были потери у вертолётчиков), во-вторых, атака МБЭК была по время сегодняшнего массированного налёта на Крым, то есть в небе и так опасно было находиться, когда за ночь порядка 120 БПЛА противника затмили небо.
✨⭐️Таким образом, все разговоры политиков о намерениях исключить Черное море из зоны боевых действий не дали результата. Надо не только готовиться к противодействию текущим угрозам, но и расширять номенклатуру средств поражения. В идеале - перенести район боевого соприкосновения на вражеские берега, но флот, как показали прошедшие три года войны, не сумел перестроиться под быстро меняющиеся угрозы.
Еще одно свидетельство, что Украина могла подписать уже все три документа по минеральному соглашению с США.
Financial Times пишет, что когда Свириденко уже летела в Вашингтон для подписания рамочного соглашения в среду, американские чиновники настояли, чтобы она также подписала два дополнительных документа — полное соглашение о фонде и техническое приложение. Также Штаты обвинили Киев в попытке возобновить переговоры.
По словам источников, США заявили Украине, что Свириденко должна «быть готова подписать все соглашения или вернуться домой».
Украинцы сперва отказались, заявив, что соглашение о фонде должно быть сначала ратифицировано парламентом, но затем "сказали, что найдут способ". А позже Кабмин "разрешил Свириденко действовать без одобрения парламента", и вскоре сделка была завершена.
По такой логике, все три документа уже подписаны, но о подписании двух последних объявят только после ратификации первого, которая запланирована на 8 мая.
Украинское правительство, напомним, официально сообщает только об одном подписанном документе - рамочном соглашении, в котором мало конкретики.
Но уже и другие СМИ, и украинские депутаты заявляли, что согласованы и более подробные технические соглашения, о которых власть не говорит.
Также FT рассказывает, что изначально Зеленский, когда в сентябре предложил кандидату в президенты Трампу эту идею с минералами, хотел таким образом заинтересовать его в продолжении военной помощи Украине в случае победы.
Трамп отреагировал с «интересом», но украинцы "и представить себе не могли, насколько безжалостно Трамп будет заинтересован в украинских полезных ископаемых и насколько катастрофическими могут стать переговоры для Киева, президента Зеленского и перспектив сдерживания российского вторжения".
Высокопоставленный украинский чиновник заявил, что Зеленский должен был сразу «кристально ясно» заявить о связи «с будущими гарантиями [американской] помощи в сфере безопасности».
«Мы не выбирали между хорошим и плохим — мы выбирали между плохим и худшим. То, что мы получили - лучше первоначального предложения», - заявила депутат "Евросолидарности" Инна Совсун.
Цитата:
Ратификация сделки по недрам в Раде запланирована на 8 мая, сообщает нардеп Железняк.
По его словам, премьер Денис Шмыгаль заявил в Раде, что Кабмин представит тексты еще двух документов по сделке на следующей неделе. Они должны быть подписаны после ратификации Радой первого соглашения, подписанного накануне.
Два других документа ратифицировать, по словам Шмыгаля, не нужно.
Соглашение будет бессрочным, но через 10 лет стороны могут распределять доходы и поднимать вопрос о приостановлении соглашения (отметим, что такой пункт не указан в опубликованном Украиной варианте соглашения).
С Штатами согласовано, что Фонд будет зарегистрирован в США, а счет - в Украине и пополняться он будет в гривне, передаёт Железняк слова премьера.
Цитата:
Правительство Украины уже согласовало с американцами дополнительное соглашение к сделке о недрах, где выписываются все конкретные и самые важные детали. Однако депутатам этот документ не показывают, сообщил нардеп Ярослав Железняк.
"По моей информации, это второе Соглашение по существу и форме тоже обе стороны согласовали. Но пока правительство его депутатам не представило. И потому выходит, без него депутаты будут голосовать за ратификацию того, что не видели. Или, точнее, что увидят впоследствии", - пишет депутат.
Он сообщает, что в опубликованном правительством соглашении, которое сейчас предлагается ратифицировать Раде, отсутствуют все важнейшие детали сделки.
"Но главный подробный документ - это Договор об ограниченном партнерстве. Это как раз уже десятки страниц, где уточняется главное - как реально работает механизм, кто какие права имеет, где зарегистрирован фонд, куда уходят деньги и т.д.", - пишет Железняк.
Напомним, "Страна" вчера уже предполагала, (https://t.me/stranaua/194384) что Украина и США могли согласовать второй, более подробный документ по сделке, но его не публикуют из-за содержащихся там "зрадных" моментов.
Позже издание Politico со ссылкой на источники сообщило, что Украина подписала все три документа (https://t.me/stranaua/194426) по сделке после давления со стороны минфина США. Хотя украинские власти официально заявляют о подписании только рамочного соглашения.
Цитата:
Цитата:
Here’s what’s in Trump’s Ukraine minerals deal and how it affects the war
Ukraine managed to wrangle some more favorable terms out of the United States before signing the long-awaited minerals deal on Wednesday.
The agreement on natural resources was finally struck late on Wednesday, after weeks of tense bargaining that at times turned sour and temporarily halted Washington’s aid to Ukraine.
Kyiv eventually convinced US President Donald Trump to drop some of his key demands but failed to make American security guarantees part of the agreement.
Ukrainian officials touted the final accord as an equal partnership between Kyiv and Washington – a notable shift from some of the earlier drafts which were described by Ukraine’s leader President Volodymyr Zelensky as the US asking him to “sell my country.”
The signed deal, seen by CNN, does indeed appear to be more favorable to Ukraine than some of the previous versions. Here’s what we know.
What’s in the deal?
Aid: Crucially, the deal does not call for Kyiv to reimburse the US for the aid it has already received – a key concession from Trump who has long framed the agreement as Ukraine “paying back” the US.
Washington initially demanded a $500 billion share of Ukraine’s rare earths and other minerals in exchange for the aid it has already provided to Kyiv. When Zelensky rejected that idea, Trump called him “a dictator.”
Instead, the agreement that was inked on Wednesday says that future American military assistance to Ukraine will count as part of the US investment into a joint reconstruction investment fund that will be used to pour money into Ukraine’s natural resources.
Natural resources:
The deal gives the US preferential rights to mineral extraction in Ukraine and states that Kyiv will have the final say in what and where is being mined. Ukraine will also retain the ownership of the subsoil.
“All resources on our territory and in our territorial waters belong to Ukraine. It is the Ukrainian state that determines where and what to extract,” said Ukraine’s Economy Minister Yulia Svyrydenko, who signed the deal on behalf her country.
And although Trump has referred to the agreement as a “rare earth” deal, the accord signed on Wednesday goes well beyond that by including other natural resources such as oil, natural gas, gold and copper.
The tone:
In a win for Ukraine, the deal also adopts a strong language on the war with Russia itself. It points at Moscow as the aggressor in the conflict, diverging from some of Trump’s previous false statements about Ukraine and Zelensky being responsible for the war.
The deal also spells out the goal of the agreement as “a peaceful, sovereign and resilient Ukraine” – a notable step away from Trump saying earlier this year that, “Ukraine may be Russia some day.”
EU guarantees:
It also keeps the door open for Ukraine’s potential future membership in the European Union, saying that investment needs to be made in accordance with Ukraine’s obligations as an EU candidate state. It adds that if Ukraine was to join the bloc in the future, this deal would be renegotiated “in good faith.”
A boost for the US:
But the terms of the agreement also show the US has secured a host of advantages for itself.
US Treasury Secretary Scott Bessent characterized it as a “historic economic partnership,” saying in a statement that it “signals clearly to Russia that the Trump Administration is committed to a peace process centered on a free, sovereign, and prosperous Ukraine over the long term.”
The agreement seen by CNN also specifies that the earnings and other payments made as part of the deal will be tax-free and not subject to any levies or duties by Ukraine.
It also says that if a conflict arises between the wording of the agreement and Ukraine’s law, the deal will have a legal precedent.
What is missing from the deal?
Security questions:
Ukraine has dropped its key demand that the US provides security guarantees as part of this agreement. It was this demand that ultimately led to the shouty meeting between Zelensky and Trump in the Oval Office in February.
Trump then refused to provide security guarantees, saying he wanted Ukraine to sign the agreement first and talk about guarantees later.
At the time, Zelensky refused, but Ukrainian officials have since indicated that they believe that US investment and the presence of American companies in Ukraine will make Washington more interested in Ukraine’s security.
Exclusive access for the US:
While it ensures the US receives preferential access to Ukraine’s mineral riches, the deal doesn’t guarantee any exclusive rights.
Existing resources:
The deal is limited to new projects, which means the US and Ukraine will have to invest in order to see profits. Existing mining operations that are already generating revenue for the Ukrainian government are excluded.
This clause puts a question mark over the benefits of the deal for the US. While Ukraine has large reserves of several valuable materials, the process to extract some of them is expensive and technically difficult.
Gavin Mudd, the director of the Critical Minerals Intelligence Centre at the British Geological Survey, told the non-profit Science Media Center that the production of some minerals – such as titanium, lithium or graphite – could be achieved quickly, if the regions where the deposits are are secure.
“However, in the case of rare earths, it will take years to ramp up capacity – studies will need to be completed to assess and determine how best to mine the deposits and process the ores and produce rich concentrate, and a new refinery will be needed to produce high purity metals and oxides for use in numerous technologies. All of this sits alongside the need to actually mine the minerals” he said.
How does it play into the peace process?
The Ukrainian government has in the past made the argument that its mineral deposits are one of the reasons the West should support Ukraine – to prevent these strategically important resources from falling into Russian hands.
Experts agree with that idea. Liam Peach and Hamad Hussain, economists at Capital Economics, wrote in an analyst note on Thursday that the agreement “provides some reassurance that the Trump administration is not planning on abandoning Ukraine altogether” because it establishes US economic interests in Ukraine.
The deal strengthens Ukraine’s position, but doesn’t necessarily bring the war closer to the end as it is separate from any negotiations with Russia. Those talks appear to be stalling, as Moscow continues to refuse a 30-day ceasefire agreement proposed by the US and agreed by Ukraine.
Meanwhile, the devastating war keeps raging. Seven people died in occupied Ukraine Thursday, with Russian and Ukrainian officials trading claims over the attack
Shelby Magid, the deputy director of the Atlantic Council’s Eurasia Center, wrote in a note that the deal puts the Ukrainians “in their strongest position yet with Washington since Trump took office.”
How was the deal struck?
The road to it was incredibly rocky, with the US temporarily suspending aid to Ukraine after the disastrous Oval Office meeting.
Negotiations continued behind the scenes in the weeks that followed. In the meantime Trump began losing patience with Putin’s stalling over a peace deal, giving an opening to Kyiv to repair ties.
In the end, it seems that the two leaders just needed to talk to each other privately, without cameras and away from aides who have derailed the process in the past.
Trump and Zelensky spoke at the funeral of Pope Francis on Saturday. A photograph of the two of them huddled together inside St. Peter’s Basilica showed them in a discussion, leaning towards each other.
Zelensky said on Thursday the signing of the minerals deal was “the first result of the Vatican meeting.”
“President Trump and I used every minute of our time to the fullest. I am grateful for that,” he said.
It was after this meeting that Trump questioned whether Russian leader Vladimir Putin wants a peace deal and floated the idea of imposing more sanctions on Moscow. Just days later, the minerals deal was signed.
“Ukrainian officials showed they could manoeuvre and persevere to ultimately get a fair deal. While the Trump administration put tremendous pressure on Ukraine to accept earlier deals, Ukraine managed to show that it is not just a junior partner that has to roll over and accept a bad deal,” Magid said.
However, there was some more drama on Wednesday, when a last-minute disagreement over which documents would be signed on Wednesday threatened to derail the deal.
Why are the minerals so important?
Materials such as graphite, lithium, uranium and the 17 chemical elements known as rare earths are critical for economic growth and national security.
They are essential to the production of electronics, clean energy technology, including wind turbines, energy networks and electric vehicles, as well as some weapons systems.
China has long dominated the global production of rare earth minerals and other strategically important materials, leaving Western countries desperate for other alternative sources – including Ukraine.
The US largely depends on imports for the minerals it needs. Of the 50 minerals classed as critical, the US was entirely dependent on imports of 12 and more than 50% dependent on imports of a further 16, according to the United States Geological Survey, a government agency.
…
Ukraine, meanwhile, has deposits of 22 of these 50 critical materials, according to the Ukrainian government.
The country has some of the world’s largest deposits of graphite, lithium, titanium, beryllium and uranium, all of which are classed by the US as critical minerals. Some of these reserves are in areas that are currently under Russian occupation.
Медведев — о признании немецкой партии АдГ «правоэкстремистской»:
«Сильные слова, чтобы использовать их против парламентской партии. Видимо, ХДС/ХСС, СДПГ и прочая немецкая партийная мелочь считает тех, у кого выше рейтинги, экстремистами».
«Альтернатива для Германии», напомним, заняла второе место на досрочных выборах в ФРГ.
Цитата:
German spy agency labels far-right AfD ‘extremist’
People march at a demonstration organized by the Alternative for Germany political party on October 8, 2022 in Berlin, Germany. Omer Messinger/Getty Images
Germany’s domestic intelligence agency on Friday classified the far-right Alternative for Germany (AfD) as an extremist entity that threatens democracy, a move enabling it to better monitor the party that came second in February’s federal election.
The status should make it easier for authorities to use secret methods to monitor the party for example by recruiting confidential informants and intercepting communications.
The AfD did not immediately respond to a request for comment.
The stigma as well as restrictions on civil service employment could also hamper its ability to attract members.
“The ethnicity- and ancestry-based conception of the people that predominates within the party is not compatible with the free democratic order,” the domestic intelligence agency said in a statement.
“It aims to exclude certain population groups from equal participation in society, to subject them to treatment that violates the constitution, and thereby assign them a legally subordinate status.”
The AfD does not consider German citizens of immigrant background from predominantly Muslim countries as equal members of the German people, it added.
This approach led to individuals and groups being “defamed and vilified”, stirring up “irrational fears and hostility toward them,” it added.
The decision comes days before conservative leader Friedrich Merz is due to be sworn in as Germany’s new chancellor and amid a heated debate over how to deal with the AfD in the new parliament.
The party won a record number of seats which theoretically entitles it to chair several key parliamentary committees although it would still need the backing of other parties.
Analysts said the decision risks further fueling support for the AfD and its narrative that it is being sidelined by a “cartel” of established parties. The party has topped several polls in recent weeks.
Certain factions of the AfD such as its youth wing had already been classified extremist, while the party at large was classified a suspected extremist case in 2021.
BREAKING: US Will No Longer "be Mediators" in RU/UKR War Lt Col Daniel Davis & Glenn Ignazio.
Цитата:
Иракский сценарий. На что похожа сделка по недрам, которую заключили Украина и США?
Пока в Украине готовится ратификация в парламенте сделки по недрам, уместно вспомнить историю о так называемом Иракском фонде развития (Development Fund for Iraq, DFI), созданном американцами и временной иракской администрацией сразу после завершения войны в Ираке 2003 года.
Концепция фонда выглядела очень похоже на то, что сейчас предлагается Украине: различные средства, имевшиеся в распоряжении новых иракских властей (в первую очередь, доходы от продажи нефти, а также арестованные за рубежом средства правительства Ирака и лично Саддама Хусейна) передавались в фонд, а оттуда должны были поступать подрядчикам, реализующим те или иные инфраструктурные проекты по послевоенному восстановлению страны.
Деятельность Фонда продолжалась с 2003 по 2010 год, после чего американцы передали контроль над ним иракскому правительству, которое фонд благополучно и ликвидировало.
По оценкам ООН, за это время в распоряжение Фонда было передано около 150 миллиардов долларов – очень внушительная сумма для страны, годовой ВВП которой в те годы составлял около 50 миллиардов долларов.
Значительная часть этих средств была потрачена на выплату зарплат госслужащим и работникам бюджетного сектора. Однако значительная часть средств ушла и на реализацию инфраструктурных проектов.
Выполнение подавляющего большинства из них было доверено американским компаниям. К примеру, один из крупнейших подрядчиков, американская Kellogg Brown & Root, получила из DFI около 3,5 миллиарда долларов, Bechtel Corporation, заработала в Ираке около 2,5 миллиардов долларов, занимаясь восстановлением систем электро- и водоснабжения, DynCorp International – около полутора миллиардов на обучении и поставках оснащения для иракской полиции, Parsons Corporation – около полумиллиарда долларов на строительстве школ и больниц и так далее.
Сделать на эти деньги можно многое, и планы у Фонда и правда были масштабными. Так, планировалось восстановить теплоэлектростанции в Багдаде и Басре, канализацию и водоочистные станции – в Багдаде, Мосуле, Наджафе и Насирии, построить завод по переработке нефти в Бейджи, реконструировать аэропорт Багдада и так далее.
Но на практике всё оказалось далеко не так радужно: многие проекты так и не были сданы, либо сданы с задержками и в ограниченном объёме. Например, не удалось достроить электростанцию в Мосуле (её уже позже достраивало правительство Ирака за свой счёт), осталась незаконченной станция очистки воды в Саб-Аль-Бур, остались недостроями здание больницы в Эр-Рутбе и нефтезавод в Бейджи и так далее.
Последующий аудит показал массу нарушений, которые были допущены руководством фонда, и в особенности так называемой Временной коалиционной администрацией во главе с американцем Полом Бремером.
Так, проверки, проведённые представителями МВФ и ООН установили, что практически все контракты заключались без конкурса, то есть, подряды выдавались по сути в ручном режиме. Нередко имели место случаи значительного завышения цен: к примеру, упомянутая выше Kellogg Brown & Root закупала в Кувейте топливо по $1.18 за галлон, а Временной администрации продавала за $2.64. Аудиторы из Ernst & Young обнаружили десятки проектов-призраков (преимущественно школ), которые «строились» лишь на бумаге, хотя средства для их строительства из фонда выделялись исправно. А Счётная палата США выяснила, что около 18 миллиардов долларов из Фонда просто пропали в неизвестном направлении.
Примечательно, что ответственности за нарушения и даже явные хищения средств фонда никто не понёс: к примеру, американские суды отказывались расследовать данные дела, так как средства DFI не являются деньгами американского правительства, и обращение с ними нельзя расследовать и судить по американским законам.
А глава временной администрации Скотт Бреннет в итоге был награждён президентской медалью Свободы, за «особо достойный вклад в безопасность и национальные интересы США».
Venäjän uusi taktiikka: lähettää satoja moottoripyöriä ei-kenenkään-maan yli
Viime viikkoina Venäjä on alkanut käyttää moottoripyöräjoukkoja. Sen uuteen taktiikkaan kuuluvat myös drooniparvet.
Venäjällä, Donin Rostovin kaupungissa lastataan rintamalle vietäviä moottoripyöriä. Kuva: Sergey Pivovarov / Reuters
Ukraina ja Venäjä ottavat sodassaan jatkuvasti käyttöön uusia aseita, joihin vastapuoli joutuu sopeutumaan.
Muutosten tahti on huima, ja armeijoiden sodankäyntitavat muuttuvat jopa kuukaudesta toiseen.
Tässä artikkelissa esittelemme kaksi merkittävää uudistusta viime kuukausilta: drooniparvet ja moottoripyörät.
Venäjä lähettää kymmenien droonien parvia
Sodan alussa Venäjä lähetti vain muutamia drooneja kohteisiinsa. Venäjän käyttämä Shahed-drooni lentää hitaasti ja matalalla, joten se on ollut helppo maali Ukrainan ilmatorjunnalle.
Venäjä on saanut Shahed-drooneja Iranilta vuodesta 2022 alkaen. Seuraavana vuonna niitä alettiin valmistaa Venäjällä. Venäjä tuottaa myös omaa, Geran-nimistä versiotaan Shahedista.
Nyt Venäjä on muuttanut taktiikkaa siten, että ilmassa on samaan aikaan kymmeniä drooneja. Osa niistä on aseistamattomia hämäyslennokkeja, kertoi EuroNews-uutistoimisto marraskuussa.
Sotaa avoimista lähteistä seuraavan Black Bird Groupin asiantuntija Pasi Paroinen sanoo, että Venäjän pyrkimyksenä on kyllästää ilmatila drooneilla ja muilla pitkän kantaman lennokeilla. Se aiheuttaa painetta Ukrainan ilmapuolustukselle.
– Ukrainan on vaikeampi päätellä, mitkä näistä lentävistä kohteista ovat niitä, jotka on kaikkein tärkeimpiä pudottaa, koska esimerkiksi kalliita ohjuksia on vähänlaisesti, hän sanoo.
Venäjän droonit lentävät aiempaa korkeammalla
Venäläisdroonien tekniikka on myös kehittynyt siten, että osa niistä pystyy lentämään jo usean kilometrin korkeudessa, mikä vaikeuttaa niiden torjuntaa.
Ukraina on torjunut Shahed-drooneja partioilla, joilla on käytössään auton lavalle asennettu konekivääri tai pikatykki. Autot on ajettu kohteisiin, joihin Ukraina on odottanut drooni-iskuja.
Korkealla lentävät droonit ovat näiden autojen ulottumattomissa – lukuun ottamatta vaihetta, jossa drooni syöksyy kohteeseensa, Paroinen kertoo.
Venäjän drooniparvet ovat erityisen tehokkaita lähellä rintamaa.
Ukrainan F-16- ja Mirage 2000 -hävittäjät ovat pudottaneet paljon drooneja, mutta Ukraina varoo lähettämästä niitä rintaman lähelle. Siellä ne ovat alttiita Venäjän pitkän kantaman ilmatorjuntaohjuksille, kertoo Saksan yleisradioyhtiö ZDF.
Ukraina ja Venäjä pysäyttävät drooneja uusilla keinoilla
Lukuisat yhtiöt kehittävät teknologioita, joita voitaisiin käyttää pysäyttämään drooneja.
Droonien komentoyhteys sen lentäjään voidaan katkaista elektronisella häirinnällä. Häirintä ei kuitenkaan tehoa, jos lentäjä ohjaa droonia valokuitukaapelilla.
Tällaisessa tilanteessa yksi mahdollinen torjuntakeino on sähkömagneettinen säteily, Paroinen kertoo. Drooniin voidaan suunnata voimakas säteilyannos, joka tuhoaa droonin herkät sähkölaitteet.
Shahed-droonin kappaleita Ukrainassa. Kuva: Sofiia Bobok / Reuters
Yksi uusi järjestelmä esiteltiin huhtikuun loppupuolella Britanniassa. RapidDestroyer-järjestelmän sanotaan pystyvän tuhoamaan jopa kokonaisen drooniparven, tosin vain korkeintaan kilometrin etäisyydeltä, kertoo Army Recognition -julkaisu.
Ukraina kertoo tehneensä huhtikuussa iskun Venäjän Jelabugassa sijaitsevaan Shahed- ja Geran-droonien tehtaaseen, kertoo esimerkiksi Ukrainska Pravda -lehti. Ukraina teki iskun pitkän matkan A-22-drooneilla. Iskun vaikutuksia ei tiedetä.
Venäjän panssarivaunujen tilalle ovat tulleet moottoripyörät
Ukrainan droonit ovat pakottaneet Venäjän vielä suurempaan muutokseen maavoimien käytössä.
Venäjän joukot ovat viime viikkojen aikana alkaneet tehdä hyökkäyksiä moottoripyörillä.
Samaan aikaan on ollut liikkeellä noin sata sotilasta moottoripyörillä. He ovat jakautuneet muutamiin ryhmiin parin kilometrin pituisella rintamalohkolla, Paroinen kertoo.
Tämä johtuu siitä, että Ukraina on kattanut rintamalinjan erittäin tiuhalla drooniverkostolla. Ukraina näkee tiedusteludrooneista minkä tahansa Venäjän hyökkäyksen heti, kun se lähtee liikkeelle.
Tavanomaisissa hyökkäyksissä venäläiset joukot olisivat panssaroitujen ajoneuvojen sisällä tai päällä. Nykyään droonit pystyvät kuitenkin helposti tuhoamaan panssariajoneuvot samoin kuin niissä olevat sotilaat.
Moottoripyörällä pääsee nopeasti vaarallisen alueen läpi
Droonien takia sotivien osapuolten välinen ei-kenenkään-maa on leventynyt.
Tämän on todennut muun muassa tutkimuslaitos The Institute for the Study of War (ISW).
Kun sodan alussa osapuolten joukot olivat noin 500 metrin päässä toisistaan, nyt väli on 5–7 kilometriä. Tämä johtuu siitä, että droonien vaikutusalueella sotilaiden on hyvin vaikea pysyä hengissä.
Sen vuoksi joukon pitää olla hajautetumpi ja kohteen luo pitää päästä nopeammin, Paroinen sanoo.
– Venäläiset hakevat tällä hetkellä ratkaisua näistä moottoripyöristä, eli pistetään maastomoottoripyörän selkään yksi tai kaksi taistelijaa, hän kuvaa kehitystä.
Nopeiden moottoripyörien avulla venäläiset yrittävät ylittää vaarallisen ei-kenenkään-maan.
Paroisen mukaan Venäjän sodanjohto on laskenut, että vaikka osa sotilaista kuolee matkalla, osa pääsee perille.
Ukrainan drooneja käyttävillä lentäjillä on kiire reagoida sata kilometriä tunnissa kiitäviin pyöriin.
Ukrainan rintamalla on väljää, koska sillä on pulaa sotilaista ja rintama on harvaan miehitetty.
Nyt Ukraina yrittää kehittää vastatoimia. Paroisen mukaan Ukraina on alkanut vetää rintamalinjalle vahvoja piikkilankaesteitä. Se on lisännyt myös miinoituksia.
ISW arvioi, että Venäjä käyttää moottoripyöräjoukkoja enemmän kesähyökkäyksessään, jota se oletettavasti parhaillaan valmistelee.
Цитата:
Ukrainan armeijan uusi pisteohjelma vie ajatuksen videopeleihin: ”Tämä on jotain sairasta fantasiaa”
Kannustinjärjestelmässä sotilaat saavat pisteitä aiheuttamastaan tuhosta ja voivat hankkia pisteillä uusia aseita. Arvostelija antaisi aseet armeijalle tarpeen mukaan.
Ukrainalainen sotilas harjoitteli FPV-lennokilla Harkovan alueella Ukrainassa 29. maaliskuuta 2025. Kuva: Alfons Cabrera/NurPhoto/Shutterstock/All Over Press
Ukrainan rajavartiolaitoksen (DPSU) mukaan maanantaina julkaistulla videolla näkyy, kuinka armeija tuhoaa venäläisiä sotilasjoneuvoja Kupjanskin piirissä Harkovan alueella.
Kuusi pistettä venäläisen jalkaväkisotilaan tappamisesta, 40 pistettä venäläisen panssarivaunun tuhoamista ja 50 pistettä ilmatorjuntaohjusjärjestelmän tuhoamisesta. Näin Ukrainan armeija palkitsee sotilaiden suorituksia rintamalla.
Ukrainan armeija on ottanut käyttöön videopelien logiikasta muistuttavan kannustinjärjestelmän, jonka tarkoituksena on yllyttää sotilaita tappamaan enemmän venäläisiä sotilaita ja tuhoamaan enemmän näiden kalustoa.
Käytännössä järjestelmä koskee drooneja ohjaavia sotilaita, sillä Venäjän armeijalle aiheutetut tuhot pitää dokumentoida videolle pisteiden saamiseksi. Pisteet lasketaan sotilaan yksikön hyväksi.
Uudesta ”Army of Drones” -bonusohjelmasta kertovat yhdysvaltalaislehdet Politico ja Business Insider sekä ukrainalainen verkkoportaali Fakt.
Pisteillä hankintoja armeijan verkkokaupasta
Ukrainalaissotilaat saavat pisteensä sen jälkeen, kun he lataavat lennokkiensa tallentaman videomateriaalin aiheuttamistaan tuhoista Ukrainan armeijan tilannekuva- ja viestintäjärjestelmään.
Pisteitä on jaettu viime vuodesta lähtien, mutta armeijan oma verkkokauppa Brave 1 Market on avautumassa vasta nyt. Siellä armeijan yksiköt voivat ostaa ansaitsemillaan pisteitä uusia aseita.
Ukrainan digitaalisen muutoksen ministeri Mykhailo Fedorov esitteli Army of Drones -bonusohjelmaa ja Brave 1 Market -verkkokauppaa sotatekniikan konferenssissa Kiovassa viime viikonloppuna.
– Brave 1 Marketista tulee armeijan Amazon. Se mahdollistaa sotilasyksiköiden suorat teknologiahankinnat rintamalle, Fedorov sanoi Politicon mukaan.
Verkkokaupassa tuhatkunta eri tuotetta
Fedorovin mukaan Brave 1 Marketin valikoima tarjoaa tuhatkunta erilaista kalusto- ja tarvikeartikkelia. Sieltä voi ostaa esimerkiksi drooneja, robotteja, elektronisen sodankäynnin laitteita, tekoälyjärjestelmiä, satelliittiviestintälaitteita, kameroita ja akkuja.
Esimerkiksi Vampire-lennokki maksaa 43 pistettä. Se on suuri moniroottorinen drooni, joka pystyy kantamaan 15 kilogramman taistelukärjen.
Ukrainan hallitus maksaa Brave 1 Marketista ostetut tuotteet ja lupaa toimittaa ne rintamalle viikossa.
– Lyhyesti sanottuna: tuhoa, kerää pisteitä, osta pisteillä drooni, Fedorov kiteytti Politicon mukaan.
Armeijan tehokkaimmat yksiköt saavat siis bonusohjelman kautta enemmän kalustoa. Noin 90 prosenttia lennokkiyksiköistä on jo ansainnut bonusohjelman pisteitä.
Business Insiderin mukaan FPV- ja pommilennokkeja etulinjassa ohjaavat sotilaat hyötyvät bonusohjelmasta eniten, koska he osallistuvat operaatioihin säännöllisesti. FPV tulee sanoista First person view, droonin ohjaaja kokee esimerkiksi lentämisen kuin istuisi itse droonin kyydissä.
Arvostelijan mielestä ohjelma on markkinointisontaa
Ukrainan maavoimien sotilas teki kenttätestiä Gnom-2-maarobotilla Zaporižžjan alueella Ukrainassa 9. huhtikuuta 2025. Kuva: Ukrinform/Shutterstock/All Over Press
Ukrainalaisen Fakt-verkkoportaalin mukaan bonusohjelma on herättänyt paljon keskustelua ja kritiikkiä Ukrainassa. Ukrainan turvallisuuspalvelun (SBU) kyberrikososaston entinen varapäällikkö Kostjantin Korsun arvostelee ohjelman ideaa ja toteutusta.
– Miksi armeiijalle ei vain anneta lennokkeja, joita se tarvitsee? Miksi sen sijaan kaikki tämä markkinointisonta vastenmielisen somemainonnan tyyliin? Korsun ihmettelee Faktille.
Hänen mielestään bonusohjelma on monimutkainen ja hidas: ensin pitää rekisteröityä, ladata video, odottaa varmistusta, päästä tilastoihin ja vasta sitten mahdollisesti saada tarvittava lennokki tai muu välttämätön asejärjestelmä.
– Ukrainan puolustajien ei pitäisi joutua todistelemaan tarvettaan välineisiin, joita ne tarvitsevat suojakseen. Tämä on jotain sairasta fantasiaa, jonka hankkeen kehittäjä on keksinyt.
Korsun varoittaa myös turvallisuusriskistä, joka bonusohjelmaan voi liittyä. Jos siviiliorganisaatiolle, eli digitaalisen muutoksen ministeriölle, on sotilaiden ansaitsemien pisteiden laskemiseksi annettu pääsy Ukrainan armeijan sotilastietojärjestelmään, se voi muodostaa tietoturvariskin.
– Sitten ihmettelemme, mistä vihollinen saa viimeisimmät tietonsa, Korsun sanoo.
Kuus HIMARS-i mitmikraketiheitjat jõudsid Eestisse
Kaitseväele anti kolmapäeval Ämari lennubaasis üle kuus HIMARS-i mitmikraketiheitjat, mis suurendavad oluliselt Eesti süvalöögivõimet. Koostöös USA sihtüksusega "Võit" on kaitsevägi viinud läbi raketisuurtükiväe patarei isikkoosseisu eelõppe ning suvel algavad esimesed lahinglaskmised, teatas riigi kaitseinvesteeringute keskus (RKIK).
Kuue HIMARS-i hange on Eesti üks suuremaid relvahankeid, RKIK sõlmis leping USA kaitsekoostööagentuuriga DSCA 2022. aasta detsembris.
"Lepingu raames hangime veel laskemoona, sidelahendusi, väljaõppe-, logistika- ja elutsüklilahendusi. Paketti kuuluvad ka erineva laskeulatusega raketid," lausus RKIK-i relvastuskategooria juht Ramil Lipp.
Relvasüsteemide saabumisele on eelnenud kolm ja pool aastat tööd süsteemide hankimiseks, aga ka üksuse loomiseks, mehitamiseks ja väljaõppeks.
Mobiilne ja lahingus testitud HIMARS pakub kaasaegseid võimekusi, sealhulgas täppisrelvastust, mis võimaldab toetada integreeritud tuleülesandeid, tabades punkt- või alasihtmärke enam kui 300 kilomeetri kaugusel. Tänu heale ühilduvusele NATO ja liitlaste süsteemidega saab HIMARS-i hõlpsasti integreerida ja vastavalt vajadusele kiiresti kasutusele võtta.
"HIMARS-i puhul on tegemist kolme Balti riigi ühise väeloome projektiga, mis täna siin hakkab vähehaaval materialiseeruma reaalse võimekusena," ütles RKIK-i peadirektor Magnus-Valdemar Saar. "Peagi tarnitakse samad süsteemid ka meie naabritele Lätile ja Leedule ning sellega teevad piirkonna kaitseväed olulise arenguhüppe ja saavutavad võime viia lahingutegevuse efektid kiiresti vastase sügavusse.
Saar lisas, et kuigi hangete ja relvastuse alane koostöö Balti riikide vahel on tihe, ei tule sellise mastaabiga ühiseid relvastusprogramme ette just tihti ja hea meel on, et selle süsteemi puhul õnnestus koostööd teha just Ameerika Ühendriikide ja Lockheed Martiniga.
Kaitseminister Hanno Pevkuri sõnul viib see meie kaitsevõime uude ajajärku.
"USA kandev roll nii hanke rahastamisel kui ka meie kaitseväelaste väljaõppes kinnitab taaskord, et Eesti ja USA kahepoolne kaitsekoostöö on laiapindne ning rajatud vankumatule usaldusele ning ühistele eesmärkidele," lisas ta.
Kaitseväe diviisi ülem kindralmajor Indrek Sirel ütles, et HIMARS-i süsteemide saabumine annab juurde olulise võimekuse kaitseväe diviisi ülesannete täitmiseks ning et tänu Eestis paiknevatele USA HIMARS-i üksustele on meie sõdurid väljaõppe juba läbinud ning nüüd minnakse edasi diviisi HIMARS-i üksuse arenguga ja valmiduse saavutamisega
USA rahastamine HIMARS-süsteemide jaoks on osa laiemast julgeolekuabipaketist, mille eesmärk on tugevdada NATO idatiiva kaitsevõimekust.
Üldine Ameerika Ühendriikide julgeolekuabi erinevateks kaitseprojektideks Eestile kolmekordistus aastatel 2022–2024 võrreldes eelnenud kolme aastaga (2019–2021) – umbes 122 miljonilt dollarilt 430 miljoni dollarini. Seda toetust on kasutatud näiteks suurekaliibrilise laskemoona varude täiendamiseks, sidevõimekuse parandamiseks, õhuseire tõhustamiseks ja öise lahingutegevuse võimekuse arendamiseks.
Цитата:
Ühisõppusel Kilp valmistusid sõjaväelased Narvat kaitsma
Virumaal toimuv ühisõppus Kilp keskendub riigikaitselise kriisi läbimängimisele. Kolmapäeval valmistusid sõjaväelased Narvat kaitsma. Päästjad ja kaitseliitlased harjutasid elanike massievakueerimist.
Foto: KILP Narvas. Autor/allikas: Sergei Stepanov / ERR
Õppuse stsenaariumi järgi algab Eesti idapiiril ränderünne ja kriis eskaleerub kuni sõjaeelse olukorrani. Kriisi arenedes võtab piiri kaitsmise enda kätte sõjavägi ja valmistub sõjalise ründe tõrjumiseks.
"Hommikul alustas maakaitse piiripunkti ülevõtmist politsei- ja piirivalveametilt. Meie maakaitseväelased praegu valvame ja kaitseme piiri, sild on valmis tagasi lööma konventsionaalset rünnakut. see tähendab seda, et tõkked ja miinid on asetatud õige koha peale," sõnas kirde maakaitseringkonna pealik Jaanus Ainsalu.
Samal ajal käib piirilinna elanike evakueerimine, mida korraldab päästeamet koostöös kaitseliiduga. Riik tuleb appi neile, kes Narvast ise lahkuda ei saa. Suurem hulk inimesi viikase rongiga Jõhvi ja Rakveresse. Räägitud on kuni paarikümnest tuhandest, kuid tegelikult viiakse nii palju kui jõutakse.
"Pigem on küsimus ajalises vaates, kui palju meile aega antakse. Meie tahe on see, et inimesed tegelikult ohuteavituse saamise hetkest hakkaksid kohe tegutsema, mitte ei jääks ootama seda viimast momenti. Kui see korraldus tuleb, siis me üritame võimalikult palju ja kiiresti ikkagi siit Narvast välja saada," ütles päästeameti ulatusliku evakuatsiooni nõunik Ivar Mai.
Ühisõppus Kilp näitab Eesti kaitsekontseptsiooni muutust. Narvat vaenlasele ei loovutata.
"Me ei lase sisse agressorit, vaid me anname kohe vastulööke ja püüame nende sisenemist meie riiki ära hoida. Me oleme ju näinud, mis on saanud nendest okupeeritud territooriumitest Ukrainas. See ongi see, et me tahame seda igal juhul vältida," lausus riigikogu riigikaitsekomisjoni esimees Kalev Stoicescu.
Õppuse Kilp tegevused toimuvad kuni 2. maini Narvas, Sillamäel, Jõhvis ja Rakveres. Ainuüksi Narva tänavatel liigub neil päevil mitusada mundrikandjat.
At the edge of the world, French and Swedish warplanes deter Putin
Paris and Stockholm are deepening defense ties in missiles, air defense and even nuclear deterrence amid uncertainty caused by Donald Trump.
LULEÅ, Sweden — The sun has just risen when the silver French air force tanker takes off from southern France bound for northern Sweden.
France's April deployment of the Airbus A330 Multi Role Tanker Transport is part of the Pégase High North mission to Sweden's northernmost air base of Luleå. It's the third such visit by the French air force this year — a concrete example of Paris pivoting to European defense after decades of focusing mainly on the Indo-Pacific and the Sahel.
It's also a sign of closer cooperation between two of Europe's defense heavyweights as the continent boosts military spending to counter the threat from Russia, amid questions over the U.S. commitment to Europe's security under President Donald Trump.
"We're showing that we're capable of operating across Europe in half a day," said General Patrice Hugret, the head of the French mission.
Sweden and Finland joining NATO — a break from decades of neutrality triggered by Russian President Vladimir Putin's invasion of Ukraine in 2022 — is putting more focus on the Arctic as the region becomes a growing source of tension for NATO, Russia and even China.
That makes the Swedish base a "sweet spot ... to protect the border in the east," said Colonel Peter Greberg, the commander of Luleå's air base. "We're approximately 600 to 700 kilometers away from the first Russian military base. From a flying perspective, it’s not that far."
Despite very different geographies — Sweden is an Arctic nation that shares a maritime border with Russia, while France is on NATO's southern flank and faces the Mediterranean Sea — Paris and Stockholm are surprisingly similar when it comes to defense policy, and they are getting closer.
Both countries share a vision of military self-sufficiency that includes a powerful, wide-ranging defense industry and armed forces able to defend their own territories without much outside help.
"We have been forced to develop a complete set of capabilities for our air force. [Before joining NATO], we could not rely on anyone else," said the commander of the Swedish air force, Major General Jonas Wikman, standing in front of French Rafale and Swedish Gripen fighter jets on the Luleå airbase tarmac.
"That is something we have in common," echoed General Nicolas Chambaz, who's in charge of international relations at the French air and space force. "It's so easy for Sweden and France to work together because we have exactly the same mindset."
Kindred spirits
France and Sweden's military ties stretch back centuries. In 1631, under the Treaty of Bärwalde, France agreed to provide financial support to help the Nordic nation in the Thirty Years War against Habsburg Austria; Sweden's royal family is descended from a Napoleonic commander who went rogue.
French President Emmanuel Macron has been working to strengthen those ties, coming for a state visit in January 2024. Swedish Prime Minister Ulf Kristersson has been to Paris a couple of times this year, including to take part in a meeting of the "coalition of the willing" of countries allied with Ukraine.
The supreme commander of the Swedish armed forces, General Micael Bydén, visited France in his first trip abroad after his country joined NATO, while Macron recently appointed the deputy head of the DGA arms procurement agency, Thierry Carlier, as French ambassador to Sweden.
"The geopolitical context only brings us closer together," said Carlier.
Closer ties don't mean complete harmony. French and Swedish arms-makers are also fierce rivals, as France's Dassault and Sweden's Saab compete for fighter jet contracts in South America. Sweden's military industrial complex is also more closely tied to the U.S. than France's.
However, France's MBDA and Saab also pledged to deepen cooperation, and both Paris and Stockholm are in the European Long-Range Strike Approach missile project.
"Partnership with Sweden opens the way to cross-purchasing," Carlier said. He confirmed that France is in talks to procure Saab's GlobalEye surveillance aircraft to replace its aging Boeing E-3 Sentry AWACS airplanes, and said he hopes both countries will boost cooperation on air defense and the naval sector.
Crucially, Sweden is also among the European countries most interested in Macron's proposal to talk about how French nuclear weapons can be used to protect Europe, several French and Swedish officials said.
The topic was addressed when Swedish Defense Minister Pål Jonson met with his French counterpart Sébastien Lecornu in Paris in March; several Rafales sent to Luleå during the Pégase High North deployment were nuclear-capable.
"The question of the [European nuclear] deterrent is looming in the background. We follow this very closely depending on how the Americans are operating and acting," said Jakob Hallgren, the director of the Swedish Institute of International Affairs, referring to growing worries about the reliability of the U.S. under Trump.
NATO defense plans
In the winter, with heavy snow and darkness nearly 24 hours a day, the conditions are very harsh in the Luleå airbase, a highly secured airfield at the end of a long road framed by tall trees.
Now, as Gripens and Rafales roar into the blue, spring sky, there is barely any frost left.
"More and more air forces are coming to Luleå," said Stefan Kaarle, a pilot who's been in the Swedish air force for 30 years. "It’s a pretty important area of the world right now and many NATO countries want to show that they can operate from the high north."
Sweden's proximity to Russia, and previously the Soviet Union, pushed Swedish pilots to learn how to land on roads and highways — a technique that requires specific logistics and support. Such a skill could be useful for other NATO allies because it limits reliance on airfields, which can be more easily targeted by enemy forces.
"We don't necessarily need that in France, but it's good to have several strings to our bow," said Colonel Frédéric Dalorso, the deputy head of the Pégase High North mission.
One of the French mission's objectives, he explained, is to rehearse NATO's regional defense plans. The French worked to improve their Agile Combat Employment skills — a NATO scheme of maneuver that implies flying fast and far — while the Swedes train to refuel their warplanes from the French MRTT.
Air-to-air refueling has been identified as a key capability gap for Europeans if the U.S. disengages from the continent.
In Luleå, Sweden and France worked on cross-maintenance and logistics by using local mechanics and local spare parts, for example aircraft tires. More broadly, Pégase High North's aim is also to identify preferred areas for NATO's regional defense plans.
"That way, if we need to deploy in six months or a year, the contacts will have already been made," Dalorso said.
Eesti on valmis saatma Ukraina rahuväkke kompanii suuruse üksuse
Eesti on valmis saatma lääneriikide tahtekoalitsiooni raames Ukraina rahuvalvesse kompanii suuruse üksuse, ütles peaminister Kristen Michal.
Michal kinnitas pressiteate vahendusel, et Eesti on valmis panustama Ühendkuningriigi ja Prantsusmaa juhitava Ukrainale julgeolekugarantiisid pakkuva tahtekoalitsiooni heidutusväkke.
Peaministri sõnul on tahtekoalitsiooni planeerimine poole peal, aga Eesti on valmis panustama kuni kompanii suuruse maaväe lahingüksuse, väljaõppe instruktorite ja staabiohvitseridega
(выделено а.п.). "Enne üksuse saatmist küsime mõistagi mandaati riigikogult," lisas ta.
Michal ütles, et Eesti jääb endiselt seisukohale, et kõige parem viis Ukraina julgeolekugarantiideks on NATO liikmesus. "Juhul, kui NATO liikmesus võtab aega, peavad olema Ukrainale tagatud heidutus- ja kaitsemeetmed kohapeal baseeruvate liitlaste vägedega," sõnas peaminister.
"Ukraina julgeolek on Euroopa julgeolek. Iseseisev, sõltumatu ja Euroopa perekonda kuuluv Ukraina on parim strateegiline garantii Moskva imperialismi vastu meile kõigile. Peame näitama, et suudame heade mõtete kõrval teha ka tegusid," lisas Michal.
Kompanii koosseis võib varieeruda 50 kuni 250 sõjaväelaseni, tavalisest jääb selle suurus 150 võitleja kanti
(выделено а.п.).
"От рабов до Бонда: история взлета, краха и наследия Британской империи".
18+ НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ПИВОВАРОВЫМ АЛЕКСЕЕМ ВЛАДИМИРОВИЧЕМ ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ПИВОВАРОВА АЛЕКСЕЯ ВЛАДИМИРОВИЧА.
_________________
С интересом и понятными ожиданиями, Dimitriy.
Медведев и Захарова ответили Зеленскому: "10 мая в Киеве может не наступить"
Прямая речь Медведева:
"А кто ищет его гарантий? Просто словесная провокация. Не более того.
Гн*да понимает, что в случае реальной провокации на День победы никто не гарантирует, что в Киеве наступит 10 мая".
…
Прямая речь Захаровой
: "Но сегодня он пробил и это дно: теперь он угрожает физической небезопасностью ещё и ветеранам, которые в святой день придут на парады и торжественные мероприятия.
... Фраза, что он "не гарантирует безопасность на 9 Мая на территории России", так как это не его зона ответственности, является, конечно, прямой угрозой".
...
Цитата:
Цитата:
Украина не может гарантировать безопасность иностранцам, которые едут в Москву на 9 мая – Зеленский.
…
"Наша позиция очень проста ко всем странам, которые ехали или едут на 9 мая: мы не можем нести ответственность за то, что происходит на территории Российской Федерации. Они обеспечивают вам безопасность и поэтому гарантии мы вам никакие давать не будем. Потому что мы не знаем, что Россия будет делать в эти даты.
Она может делать со своей стороны разные, скажем так, шаги: и поджоги, и подрывы, и так далее. А потом обвинять нас. Я считаю, как президент, и сказал об этом министру иностранных дел, что мы должны людям, которые к нам обращаются, говорить: "Мы не рекомендуем вам с точки зрения (безопасности, - ред.) посещать РФ. А если вы это делаете - не спрашивайте нас. Это ваше личное решение...
... Украина точно не несет никакой ответственности за то, что происходит сегодня в России. Это факт. Мы несем ответственность, когда мы находимся здесь. Тем более, что я уверен, что такой же дипломатией занимаются другие страны с россиянами, когда они приезжают к нам, и как показывает опыт, у нас бывало много разных лидеров, и во время их визитов были разного формата удары, штурмы, запугивания".
...
P.S.
Цитата:
Захарова и Песков о приглашении ВСУ на парад Победы в Лондоне.
19.47
С 16.40 до 18.15 дежурными огневыми средствами Черноморского флота в акватории Черного моря обнаружены и уничтожены два украинских безэкипажных катера.
Цитата:
Наверное, коллеги, ничего неожиданного не скажу. Но всё же: сегодняшний террористический набег на Новороссийск необходимо оценивать не только с военной, но и с политической точки зрения. И здесь, конечно, мне, как историку, очевидны две вещи:
Набег на Новороссийск — и по форме, и по сути — это, конечно, классическая британская операция, которая продолжает традицию не просто диверсионных операций на море, но и морского пиратства. И здесь важный аспект: морское пиратство становится в последние месяцы легализованным на политическом уровне инструментом гибридной войны со стороны Запада против России. В этом компоненте Британия, очевидно, сильнее других стран объединённого Запада.
Атака на Новороссийск, изначально нацеленная на поражение портовой инфраструктуры, имела в качестве вторичной цели устрашение, в том числе гражданского населения. Иными словами — создание условий для дестабилизации общественно-политической обстановки в важнейших для безопасности России регионах, где, в том числе, расположены объекты, значимые уже не только для функционирования российской, но и мировой экономики. И это тоже классическая британская тактика — геоэкономический шантаж.
В целом же мы должны исходить из того, что для Лондона любые, даже самые минимальные и спорные подвижки в переговорном процессе по Украине — как нож у горла. Потому что другого такого варианта, как «проект Зеленский», им не найти. А без него вся глубина геополитического и экономического банкротства современной Британии станет окончательно ясна даже слабеньким европейским лидерам типа Макрона.
Отсюда важный вывод: Британия и дальше будет играть на обострение, срывая все усилия и России, и Трампа по выходу на мирное урегулирование конфликта вокруг Украины. Но осознаёт ли американское руководство, насколько Лондон является враждебной силой и для него? Вопрос пока остаётся открытым. Равно как и ответ на вопрос, понимают ли все относительно здоровые силы и на Западе, и на Востоке, что Британию нужно остановить — пока Лондон не свалил мир в воронку неконтролируемой эскалации.
А как политолог хотел бы отметить ещё один момент: мы не можем исключать того, что британцы, которые, очевидно, являются сейчас главными «операторами» проекта «Зеленский» (и «минеральная сделка» Трампа с Киевом здесь ничего не изменила и не могла изменить), получив существенно более серьёзное влияние в НАТО, вполне могут пойти на расширение «ареала» использования прокси-сил на море.
В частности, операции, подобные новороссийскому рейду, могут быть осуществлены, например, в Балтийском море, где уже фактически легализовано морское пиратство. И надо понимать, что только мерами пассивной обороны, опирающимися на героизм наших лётчиков и моряков, в том числе и гражданского флота, данная угроза нейтрализована быть просто не может. Для пресечения британского пиратства нужен переход к проактивной обороне.
Цитата:
Беспилотная авиация против БЭК.
Чем обеспечить защиту побережья.
На фоне вчерашней атаки на Новороссийск и потери Су-30СМ звучат вопросы, как можно решить задачу обороны побережья без необходимости гонять самолеты палить по БЭКам из пушки как во Вторую Мировую.
Ответ прост — посмотреть на сухопутный ТВД и революцию в БЛА, о чем мы писали еще в начале января. Беспилотная авиация способна решать те же самые задачи на море, причем еще и в условиях меньшего противодействия.
🔻
Какие есть средства?
▪️На удалении до 30 км от побережья вполне могут работать FPV-дроны. Да, могут возникнуть проблемы с ориентированием в условиях отсутствия точек привязки, но они решаемы. Да и поверхность ровная, складок местности и перепадов рельефа нет, а цель на ладони.
▪️На более дальних дистанциях может работать давно зарекомендовавшая себя связка из БЛА-разведчика от ZALA и барражирующего боеприпаса «Ланцет». В отличие от передовой, где на них охотятся перехватчики и РЛС RADA, над Черным морем ничего подобного нет.
▪️Для выявления противника на еще более дальних рубежах могут использоваться разведывательные «крылья» в лице Supercam, СКАТов или «Альбатросов», а также «Орланы». На фронте они залетали глубоко в тыл в Полтаву и Днепропетровск даже в условиях противодействия средств РЭБ и ПВО, несравнимыми с ПЗРК и Р-73 на БЭК.
▪️Наконец, есть средневысотные разведывательно-ударные БЛА большой продолжительности полета «Иноходец», которые ранее уже успешно применялись для ударов по БЭКам.
🖍Простыми словами: при всех объективных технологических проблемах в ВС РФ уже давно есть серийные отработанные изделия для обороны побережья силами беспилотной авиации. Они гораздо дешевле и эффективнее, чем гонять Су-30СМ кидать бомбы на БЭКи.
🚩Более того, в других подразделениях, родах и видах войск вышеописанные средства уже используются для таких целей — буквально вчера с помощью БЛА происходило отражение массированной комбинированной атаки на Крым, с чем расчеты успешно справились.
❗️И то, что на флоте до сих пор не берут готовые решения, можно объяснить только нежеланием всерьез организационно заниматься вопросом. Или там есть дела поважнее, и мало было отставок из-за потерь кораблей и бортов за последние три года?
Цитата:
К сожалению, атака противника не прошла бесследно.
Вчера ближе к вечеру украинской стороной был подбит истребитель морской авиации Су-30 в 50 км западнее Новороссийска. Сделано это было с безэкипажного катера с ЗУР Р-73.
Подбили его по той самой тактике: выманил — подловил. Лётчики катапультировались, и их подобрали гражданские моряки. Оба живы, а борт — чёрт с ним. Главное люди живы.
Сам факт удара с ЗУР по идее не в новинку, так как ВСУ уже атаковали подобным образом в декабре прошлого года. Но почему-то до сих пор у многих это вызывает удивление.
И самое главное, что средства борьбы с этой угрозой есть. Как показала практика сегодняшней ночи, даже обычные FPV-дроны с грамотными операторами эффективно поражают БЭКи.
Цитата:
Ukraine-Russia war latest: Putin fighter jet shot down by Ukrainian sea drone for first time, Kyiv claims
Comes as Russia’s attacks on Ukraine continue, with five people killed and 61 injured in mass drone and missile strike overnight
…
Ukraine forces destroyed a Russian fighter jet using a sea drone in a world first, Kyiv’s military intelligence has said.
The Russian Su-30 fighter jet was shot down by the Group 13 military intelligence unit on Friday near Novorossiisk, a major Russian port city on the Black Sea, the GUR agency announced on Saturday.
Kyiv has turned to drone warfare in the air and sea as a means to fight back against the larger and wealthier Russian army, with its seaborne drones wreaking havoc on Russia’s crucial Black Sea fleet.
...
Цитата:
Черное море, северо-западное побережье Крыма.
Кадры объективного контроля разведывательного дрона и смежных подразделений, также работавших по целям (кто чем может), подтверждают поражение безэкипажных катеров.
✨Важно отметить, что враг проводит операцию в Черном море на широком фронте. МБЭК противника более суток действовали в северо-западной и восточной акваториях, вплоть до района Новороссийска (50 км от берега), где, к сожалению, наснимали много пропагандистских кадров.
В Крыму враг оказывал огневое воздействие с морских дронов по нашим позициям, на которые были установлены пусковые контейнеры с FPV. Но эти дроны уничтожены Морским отрядом "Эспаньолы"
✨⭐️Глава Краснодарского края сообщил, что "черноморское побережье Краснодарского края подверглось массированной атаке киевского режима.
Самые серьезные последствия — в Новороссийске. Повреждены три многоквартирных жилых дома. В результате, по предварительным данным, пострадали четыре человека — двое взрослых и два ребенка. Также в Новороссийске обломки БПЛА повредили три резервуара на зерновом терминале. Там предварительно без пострадавших, пожарные тушат огонь.
Обломки беспилотников также упали в станице Тамань Темрюкского района, в селах Юровка и Цибанобалка под Анапой. Есть повреждения частных домов.
Атака киевского режима на гражданские объекты региона продолжается."
Накануне ратификации украинским парламентом сделки по недрам с США, в Украине разворачивается масштабная кампания в поддержку этого соглашения.
Оно описывается как большой успех Зеленского и как супервыгодная для Украины договоренность как в экономическом, так и в военно-политическом плане, гарантирующую американские инвестиции и продолжение военной помощи, которая, по данной версии, будет включаться в качестве взносов в создаваемый инвестиционный фонд (то есть, по сути, продолжит передаваться бесплатно).
Примерно в том же ключе оценивают это событие и многие западные СМИ и даже некоторые российские Z-блогеры.
Однако, данные оценки не учитывают исходные причины подписания сделки.
У Трампа, с тех пор как он начал предметно заниматься переговорами по Украине, было, по сути, всего два требования к Киеву – согласиться на прекращение огня и подписать ресурсную сделку (причем идею последней подбросил Трампу сам Зеленский, не ожидав, однако, во что, по итогу, выльется пробудившийся интерес президента США к украинским ресурсам).
Оба условия Зеленский выполнять не хотел. Он изначально был против перемирия по линии фронта, называя это «капитуляцией» перед Россией, а ресурсную сделку воспринимал как возможность «продать воздух» американцам – пообещать им что-либо неопределенное в будущем (некие «редкоземельные металлы», которых неизвестно сколько в Украине и неизвестно выгодна ли их добыча) в обмен на реальные поставки оружия сейчас. Или даже не только на поставки оружия, но и на гарантии безопасности приближенные к 5-й статье НАТО (с фактическими обязательствами США вступить в войну в случае нового нападения РФ на Украину).
Однако, Трамп жестко продавил Зеленского по обоим вопросам.
Сначала он добился согласия Киева на прекращение огня (еще в марте). А теперь была подписана и ресурсная сделка.
И если перемирие по линии фронта объективно выгодно Украине (хоть, возможно, и не выгодно Зеленскому), то от сделки по недрам даже в ее нынешнем виде для Украины ничего выгодного нет.
Начнем с того, что сама суть сделки скрыта в двух дополнительных соглашениях, которые никто не обнародует, хотя, многие источники говорят, что они уже подписаны. И это уже наводит на мысль, что там содержатся вещи для Украины отнюдь не победные.
Но даже из того довольно абстрактного соглашения, которое уже обнародовано, вытекает, что американские компании будут иметь эксклюзивные привилегии по практически всем важнейшим полезным ископаемым, которые залегают в Украине.
При этом, никаких обязательств по инвестициям в создаваемый фонд у американцев нет (есть лишь обязанность Украины вносить туда 50% от лицензий на все новые проекты по добыче полезных ископаемых).
Но даже если американские инвестиции и будут, то, очевидно, что для Украины было бы выгоднее иметь ситуацию, при которой инвесторы из разных стран имели бы равный доступ к месторождениям и могли бы за них конкурировать, в результате чего страна получила бы наилучшие условия.
Также Вашингтон настаивает на то, что эта сделка позволит им вернуть уже оказанную Украине помощь. И хоть это в обнародованном документе прямо не прописано (украинские власти делают акцент на том, что никакого признания долговых обязательств там нет), но, используя предусмотренные соглашением привилегии, американцы действительно могут заработать немалые деньги.
Также в тексте сделки нет никаких гарантий безопасности, которые ранее требовал Зеленский. Тезис американцев, что «россияне не осмелятся напасть на Украину, потому что там у нас будет интерес в месторождениях», вряд ли можно воспринимать серьезно. США старательно избегали прямых столкновений с РФ все годы войны, опасаясь ядерной конфронтации. И вряд ли они поменяют эту концепцию и будут готовы воевать с Россией ради защиты месторождений.
Аргумент, что «нынешняя сделка - это успех, потому что гораздо лучше, чем предлагалось Трампом ранее» похож на «успех» жертвы рэкетира, который в счет погашения несуществующего долга требовал себе квартиру, но, по итогу, «в ходе конструктивных переговоров», согласился забрать лишь машину.
То есть, украинские власти пошли на сделку вынуждено, так как альтернативой ее не подписанию был бы полный разрыв отношений с США и блокирование всей американской помощи.
В то же время, очевидно, Зеленский намерен извлечь из ситуации выгоду.
Во-первых, решить главный для себя вопрос – попытаться обменять подписание сделки на гарантии Вашингтона по своему пребыванию у власти.
Во-вторых, «перетянуть», в целом, США на свою сторону по теме войны в Украине, убедив Трампа ужесточить давление на Россию и продолжить американские поставки оружия (в счет взносов в инвестиционный фонд).
Однако это возможно только при совпадении двух условий. Первое – если Трамп и Путин не договорятся по условиям завершения войны. Второе – если Вашингтон в принципе готов дальше поставлять оружие Украине и давить на Россию.
Хотя, безусловно, вероятность того, что США просто «умоют руки» и прекратят поддержку Украины после подписания сырьевой сделки значительно снизились.
Что, теоретически, повышает шансы на то, что Москва согласится на предложенный Трампом мирный план по прекращению огня (тем более, как мы уже писали, (https://t.me/stranaua/194414) этот план России объективно выгоден). Так как надежды у Кремля на то, что США оставят Украину «один на один» с РФ после подписания сделки снизятся. Также, к слову, может возрасти и заинтересованность в скорейшем достижении договоренностей с Путиным и у Трампа, так как без прекращения боевых действий сделка по недрам фактически работать не будет.
Однако, на практике, сделка вряд ли станет главным фактором, который повлияет на результат российско-американских переговоров. Если Вашингтон и Москва согласуют основные спорные ныне пункты, то прекращение огня будет в любом случае, если нет - то и сделка по недрам сильно не поможет.
Что касается вероятности того, что после подписания сделки по недрам Трамп начнёт каким-либо образом жестко давить на РФ - то это вопрос пока открытый, о чем пишут и западные СМИ. Они подтверждают, что в Вашингтоне активизировалось обсуждение введения новых санкций против России для «принуждения к миру». Однако, сам президент США ещё решения по этому поводу не принял.
Сомнения, вероятно, те же, что уже высказывались ранее - не факт, что эти санкции и прочие меры воздействия побудят Путина смягчить позицию. Эффект может быть ровно обратный - полный срыв переговоров, обнуление перспектив скорого завершения войны, ещё большее сближение РФ с Китаем, резкая эскалация в отношениях между США и Россией, вплоть до угроз Москвы применить ядерное оружие. Особенно эти риски возрастут, если введение санкций будет «дополняться» ещё и некими действиями Киева вроде ударов по параду 9 мая на Красной площади, на что уже несколько раз намекал Зеленский.
Прибалтика решила рискнуть! Литва начала угрожать России?!
Цитата:
Граждане России, часто пересекающие границу, утратят в Литве вид на жительство.
После того, как в апреле Сейм еще на год продлил национальные санкции, в субботу вступили в силу дополнительные ограничения для граждан России. Эти граждане утратят в Литве вид на жительство, если в течение трех месяцев без объективных причин более одного раза отправятся в Россию или Беларусь.
Исключение будет применяться к перевозчикам и водителям грузовиков, следующим транзитом через вышеупомянутые страны, или если поездка имела объективные причины, не зависящие от гражданина.
По данным Департамента миграции, на 1 апреля действующие виды на жительство в Литве имели 14 652 гражданина России.
Как уже сообщало агентство BNS, закон «Об установлении ограничительных мер в связи с военной агрессией против Украины» приостанавливает прием заявлений на получение шенгенских и национальных виз от граждан России и Беларуси, за исключением случаев, когда посредничество в этом вопросе осуществляет министерство иностранных дел. Заявления от россиян на получение разрешения на временное проживание в Литве не принимаются, исключение делается только для тех, у кого есть действующая шенгенская или национальная виза, вид на жительство в Литве или другой стране ЕС.
Россияне и белорусы, прибывающие не через границу со страной ЕС, дополнительно проверяются на предмет угроз национальной безопасности, общественному порядку, государственной политике, внутренней безопасности, общественному здоровью или международным отношениям.
Им также запрещено ввозить в Литву или вывозить из нее украинские гривны, а также импортировать сельскохозяйственную продукцию и корма российского или белорусского производства.
Согласно закону, россиянам, не имеющим вида на жительство в Литве, запрещено приобретать в Литве недвижимость.
Закон об ограничительных мерах был впервые принят в Литве в 2023 году. Он призван продемонстрировать солидарность с Украиной и ограничить некоторые права граждан стран-агрессоров – России и Беларуси.
Данные санкции действуют до 2 мая 2026 года.
Цитата:
В министерстве культуры заговорили о создании механизма, призванного оценивать гастролеров.
Имеющей гражданство Литвы и России певице Кристине Орбакайте и ныне проживающему во Франции музыканту, уроженцу Боснии и Герцеговины, Горану Бреговичу запрещен въезд в Латвию.
Об этом в интервью Латвийскому телевидению (LTV) заявил министр внутренних дел Латвии Рихард Козловскис. Он обосновал решение "опасениями" Службы государственной безопасности (СГБ). По оценке СГБ, выступления поддерживающих российскую агрессию против Украины лиц в Латвии "не соответствуют интересам национальной безопасности Латвии, так как могут способствовать повышению межэтнической напряженности в латвийском обществе".
Брегович после 2014 года неоднократно выступал в аннексированном Крыму. Он также также публично выражал поддержку России, одновременно распространяя дискредитирующие западные страны послания, говорится в сообщении Латвийского телевидения. Орбакайте тоже выступала в Крыму после его аннексии и "принимала участие в различных мероприятиях российской пропаганды".
В феврале и марте 2024 года "из-за проблем с логистикой" были отменены концерты Кристины Орбакайте в нескольких восточных регионах России. При этом в январе 2024 года мартовских концертов Орбакайте в Бурятии и в Амурской области "из-за ее гражданства США" публично потребовали ветеранские организации "Боевое братство Бурятии" и "Союз ветеранов Афганистана и специальных военных операций". Концертный директор Орбакайте тогда объяснил, что у певицы нет американского гражданства.
Орбакайте - дочь осудившей российское вторжение в Украину и уехавшей из России певицы Аллы Пугачевой.
LRT.lt напоминает, что Кристина Орбакайте, имеющая литовское гражданство, планирует выступить 31 мая и в нашей стране.
Премьер-министр Гинтаутас Палуцкас ранее заявлял, что организаторам мероприятия следует задать исполнительнице вопросы о ее политических взглядах.
Заместитель министра культуры Литвы Виктор Денисенко в интервью телевидению LRT подчеркнул, что в Литве можно разве что бойкотировать российских исполнителей, но не запрещать их.
"Хочу напомнить, что в Литве цензура запрещена. Если я правильно помню, Верховный Совет - Восстановительный Сейм запретил цензуру в феврале 1990 года, еще до провозглашения восстановления независимости. Каждый раз, когда мы говорим о запретах, мы должны помнить, что Литва - правовое государство и Литва - демократическое государство", - сказал вице-министр.
Вместе с тем, поскольку в Литве не прекращаются скандалы, вызванные приглашением исполнителей, поддерживающих российскую агрессию, министерство культуры не исключает возможность разработки соответствующего механизма.
"Сейчас в министерстве культуры идет дискуссия о возможности создания некоего подразделения (либо самостоятельного, либо в системе самого министерства культуры), способного действительно оценивать исполнителей, которых организаторы хотят привезти в Литву", - заявил Денисенко.
Он признает, что сейчас в этой области существует пробел, поскольку само министерство культуры не имеет возможности оценивать политические воззрения гастролеров, и в случае поступления каких-либо запросов оно обращается в Департамент государственной безопасности (ДГБ).
"Наши эти запросы точно не являются первоочередными, и я понимаю почему. Было бы наивно требовать от ДГБ отдавать приоритет оценке каких-то исполнителей", - говорит вице-министр.
По его словам, если бы такое подразделение появилось, организаторы могли бы обращаться туда за получением рекомендаций относительно того или иного приглашаемого исполнителя.
"Но, опять же, речь не идет о запрете", - подчеркивает Виктор Денисенко.
Ukrainian troops to march in London’s VE Day parade.
Members of the Ukrainian armed forces taking part in a procession rehearsal ahead of VE Day (PA Wire)
•
Ukrainian troops will participate in London's VE Day procession alongside UK forces, marking the 80th anniversary of the Allied victory over the Nazis.
• This inclusion symbolises global support for Ukraine's defense against Russia's invasion, the UK’s Ministry of Defence says.
• The Ukrainian contingent comprises personnel training in Britain under Operation Interflex, a UK-led program that has trained over 54,000 Ukrainian recruits.
• The procession will include around 1,000 UK service personnel and will be witnessed by WWII veterans.
• Events across the UK will mark the anniversary, including a tea party hosted by the King and Queen and a concert at the Palace of Westminster.
May 3, 2025
Royal Navy-led operation demonstrates protection of shipping in the Baltic
A successful multinational operation has tested the effectiveness of the UK-led Joint Expeditionary Force (JEF) in ensuring regional security and freedom of movement across the Baltic Sea.
Although small in scale, Operation Baltic Express demonstrated how high value units could be protected while transiting the region. MV Hartland Point was escorted to Estonia, carrying military equipment for a major UK-Estonian defence exercise. In the event of Russian aggression against one of the Scandinavian or Eastern European JEF nations, vital maritime supply routes across the Baltic would be contested by Russian forces operating from Kaliningrad and St Petersburg.
(выделенно а.п.)
The exercise was directed by Captain Dan Thomas, Royal Navy from JEF operational headquarters, Northwood (London). The mission involved close cooperation between air and naval forces from five nations, reflecting the increasing maturity of the JEF construct.
MV Hartland Point sailed from Marchwood military port near Southampton on 24th April and was met near the entrance to the Baltic Sea by the Danish frigate, HDMS Absalon and OPV, HDMS Freja, which escorted the Ro-Ro vessel through the Kattegat. Escort responsibilities were then handed to the Swedish corvette HMSWS Sundsvall as the vessel continued eastward. She arrived at the port of Paldiski on 27 April, after an 820nm journey.
HSwMS Sundsvall meets up with MV Hartland Point off the Swedish coast (Photo: JEF Nations).
The escort operation was supported by two RAF Typhoon aircraft from 140 Expeditionary Air Wing, currently deployed to Poland under NATO air policing arrangements. Radar tracking and operational support were also provided from national operations centres in Denmark, Sweden, Lithuania, Latvia and Estonia. Additional coordination was supplied by the German-led NATO headquarters Commander Task Force Baltic in Rostock.
Hartland Point carried over 3,500 tonnes of vehicles and equipment for the British Army’s 4th Light Brigade Combat Team, now deployed for a month-long joint training exercise with Estonian forces. This activity falls under the broader umbrella of ‘Razoredge’, a series of military and civil-military engagements conducted by JEF and NATO partners across the Baltic region between April and June.
MV Hartland Point escorted by HDMS HSwMS Sundsval and two RAF Typhoons in the eastern Baltic Sea (Photo: JEF Nations).
The civilian-crewed, Point-class vessels routinely deliver UK military equipment around the world but consideration of how they (and their future replacements) can be better protected in an increasingly contested maritime environment will need greater effort and resources. Ideally the RN would also maintain a more regular presence in the Baltic Sea in support of the JEF nations and to bolster NATO’s eastern border but lack of warships means this will become increasingly rare.
Цитата:
Published on 02/05/2025
Russian Navy’s Baltic Fleet holds Safety of Navigation exercise
Russian Baltic Fleet vessels during the exercise (Credit Russian MoD)
On April 23rd, the Baltic Fleet of the Russian Navy reported that it completed a navigation safety exercise which focused on protecting civilian maritime traffic from attacks made by UAV, USV and submarines. According to the Baltic Fleet, 20 warships and support ships as well as 5.000 servicemen were involved in the exercise.
Given the fact that Russian naval exercise often count support ships such as harbor tugs and supporting services as part of the exercise, the actual deployed military strength at sea was probably significantly lower.
The exercise started a couple days after the Estonian Navy stopped the Panama-flagged tanker Kiwala on April 11th and prevented it from continuing its journey to the Russian port of Ust-Luga until it has resolved several issues regarding maritime safety. Though not mentioned directly, this recent exercise by the Baltic Fleet could be viewed as Russia demonstrating its capabilities and intent to provide military escort to its commercial fleets in light of Estonia’s actions.
Large scale exercise focused on naval warfare and protecting civilian traffic
The Baltic Fleet exercise started several days earlier, on April 15th. The tasks set forward are described as escorting and protecting civilian ships and defend them from attacks made by unmanned aerial vehicles, unmanned surface vehicles, conventional surface warships and submarines as well as providing assistance to damaged ships. The latter involved firefighting, damage control, search and rescue operations and towing vessels back to port.
A detailed overview, based on press releases provided by the Russian Ministry of Defense, shows that the majority of the exercises took place on April 15th and 16th with Naval Aviation being deployed on April 17th and 18th. Subsequent small scale exercises were reported on April 22nd and 23rd. The exercises was clearly split across three distinct and separate phases centered on respectively surface combat, defense against USV attacks and anti-submarine exercises.
The first phase took place on April 15th and 16th and focused primarily on standard naval combat with Russian warships engaging surface targets with missiles and naval gunfire, set up air-defense, lay defensive minefields and search for submarines. A special training scenario unfolded on April 16th during which the hijacking of a Russian civilian ship was simulated with Parachim class anti-submarine corvette Kazanets playing the role of a hostile warship. Russia countered this attack by deploying the Tarantul class missile boat Morshansk to intercept and force the Kazanets away from the civilian ship, assisted with Bastion coastal missile defense systems as well as fighters and aircraft of the Naval Aviation regiment.
A second phase took place on April 17th and 18th with helicopters of the Naval Aviation regiment deployed to search for and engaged unmanned boats that simulated a USV attack against Russian naval assets. The exercise reportedly made use of lessons learned from the Russo-Ukrainian war though the Russian Ministry of Defense didn’t provide enough detailed information regarding the setup of this phase to validate its effectiveness independently.
The third phase of the exercise took place on April 22nd and 23rd with anti-submarine exercises on the Baltic Sea training ranges of Kaliningrad. An unidentified Kilo class submarine played the role of the hostile submarine and was subsequently engaged by at least three surface vessels of the Baltic Fleet.
Based on the reports provided by the Russian Ministry of Defense, the exercise involved at least 11 warships of the Baltic Fleet. These were identified as the Steregushchy-class corvettes Boiky and Soobrazitelny, Buyan-M class corvette ZelenyDol¸Parachim-class anti-submarine corvettes Kazanets, Aleksinand Kabardino–Balkariya, the Tarantul-class missile boat Morshansk as well as the Alexandrit-class minehunters AleksandrObukhovandLevChernavin, and the Lida-class minesweeper VasilyPolyakov. Also present was an unidentified Kilo-class submarine.
Response to new developments in the Baltic Sea
Several European Union nations have in recent weeks started to take a more active stance against Russia’s so-called Shadow Fleet. This Shadow Fleet is a popular name for a fleet of old tankers that Russia uses to transport its oil to international markets and circumvent Western economic sanctions. These vessels are registered in countries other then Russia and often sail without insurance or AIS devices. The latter issue making them very difficult to track and figure out where Russia oil exports are heading. Some of these vessels belonging to the Shadow Fleet are known to transfer their cargo to other tankers once in international waters. Limiting the operations of this Shadow Fleet has become a focus point of recent Western Economic Sanctions but so far have mainly been aimed to prevent these tankers from docking in Western ports.
In recent weeks, both Germany and Estonia have taken more direct actions against the Shadow Fleet. On March 21st, Germany impounded the Panama-flagged tanker Eventin that was anchored off Germany’s Baltic Sea coast since January after being adrift in heavy seas. The decision to impound the vessel was taken after the vessel was listed to be part of the Shadow Fleet in February and might have been done to send a message to Russia. The tanker, and its cargo of 100,000 tons of crude oil valued to be worth €40 million, thus became property of the Germany state. The impounding was a direct action taken against the Shadow Fleet but not a very surprising one. The tanker was already damaged and adrift when towed to safer waters by German tugboats in January.
On April 11th, the Estonian Navy intercepted and halted the Russian oil tanker Kiwala which was en route towards the Russian port of Ust-Luga. After inspection, the Kiwala was found to have 40 deficiencies which had to be corrected before the vessel was allowed to continue its voyage. 29 of the deficiencies were listed to be related to missing documentation with other deficiencies relating to maritime safety management, crew emergency readiness and technical shortcomings. All issues were resolved and the Kiwala was cleared to leave Estonian waters on April 26th.
Both these actions are isolated cases and aren’t part of a general effort to disrupt the Shadow Fleet as a whole. They do however indicate that European Union member states are willing to take a more direct approach against the Shadow Fleet when maritime safety is being threatened. It is probable that more of these actions will take place in the future, thus disrupting the Shadow Fleet operations.
It is highly possible that the Safety of Navigation exercise held by the Baltic Fleet is a direct response against the German and most likely Estonian actions. The exercise was focused on demonstrating the Baltic Fleets military capabilities in fighting off attempts to intercept, board and detain Russian civilian warships as well as provide direct support in the form of fire fighting and damage control to civilian shipping. The exercise appears to have been purely offensive in nature as no reports were made about the Baltic Fleet setting up procedures to actually escort ships or organize convoys. It can be argued that such experience already available as the Russian Navy in recent months has been escorting and protecting its civilian vessels transporting weapons and equipment out of Syria and back to Russia. Russian frigates in the Mediterranean were reported providing an escort of loaded cargo vessels from the Syrian naval base at Tartus towards the Strait of Gibraltar.
(выделено а.п.)
World First: Ukrainian Maritime Drone Shoots Down Russian Flanker Jet
A Ukrainian maritime drone operated by Group 13 of military intelligence (HUR) has made history, being the first uncrewed vessel to successfully shoot down an enemy fast jet. The historic event took place on May 2 close to the strategic Russian naval base of Novorossiysk in the eastern Black Sea. This single event reflects the rapidly changing world of naval warfare.
Click to enlarge. The USV used to shoot down the Russian Su-30 Flanker fighter was likely a Magura armed with two 'Sea Dragon' missiles.
A Ukrainian maritime drone (USV: uncrewed surface vessel) has achieved a world-first, shooting down a Russian jet. The Flanker fighter was downed on May 2. It is the first time a fast jet has been shot down by an uncrewed vessel.
The Russian aircraft, reportedly a two-seat Sukhoi Su-30 Flanker, was operating in the eastern Black Sea, hundreds of miles from Ukrainian controlled coast. Full details have yet to emerge but it is likely that the jet was sent to interdict the USVs which were threatening the main naval base at Novorossiysk and Kerch straight. The jet would have been flying low to engage the USV with cannons or unguided rockets.
The USV was operated by the Ukraine’s Military Intelligence (HUR) Group 13. This unit has previously been associated with a ‘Magura’ USV armed with two AA-12 Archer missiles. It is unconfirmed exactly which type of missile was used, but the AA-11 or a similar weapon seems likely. These infrared homing missiles were designed for aircraft launch but have been adapted by Ukraine as ground and sea based systems. They are called Sea Dragon when launched from USVs.
Britain has also assisted in a ground based adaptation, the Gravehawk.
(выделено а.п.)
Russia has used Flankers to counter Ukrainian USVs for a couple of years. And they may have become more important in this role since two Mi-8 Hip helicopters were shot down on December 31, 2024. However, now even fast jets are not safe from the USVs.
The world of combat at sea is changing with uncrewed platforms playing an ever larger role. Navies will be watching these developments closely. In future Russian jets may have to remain further away and use much more expensive stand-off weapons to tackle Ukrainian USVs. However, USVs are so small that they present difficult targets for traditional anti-ship weapons. So Russia will now find it harder, and more expensive, to counter the USVs. Other navies might too if they face similar threats.
Цитата:
Published 14 February 2025
DE&S poised to deliver on UK Government’s £150m Ukraine firepower package
DE&S is ready to deliver after the UK Government announced a new £150m military package to support Ukrainian troops fighting Russia on the frontline.
This year the UK’s total commitment has reached its highest ever level, standing at £4.5 billion.
Defence leaders from across the world gathered in Brussels this week for the UK to convene a major Ukraine summit at NATO HQ, demonstrating the UK’s leadership and unwavering military support for Ukraine in its fight against Putin’s illegal invasion.
Over 50 allies and partners, including Ukraine, the US, Japan and Australia, met for the 26th Ukraine Defence Contact Group, chaired by Defence Secretary John Healey, the first time for any European nation.
Mr Healey said:
“2025 is the critical year for the war in Ukraine. Ukrainians continue to fight with huge courage – military and civilians alike, and their bravery – fused with our support – has proved a lethal combination.
“While Russia is weakened, it remains undeniably dangerous. We must step up further – and secure peace through strength – together.”
The military support package announced this week which will be delivered by DE&S includes thousands of drones, dozens of battle tanks and armoured vehicles and air defence systems:
• The UK is on track to provide more than 10,000 drones to Ukraine in a single year, with final deliveries due next month.
• More than 50 armoured and protective vehicles, including modernised T-72 tanks to be deployed to Ukraine by the end of spring, building on the thousands of pieces of equipment the UK has already given to Ukraine.
• Air defence equipment which will support more than 100 Ukrainian air defence teams, with a 90% success rate of shooting down kamikaze drones, protecting Ukrainian critical national infrastructure including electricity sites frequently targeted by Russia. The UK and Denmark are also providing fifteen Gravehawks air defence systems to Ukraine.
The Defence Secretary also confirmed that the UK has now sent a landmark 500,000 rounds of ammunition to Ukraine since Russia’s full-scale invasion, worth over £1 billion.
The military package also includes major new maintenance contracts to support in-country repairs to critical kit – helping keep Ukraine’s tanks and artillery in the fight and bringing broken equipment back into use.
That means thousands of pieces of military equipment the UK has already donated to Ukraine will be repaired and better maintained through contracts worth around £60 million.
UK defence firm Babcock will train Ukrainian personnel to maintain and repair crucial equipment such as Challenger 2 tanks, self-propelled artillery, and combat reconnaissance vehicles inside Ukraine. Through this agreement, equipment can be serviced and returned to the front line quicker.
David Lockwood, CEO of Babcock International Group, said:
“Ensuring Ukraine’s military vehicles and equipment are back in frontline action with no delay is critical. Babcock is proud to have the know-how and expertise to continue to support these operations for both the UK and Ukrainian governments.”
UK defence giant BAE Systems has also been awarded a £14 million contract, funded by Sweden and procured through the UK-administered International Fund for Ukraine, to repair Archer artillery systems. Working with Lancashire-based firm AMS, repairs of the Swedish-gifted Archer systems will be carried out in Ukraine with Ukrainian soldiers given technical training so they can maintain equipment for years to come.
Цитата:
Sun 05 May 2024 (last modified Mon 06 May 2024)
Ukrainian Magura USV armed With R-73/AA-11 ARCHER FrankenSAM
Footage has emerged, taken from the Russian side, of a Ukrainian uncrewed surface vessel (USV) armed with an improvised air-defense system. This is the first time anything like this has been observed. (UPDATE: The vessel was subsequently confirmed to be a Magura design used by GUR).
The system uses repurposed air-air missiles in an arrangement often termed a 'FrankenSAM'. The USV was engaged by Russian helicopters.
The USV is armed with two AA-11 ARCHER (R-73) air-air missiles. They appear to be on their aircraft pylon rails but mounted upside down at a fixed elevation. This arrangement is simple and straightforward. The AA-11 is a late-Soviet dogfighting missile which is still used by both Ukraine and Russia today. It has an air-air range of 30-40km although theoretical surface to air range would be around half that. And the actual engagement ranges would be limited by onboard sensors, so likely much shorter. All the same it is likely generally effective as a surface to air missile.
Although the USV was successfully engaged by the helicopters, the underlying concept appears sound. And this may have an affect on Russian tactics. Until now the USVs had been almost defenseless against aircraft, and Russia has air superiority over much of the Black Sea. Despite that the USVs have been able to slip through and score a number of significant hits on Russian warships. But the addition of air defenses aboard some USVs may make them even harder for Russia to counter.
Скупой платит дважды.
О «дешевых аналогах» образцов вооружений.
Оператор БпЛА поднял наболевшую тему «дешевых аналогов» БЛА и других систем, когда благие намерения порождают неудачные копии с посредственным функционалом, но при этом сопоставимой с оригиналом ценой.
Происходит это часто из-за непонимания экономики изделия: люди видят стоимость условных «Ланцета» с Supercam и с посылом «да что там может стоить 100 тысяч, если на 3D-принтере можно отпечатать корпус за 20?» искренне хотят сделать как лучше.
Но потом выясняется, что в тех дронах-то стоит сложная оптика, ИНС или система ретрансляции с сигнала помехозащищенностью. Которые доводились по результатам цикла испытаний, и которые на маркетплейсах не купить.
В стремлении хоть немного догнать искомое изделие по характеристикам «дешевый аналог» растет в цене и перестает быть дешевым. При этом организовать его массовый выпуск часто еще и не выходит, из-за чего суть окончательно теряется.
📌Возможно, корни растут из стереотипных штампов про Т-34 который якобы стал легендарным из-за дешевизны. Хотя в реальности было наоборот — дешевым он стал из-за массовой закупки, поскольку на проекте как раз не экономили и изначально создали передовой танк.
❗️Но одно дело частные команды, работающие по собственной инициативе на личные средства. Другое — когда подход «дешевого аналога» исповедуют крупные предприятия и ведомства. Примеров, увы, немало.
Цитата:
А помните историю о том, как одно «Ланцетоподобное» изделие заявлялось, что будет дешевым аналогом настоящего икса?
Мне на днях рассказали, какая сейчас у него цена и хочу сказать, что ещё пару сотен тысяч и «оно» будет стоить, как Ланцет. Но при этом, камера там до сих пор статична)).
В Румынии сегодня начались новые президентские выборы. Лидирует кандидат, которому СБУ запретила въезд в Украину.
Это уже вторая попытка избрать главу государства - после отмены результатов первого тура в ноябре.
Тогда победу одержал правый кандидат Кэлин Джорджеску, который призывал остановить помощь Украине и вывести Румынию из НАТО и ЕС. После чего власти Румынии обвинили Джорджеску в использовании «российского влияния», но доказательств этому не привели.
Однако выборы были отменены, а в марте центризбирком страны запретил Джорджеску вновь участвовать в кампании из-за «непрозрачных источников финансирования». Позже против него было возбуждено уголовное дело.
И, хотя отмену выборов и дальнейший запрет Джорджеску баллотироваться резко раскритиковали в США, к выборам его так и не допустили.
Сейчас в президентской гонке участвуют 11 кандидатов.
Как пишет BBC, согласно опросам, наибольшую поддержку имеет лидер ультраправой партии «Альянс за объединение румын» Джордже Симион. Он уже был одним из фаворитов на ноябрьских выборах.
Симион выступает за объединение Румынии и Молдовы, из-за чего ему не раз отказывали во въезде в Кишинев.
Также он выступает против поставок оружия Украине, куда ему также запрещен въезд с 2018 года. При этом Симион критиковал Путина за вторжение в Украину.
Его однопартиец Клаудиу Тарзиу в январе 2024 года заявил о территориальных претензиях на украинские земли Северной Буковины, Закарпатья и Бессарабии.
Кроме того Симион известен своей евроскептической позицией, а также риторикой против ЛГБТ.
Кроме Симиона, в числе возможных участников второго тура — мэр Бухареста Никушор Дан, Крин Антонеску, представляющий правящую коалицию из трех партий, и бывший премьер Виктор Понта, участвующий как независимый кандидат. Все они, согласно соцопросам, могут рассчитывать более чем на 20% голосов.
Шансы выйти во второй тур для представительницы правоцентристского "Союза спасения Румынии" Елены Ласкони, занявшей третье место в ноябре, в этот раз оцениваются как низкие.
Второй тур голосования намечен на 18 мая.
_________________
С интересом и понятными ожиданиями, Dimitriy.
Примечательная статья «Independent».
Примечательная не только
черно-белой
фотографией Путина, хотя одного этого было бы уже довольно, но ещё и своим содержанием, некоторые фрагменты которого а.п. позволил себе привести:
Цитата:
Putin’s endgame in Ukraine – and why it won’t finish there
World affairs editor Sam Kiley has been covering Ukraine since the Russian invasion of 2014. Here he looks at the current state of the conflict, the likelihood of a lasting ceasefire and what Russian leader Vladimir Putin is planning next
Dismissing Vladimir Putin’s offer of a brief ceasefire in May as yet “another attempt at manipulation” is an understatement. The Russian president is – according to the former head of MI6 – intent on taking much more than just Ukraine.
Far from being worried by recent mini-threats from Donald Trump to increase sanctions or stung by the US president’s irritation at Russia’s stalling over a ceasefire, Putin is cupping his ears in a pantomime of attention and carrying on doing as he pleases.
Such behaviour chimes with the uncharacteristically stark message from ex-spy chief Sir Alex Younger who, after a lifetime in the shadows of espionage, has a simple message: “If you don’t stand up to him, he comes back for more – how many more times do we need to be told this?”
Putin’s latest play is a three-day ceasefire from 8 May to mark the Russian anniversary of victory over Nazi Germany. His last Easter ceasefire was ignored by his own troops.
Ukraine’s President Volodymyr Zelensky has, again, called his bluff by asking for an unconditional cessation of hostilities while wider talks get underway.
After three years of brutal fighting, Russia has by no means won the war, but it’s mission accomplished in Putin’s most sinister objective: to challenge Nato and undermine the West (via Reuters)
…
Drone warfare
One key area where Ukraine now dominates is the new world of drone warfare. It has conquered the Black Sea and driven Moscow’s navy back into its ports.
Kyiv used home-grown Neptune missiles to sink the Moskva, Russia’s vast cruiser in April 2022. But since then, it has pioneered the use of underwater, surface and aerial drones that have meant that Kyiv, which has no navy to speak of, rules the Black Sea.
Ukraine makes more than 90 per cent of the four million drones it claims to obtain each year. Long-range drones have repeatedly hit Moscow. They evade air defences to target Russia’s energy infrastructure and supply lines.
Drone commander Major “Kalas” told The Independent that frontline operations were now dramatically different from when Russia was able to throw huge volumes of armour and men at Ukrainian trenches.
“The drones have changed everything. We are ahead of the Russians – only just, but ahead. They now send small groups of infantry forward, they mostly get killed and a few get into a hole, then they send some more. That’s how they advance,” he said.
“Overall, the quality of their [Russian] force, especially their ground force, has been decreasing throughout the conflict,” the US general and Nato’s Supreme Allied Commander Europe, Christopher Cavoli, told the Senate defence committee in early April.
“On the Ukrainian side, we see sort of the opposite. We see a military that started pretty much from an almost cold start. We had been helping them before the war, but not at the scale we began to after the war, and they’ve evolved and developed very, very quickly.”
In Toretsk, which Russia claims to have largely captured, drone video shows small groups of soldiers on both sides fighting in a landscape of rubble, isolated and desperately scanning the skies for the telltale buzz of a killer drone.
So what happens next?
Similar images may one day emerge in Lithuania, Moldova, even Poland, if Putin prevails in Ukraine. The US is no longer prepared to shoulder the burden of Europe’s defence and is backing away from Kyiv.
The US has allocated about €114bn (£97bn) to Ukraine since 2022. The Europe, including the UK, has allocated €132bn.
Trump has, so far, behaved as if he has changed sides and favours Russia. He even excluded Moscow from his latest round of worldwide tariffs.
He’s demanded a ceasefire on attacks against energy and in the Black Sea, which favours Putin. He’s said that the Kremlin could hang onto the land Russia has captured in Ukraine and that Kyiv can forget about joining Nato, ever, and about any US aid unless it does Trump’s bidding.
But analysis by the Kiel Institute concludes that the cost of replacing all US military support for Ukraine “would be possible with relatively little additional effort”.
“Currently, European governments contribute about €44bn annually to Ukraine’s defence, or roughly 0.1 per cent of their combined GDP, a relatively modest fiscal commitment,” the study found.
Putin visits a command point for Russian troops in the Kursk region earlier this year (Kremlin via AFP/Getty)
But Putin’s designs on Europe continue.
Which is why backing Ukraine is Europe’s top priority now. Dr Rachel Ellehuus, head of the Royal United Services Institute and a former US staffer in Nato, summed up Putin’s agenda.
“It might be enough to achieve his objectives just to take pieces of Ukraine, take the ports, take the highways, take critical infrastructure – that is really important to Ukraine’s survival as an independent state,” she told Independent TV.
“That might be enough to achieve his objectives of preventing them from ever becoming members of Nato or the EU.”
This scenario is alarmingly close to the end-state that the US (and Russia) want to see in the peace proposals they’ve been tabling ahead of talks.
“Putin has a secondary objective which people sometimes overlook, and that is to challenge and undermine Nato and the European Union,” she said. “He is going to test the boundaries of what we call Article 5, which is the feeling or the commitment that an attack against one Nato ally is an attack against all of them.
“So, we’ve got that primary objective of preventing Ukraine’s full Western integration and viability as an independent state. And then we have that secondary, probably bigger objective of undermining Western structures.”
Putin has already stated work on “undermining the West” with cyberattacks and information warfare causing universal doubt in a “post-truth” age. Trump’s tearing up of Nato relationships, threats to annex Canada and Greenland, and causing economic turmoil also help the Kremlin.
Putin is waiting for the next stage – and he will pounce when things fall apart and the centre cannot hold.
Цитата:
Цитата:
Need to use nuclear weapons has not arisen in Ukraine, says Putin
Russian leader says he hopes nuclear strikes ‘will not be required’ in state TV film about his 25 years in power
The Russian president, Vladimir Putin, said in comments broadcast on Sunday said that the need to use nuclear weapons in Ukraine had not arisen, and that he hoped it would not.
Speaking in a film by Russian state television about his 25 years in power, Putin said that Russia has the strength and the means to bring the conflict in Ukraine to what he called a “logical conclusion”.
Responding to a question from a state television reporter about Ukrainian strikes on Russia, Putin said: “There has been no need to use those [nuclear] weapons … and I hope they will not be required.”
Fear of nuclear escalation has been a factor in US officials’ thinking since Russia invaded Ukraine in early 2022. The former CIA director William Burns has said there was a real risk in late 2022 that Russia could use nuclear weapons against Ukraine.
In autumn 2022, the US was so concerned about the possible use of tactical nuclear weapons by Russia that it warned Putin over the consequences of using such weapons, Burns has said. At the same time, the Chinese leader Xi Jinping also warned Putin not to resort to nuclear weapons.
Putin signed a revamped version of Russia’s nuclear doctrine in November 2024, spelling out the circumstances that allow him to use Moscow’s atomic arsenal, the world’s largest. That version lowered the bar, giving him the option of using nuclear weapons in response to even a conventional attack backed by a nuclear power.
The US president, Donald Trump, has said he wants to end the conflict via diplomatic means, raising the question of whether Putin was willing to negotiate a peace settlement. But the Kremlin has rejected calls by Kyiv and Washington for an unconditional 30-day ceasefire.
Putin, in February 2022, ordered tens of thousands of Russian troops to invade Ukraine. Moscow’s forces now control about 20% of Ukraine, including parts of the south and east.
In the carefully choreographed state television film, Putin was shown in his private Kremlin kitchen offering chocolates and a fermented Russian milk drink to the Kremlin correspondent, Pavel Zarubin.
Putin, a former KGB lieutenant colonel who was handed the presidency on the last day of 1999 by an ailing Boris Yeltsin, is the longest serving Kremlin leader since Joseph Stalin, who ruled for 29 years until his death in 1953.
Цитата:
Moscow has means to bring Ukraine war to ‘logical conclusion,’ Putin says.
Russian president says he hopes nuclear weapons “will not be required” in the Ukraine conflict.
Russian President Vladimir Putin said Moscow has the "strength and means" to bring its unprovoked war on Ukraine to a "logical conclusion."
His comments in an interview with Russian state media come as international efforts toward halting the hostilities in Ukraine have met with limited success, more than three years after Putin launched his full-scale invasion.
"We have enough strength and means to bring what was started in 2022 to a logical conclusion with the outcome Russia requires," Putin said, according to a preview of an interview with state television.
In the interview, Putin said there would be “no need” to use nuclear weapons in the Ukraine conflict. Responding to a question about Ukrainian strikes on Russia, he said: "There has been no need to use those [nuclear] weapons ... and I hope they will not be required."
In November, Putin signed a revamped version of Russia’s nuclear doctrine, which spelt out the circumstances under which he would use his atomic arsenal, the world’s biggest. The document lowered the threshold for a nuclear strike in response to a broader range of conventional attacks.
On Monday, Putin announced a temporary three-day ceasefire starting on May 8 to mark the end of World War II. In response, Ukraine’s Foreign Minister Andrii Sybiha called for the ceasefire to last at least 30 days, reiterating a proposal by Kyiv that Moscow has not taken up.
Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy said on Friday that Russia’s announcement of a one-sided 72-hour ceasefire is a “theatrical performance,” and just an attempt to create a “soft atmosphere” ahead of Russia’s celebrations.
Late Saturday, Zelenskyy said that Kyiv is "ready to move toward a ceasefire as soon as possible — even starting today — if Russia is ready to take reciprocal steps — to establish complete silence, a lasting ceasefire of at least 30 days."
However, "currently, the intensity of Russian strikes indicates nothing but Russia’s desire to continue fighting," Zelenskyy said in his nightly address.
Putin, who has met four times in as many months with U.S. President Donald Trump's special envoy Steve Witkoff, continues to reject the U.S. proposal for ending the war which would freeze the conflict along the current battle lines and thus give Russia significant territorial gains.
Цитата:
Putin says Russia has the strength to finish Ukraine operation
MOSCOW (Reuters) -President Vladimir Putin said in remarks published on Sunday that Russia had sufficient strength and resources to take the war in Ukraine to its logical conclusion, though he hoped that there would be no need to use nuclear weapons.
Putin ordered thousands of Russian troops into Ukraine in February 2022, triggering Europe's biggest ground conflict since World War Two and the largest confrontation between Moscow and the West since the depths of the Cold War.
Hundreds of thousands of soldiers have been killed or injured and U.S. President Donald Trump has repeatedly said he wants to end the "bloodbath" that his administration casts as a proxy war between the United States and Russia.
In a film by state television about Putin's quarter of a century as Russia's paramount leader entitled "Russia, Kremlin, Putin, 25 years", Putin was asked by a reporter about the risk of nuclear escalation from the Ukraine war.
"They wanted to provoke us so that we made mistakes," Putin said, speaking beside a portrait of Tsar Alexander III, a 19th century conservative who suppressed dissent. "There has been no need to use those weapons ... and I hope they will not be required."
"We have enough strength and means to bring what was started in 2022 to a logical conclusion with the outcome Russia requires."
Trump has been signalling for weeks that he is frustrated by the failure of Moscow and Kyiv to reach terms to end the war, though the Kremlin has said that the conflict is so complicated that the rapid progress Washington wants is difficult.
Former U.S. President Joe Biden, Western European leaders and Ukraine cast the invasion as an imperial-style land grab and repeatedly vowed to defeat Russian forces, which control about a fifth of Ukraine.
Putin portrays the war as a watershed moment in Moscow's relations with the West, which he says humiliated Russia after the Berlin Wall fell in 1989 by enlarging NATO and encroaching on what he considers Moscow's sphere of influence.
Trump has warned that the conflict could develop into World War Three. Former CIA Director William Burns has said there was a real risk in late 2022 that Russia could use nuclear weapons against Ukraine, an assertion dismissed by Moscow.
PUTIN IN POWER
Putin, a former KGB lieutenant colonel who was handed the presidency on the last day of 1999 by an ailing Boris Yeltsin, is the longest serving Kremlin leader since Josef Stalin, who ruled for 29 years until his death in 1953.
Russian dissidents - most now either in jail or abroad - see Putin as a dictator who has built a brittle system of personal rule reliant on sycophancy and corruption that is leading Russia towards decline and turmoil.
Supporters cast Putin, who Russian pollsters say has approval ratings of above 85%, as a saviour who pushed back against an arrogant West and put an end to the chaos which accompanied the 1991 disintegration of the Soviet Union.
In the carefully choreographed state television film, which gave viewers a rare look behind the notoriously closed life of the Russian president, Putin was shown offering chocolates and a fermented Russian milk drink to Pavel Zarubin, a top Kremlin correspondent, in his private Kremlin kitchen.
Putin said that he first knelt in prayer during the 2002 Nord-Ost Moscow theater crisis, when Chechen militants took over 900 people hostage. More than 130 hostages were killed.
"I don't feel like some kind of politician," Putin said of his 25 years in power as president and prime minister.
"I continue to breathe the very same air as millions of Russian citizens. It is very important. God willing that it continues as long as possible. And that it doesn't disappear."
Munition für die Ukraine: Selenskyj zu Besuch in Tschechien
Der ukrainische Präsident Wolodymyr Selenskyj ist mit seiner Frau Olena zu einem zweitägigen Besuch in Prag eingetroffen. Am Flughafen wurden die beiden vom tschechischen Aussenminister Jan Lipavsky begrüsst, wie dieser am Sonntag auf der Plattform X mitteilte.
Auf der Prager Burg sollte Selenskyj mit Präsident Petr Pavel und Regierungschef Petr Fiala zusammenkommen. Ein Hauptthema dürfte dabei die tschechische Granaten-Initiative sein, die eine wichtige Rolle bei der Versorgung der Ukraine mit grosskalibriger Munition spielt.
Von Jahresanfang bis Ende April wurden durch die Initiative tschechischen Angaben zufolge bereits 400.000 Schuss Artilleriemunition aus Drittstaaten an die Ukraine geliefert. Bis Jahresende sollen es insgesamt rund 1,5 Millionen Schuss werden - genauso viel wie 2024. An der Finanzierung beteiligen sich zahlreiche EU- und Nato-Partner.
Das gesamte Burgareal mit dem Präsidentensitz wurde aus Sicherheitsgründen für Touristen gesperrt. Für Selenskyj ist es der zweite Besuch in Tschechien. Sein Gastgeber, der Ex-Nato-General Pavel, hatte erst Ende März das ukrainische Odessa besucht.
Цитата:
Zelensky-Pavel Meeting LIVE: Zelensky Drops Huge Bombshell Amid Russia-Ukraine War | NATO | Trump
Сегодня в Румынии проходят самые скандальные президентские выборы в новейшей истории страны, итог которых может иметь решающее значение для будущего всего Евросоюза. Почему?
Начнём с того, что это не второй тур, как по привычке подумали некоторые читатели, а перевыборы, что для страны — участницы ЕС беспрецедентно. Они уже привели к резкому охлаждению отношений Брюсселя с Вашингтоном (вспоминаем эпохальную речь вице-президента Вэнса в Мюнхене) и чуть было не поставили Румынию на грань открытого гражданского противостояния. Теперь о фабуле.
В ноябре прошлого года в первом туре президентских выборов сенсационно победил Кэлин Джорджеску, до того малоизвестный независимый политик-популист. В декабре Конституционный суд аннулировал результаты выборов, сославшись на доказательства «вероятного гибридного вмешательства России» в электоральный процесс. Вскоре выяснилось, что никакого «русского следа» в кампании Джорджеску не было, а его продвижение в соцсетях оплачивала Национальная либеральная партия (PNL) из правящей коалиции. Проще говоря, Джорджеску пустили на выборы как кандидата-спойлера, который должен был оттянуть 3—5% голосов у оппонентов, но он ВНЕЗАПНО всех победил. Что и говорить, неловкая ситуация.
Тогда же прошли выборы в румынский парламент, по итогам которых не менее сенсационно второе место заняли правые патриоты-националисты из «Альянса за объединение румын». Избранный парламент утвердил дату повторных президентских выборов, а лидер «Альянса» Джордже Симион объявил о полной поддержке Джорджеску и его «пророссийской» (на самом деле прорумынской) программы. К этому моменту никому не известный ещё каких-то полгода назад Кэлин Джорджеску становится самым популярным политиком Румынии.
Как на это реагирует правящая верхушка? Самым очевидным образом: Джорджеску задерживают (буквально вытаскивают из машины посреди проезжей части) и устраивают обыски у него дома и в офисе. 9 марта ЦИК Румынии окончательно запрещает Кэлину Джорджеску участвовать в выборах, так как он «не смог гарантировать защиту демократии» (понимайте как хотите). Но упавшее было знамя популизма поднимает Джордже Симион, который 14 марта успешно регистрируется кандидатом на перевыборах (запрещать лидера второй партии в парламенте, видимо, постеснялись) и обещает в случае победы провести Джорджеску во власть. После этого уже Симион становится в опросах главным политиком страны.
Теперь, собственно, о том, почему происходящее в Румынии важно для будущего Евросоюза. Как известно, учение о либеральной демократии покоится на двух законах: а) это самая эффективная политическая система в мире; б) страны либеральной демократии априори богаче всех остальных.
Так как первые два закона были наглядно опровергнуты сперва Китаем, а затем и большинством незападных стран, политруки в Брюсселе утвердили третий: даже если страна либеральной демократии живёт бедно, её жители всегда могут поменять власть на выборах, а не изнывать под пятой авторитарного лидера. Так вот, с прошлого года мы наблюдаем за крахом и этого закона. Попытки организовать госпереворот в Грузии из-за «неправильных» результатов выборов, суд над Марин Ле Пен во Франции, признание самой популярной в Германии оппозиционной партии AfD «экстремистами» и выборы-перевыборы в Румынии — всё это звенья одной цепи: осыпание фасада либеральной демократии, за которым проглядывает колючая проволока с вышками.
Даже если Джордже Симион каким-то чудом победит на выборах, это вряд ли что-то изменит. Репрессивная машина Евросоюза (который де-юре не государство, но де-факто обладает всей полнотой государственной власти) заточена на блокирование работы любых политических сил, не отвечающих интересам Брюсселя. Происходящее в Румынии, Германии и во Франции говорит об одном: вы не сможете победить шулера, играя по его правилам.
Rethinking the fighter jet: how the world enters the most expensive aviation race in history
The history of combat aviation is a history of adaptation to new threats and technologies. From the first biplanes of World War I armed only with machine guns to supersonic machines with complex combat control systems, fighters have constantly changed, becoming a key tool for controlling the skies.
Each generation of aviation was a response to a new challenge. After World War II, jet engines appeared - this is how
the first
generation of fighters appeared. In the 1950s, military aviation reached supersonic speeds, received effective radars and heat-seeking missiles -
the second
generation was born. In the 60s and 70s, maneuverability and close air combat came to the fore - this is
the third
generation. Then came digital control systems, multifunctionality, stealth technologies (invisibility), which formed
the fourth
generation, represented by aircraft such as the F-15 or Su-27.
The fifth
generation has already relied on information superiority: deep integration of systems, low visibility, the possibility of supercruise flight (the ability to fly for a long time at high speed) - all this has turned the fighter into an aviation command center. The F-22, F-35, and the Chinese J-20 are no longer just airplanes, but key links in entire combat networks. But war is changing its face again. The modern battlefield is filled with drones capable of operating autonomously. Radio-electronic warfare blocks communications, and artificial intelligence analyzes the situation faster than a person. Therefore, a logical question arose: will the pilot remain necessary at all?
The world's largest military and aviation powers — the United States, China, Great Britain, France, and Japan — are currently seeking an answer to this question. They are developing sixth-generation fighters — not just updated aircraft, but entire combat ecosystems that combine manned platforms, drones, AI, and electronic warfare capabilities into a single network.
This is no longer an evolution. This is a complete rethinking of the very concept of air superiority. And something that will emerge in the coming decade and change the balance of power in the global security architecture.
What distinguishes the sixth generation from the fifth?
Fighter development has always been about air superiority—seeing faster, attacking first, and evading. But while the fifth generation relied on stealth and networking, the sixth generation goes further: it changes the very essence of air combat.
The most revolutionary change is the introduction of artificial intelligence. Sixth-generation fighters are no longer imaginable without AI, and its role is not limited to the automation of individual processes. In such aircraft, AI becomes a full-fledged participant in combat operations: it is able to process data from sensors, radars, cameras, thermal imagers, instantly analyze the situation, make decisions, and even coordinate the actions of other aircraft. In unmanned versions, it is AI that actually performs the function of a pilot. This opens up opportunities for instant response to changing situations — where a person lacks neither the speed of thinking nor the time.
At the same time, the new architecture of combat platforms involves tight integration with unmanned aerial vehicles. Concepts such as the "loyal wingman" imply that a manned fighter no longer operates independently - instead, it controls a group of drones. These drones can strike, act as decoys, conduct reconnaissance or conduct electronic warfare. That is, the pilot becomes a kind of commander of the "pack", where each element performs its function. This increases the flexibility and effectiveness of the unit, reducing the risk of losses among the crew.
Another important direction is the evolution of stealth technologies. If earlier the main emphasis was on making the aircraft less visible on radar, now it is about multi-level invisibility. This is not only about reducing the reflection of radio waves, but also about muffling the thermal footprint - so that the aircraft is not picked up by infrared sensors, reducing engine noise - so that it is not heard by enemy microphones or speaker systems, as well as reducing visual visibility - for example, thanks to a special coating that absorbs glare. A real breakthrough is the ability to control your "radio profile" - that is, change your radar signature so that, for example, you can pretend to be another aircraft or completely disappear from sight.
rtistic visualization of the US Air Force's sixth-generation fighter, the F-47, NGAD (Next Generation Air Dominance) program.
Instead of creating universal fighters that can perform all tasks at once, developers are increasingly focusing on platform specialization. In other words, the aircraft is designed not as a "jack of all trades", but as an effective tool for a specific task - breaking through dense air defenses, conducting strategic reconnaissance at great depths, electronic "jamming" of enemy systems or pinpoint destruction of targets from a long distance.
This transformation is complemented by a new generation of weapons. In addition to traditional missiles and bombs, sixth-generation fighters will use completely new systems. These are combat lasers capable of hitting air targets at short distances or disabling the enemy's optical-electronic systems. Hypersonic missiles, flying several times faster than sound, will allow them to hit targets without giving them time to react. And new-generation electronic and electromagnetic warfare systems will allow them not only to "blind" the enemy, but also to literally turn off their equipment - from radars to guidance systems.
Thus, the sixth generation is no longer just a modernization of individual functions, but the emergence of a new combat ecosystem. In this system, the key is not only the pilot, but also how he interacts with machines, information and other elements of air combat. And it is this interaction that may prove decisive in the wars of the future.
The pilot retreats into the shadows
In future air operations, the role of the pilot will undergo radical changes. While fifth-generation fighters are still based on the concept of the "ace pilot", the sixth generation involves moving the pilot from the center of events to the position of coordinator of a complex combat system. His main function will not be to directly control the aircraft, but to formulate tasks, determine tactical priorities, interact with autonomous systems and make strategic decisions in situations where automation is insufficient.
The cockpit of the 5th generation F-35 fighter jet
In various projects, the key element is the concept of combat "swarms", or the use of auxiliary means in the form of UAVs. A manned aircraft becomes only one component of an extensive air network, which includes autonomous strike UAVs, reconnaissance aircraft, electronic warfare equipment and even unmanned refueling aircraft. For example, within the framework of the sixth-generation fighter development program of the US Air Force, a scenario is being considered when one pilot controls a group of four to six unmanned aircraft, each of which performs its own highly specialized function.
To ensure effective interaction, cockpits are equipped with advanced interfaces, including touch panels and augmented reality systems in helmets. A significant part of the information load is taken on by artificial intelligence, which not only processes data from numerous sensors (for example, missile attack warning systems, radars, optoelectronic systems), but also offers the pilot optimal options for action. This real-time interaction actually leads to the emergence of a new profession - the operator of a combat ecosystem, where each aircraft is just a "node" in a large digital network.
However, increased autonomy also brings with it new threats. There are serious risks associated with possible errors of autonomous systems, for example, accidental fire on their own forces. In addition, it is necessary to develop reliable mechanisms to prevent situations where AI makes a decision to destroy a target based on incorrect data.
The race has begun
Several leading aviation powers are actively working on creating sixth-generation fighters, each with its own approach, technological priorities, and real capabilities.
In
the United States
, the main focus is on the NGAD (Next Generation Air Dominance) program, which is a key project to ensure air superiority for decades to come. The program involves the development of not one aircraft, but a whole complex of systems: a manned fighter, swarms of CCA-class unmanned aerial vehicles, high-speed reconnaissance platforms and electronic warfare equipment. According to official statements, the first full-fledged prototype was tested back in 2020, although no details about its characteristics are disclosed. The main emphasis is on the widespread use of artificial intelligence, maximum survivability in enemy air defense zones, and the ability to autonomously control a group of drones. The main problem with NGAD remains its high cost - according to RAND estimates, each aircraft can cost more than $300 million, excluding the associated infrastructure, which is several times the price of fifth-generation fighters such as the F-35.
In parallel, the US Navy is working on its own F/A-XX program to replace the F/A-18E/F Super Hornet fighters. At the initial stage, Boeing, Lockheed Martin and Northrop Grumman presented their concepts, but Boeing is now considered the favorite. In 2023, the company showed renderings of its version - a stealth fighter without vertical keels, which received the preliminary designation F/A-XX or sometimes F-47. The main focus is on reducing visibility, high cruising speed and the possibility of long-term autonomous flight. It is also planned to create a new generation stealth tanker to increase the combat radius of these aircraft. Boeing proposed the most realistic project in terms of price and timing, which is especially important in conditions of tight control over the defense budget.
Meanwhile, Lockheed Martin, having lost the NGAD piloted fighter competition to Boeing, is actively looking for ways to integrate technologies developed for the sixth-generation project into its F-35. Lockheed Martin believes that existing or future fifth-generation F-35 fighters, having undergone significant modernization, can provide about 80% of the capabilities of a sixth-generation fighter, but at half the cost. This concept involves "upgrading" the F-35 through the use of new materials, geometries and countermeasures developed within the framework of the NGAD program. Thus, Lockheed Martin seeks to maintain the relevance of the F-35 for decades to come and offer additional capabilities to the existing fleet of aircraft in the future.
European countries are also not standing aside. Great Britain, Japan and Italy have joined forces within the framework of the GCAP (Global Combat Air Programme), which arose on the basis of the British Tempest project and the Japanese FX. The goal is to create not a separate fighter, but a full-fledged combat ecosystem with integrated drones, autonomous systems and communication networks. One of the features of the future aircraft will be a virtual cockpit based on augmented reality, which should replace traditional physical panels. Much attention is paid to the development of new engines with instant transition between flight modes, which should provide both supersonic cruising speed and high maneuverability. The first flight of the prototype is expected at the end of the decade, although some tests of individual components are already underway.
Artistic visualization of one of the European sixth-generation fighters, the GCAP program.
France Germany and Spain
are moving in their own directions within the framework of the FCAS (Future Combat Air System) project. The idea of creating a single European sixth-generation fighter seemed a logical response to American initiatives, but in practice the project has encountered political disagreements. In particular, in 2023, Germany temporarily blocked funding due to disputes with the French Dassault Aviation over access to stealth technologies. In response, France reacted negatively to Berlin's decision to purchase the American F-35. At the technical level, the FCAS is focused on creating the so-called "digital battlefield" - a single integrated network for manned and unmanned systems that should act as a single organism in real time. However, delays due to disputes between Dassault and Airbus over the division of roles and rights to technology increase the risks for the program, and the first demonstrator is not expected before 2028-2029.
China
is also actively developing a sixth-generation fighter as part of its so-called "Plan 2035," which has unofficially been designated J-XX. Details of the program are classified, but available sources suggest that the concept will include deep integration of drones, enhanced electronic warfare capabilities, and new types of stealth coatings. The main problem for China remains the lag in the field of aircraft engines: its own WS-15 developments have not yet reached the required level of reliability. Although China is making significant strides in the development of artificial intelligence, the real combat effectiveness of these solutions is still in doubt.
Declared as a test of new Chinese 6th generation fighters
Russia
is trying to maintain its position in military aviation thanks to the MFI-6 or PAK-DP project, which is sometimes associated with a promising interceptor based on the ideas of the Su-57. According to official statements, the new aircraft should be able to operate at hypersonic speeds, fight in near space and intercept promising hypersonic targets. However, in practice, the program remains at the stage of conceptual research. There is no confirmed data on the creation of even a prototype. The experience of developing the Su-57, which turned out to be extremely long and problematic, only reinforces doubts about the ability to bring more complex systems to serial production.
In addition to the leading programs, a number of other countries, including Turkey, India, Korea, and others, also declare their intentions to develop their own sixth-generation fighters. However, these projects are currently at a very early stage, and almost nothing is known about their actual characteristics or implementation timelines. Therefore, it is quite likely that over time, some of these countries will prefer to participate in existing international programs or focus on deep modernization of 5+ generation aircraft rather than creating completely new platforms.
Korean sixth-generation fighter concept with F414-GE-400K engines
Technological and political constraints
The development of these fighters critically depends on access to advanced technologies, including artificial intelligence systems, autonomous control, low-observability materials, new types of radars and modern electronics. Most of the key engineering solutions in these areas are protected by international patents or belong to private companies in the United States, Europe, Israel and Japan. Restrictions on access to these technologies, for example due to political conflicts, sanctions or trade barriers, could significantly slow down or even make it impossible to create sixth-generation aircraft.
A potential full-size demonstrator model of one of the European sixth-generation fighters, the FCAS program.
An example is the situation with Turkey, which was excluded from the development and production program of the American fifth-generation fighter F-35 after purchasing Russian S-400 systems. This led to the loss not only of ordered aircraft, but also of access to critical technologies for the production of fifth-generation aircraft and participation in the corresponding production contracts.
Despite ambitious statements, most sixth-generation fighter development programs (the American NGAD, the European FCAS, the British Tempest, Chinese experiments, and the Japanese-British-Italian GCAP) are still at the prototype, technology demonstrator, or preliminary design stage. The year 2025 is characterized by early testing and limited achievements.
Developers face numerous challenges, including huge costs, the complexity of integrating artificial intelligence, problems with controlling swarms of drones, the high power consumption of new types of weapons, and ensuring cybersecurity. Even the United States, with its largest military budget, expects the appearance of a full-fledged NGAD model no earlier than the mid-2030s, with the subsequent gradual replacement of the F-22 in combat units.
The sixth generation of fighters will not become a reality in the near future. The world is not yet ready for this technological revolution – neither technologically nor politically. However, the vector of development has already been clearly defined. And the country that will be the first to combine all these innovations into an effective combat platform will gain a decisive advantage not only in the air, but also in the broader geopolitical context.
Michael Rossi: Perils of the West's Moral Righteousness.
Цитата:
"Забытая свобода" мысли. Как привлечь Россию к ответственности за разрушение украинской идентичности.
На протяжении веков империи уходили от ответственности за подавление идентичности захваченных народов. Сегодня это происходит в том числе и потому, что в международном законодательстве нет точного юридического определения „индоктринации“ и „промывания мозгов“. Питер Померанцев, соучредитель The Reckoning Project, неправительственной организации, расследующей военные преступления России, уверен, что нынешний опыт Украины дает шанс восполнить эти пробелы в международном законодательстве и создать прецедент, который позволит положить конец практике подавления идентичности и свободы мысли.
Поскольку Дональд Трамп продолжает настаивать на „нормализации“ отношений с Путиным, сегодня как никогда важно добиться привлечения к ответственности России за преступления, совершенные в ходе вторжения в Украину. Если эти преступления останутся безнаказанными — или, что ещё хуже, будут фактически вознаграждены, — Европе придется распрощаться с надеждой стать подлинным оплотом „верховенства права“. Тогда российские военные преступники смогут свободно разгуливать, например, по Стокгольму и Брюсселю. И это будет означать только одно: Путин действительно одержал победу, а мир окончательно вступил в эпоху полной безнаказанности. Для того, чтобы добиться справедливости, прежде всего необходимо чётко осознать природу преступлений, совершаемых Россией. Международное сообщество до сих пор – уже три года с начала полномасштабной войны – пытается дать юридическое определение тому, ради чего Путин вторгся в Украину. Уже выдвинуты обвинения по делам о пытках, насильственной депортации детей, обстрелах гражданских объектов и инфраструктуры. Ведутся попытки создать трибунал по делу о „преступлении агрессии“. Но ни одно из этих разбирательств не раскрывает сути масштабного плана Путина. Россия стремится не просто захватить украинские территории. Её задача – уничтожить саму независимую украинскую идентичность и насильственно превратить украинский народ в подчинённое, сломленное сообщество, которое будет воспринимать себя лишь частью так называемого „русского мира“.
Это происходит повсеместно на временно оккупированных территориях. Украинские музеи и библиотеки подвергаются разрушению. Детей избивают за ношение национальной символики. Учителей пытками заставляют преподавать по программе, которая фальсифицирует и умаляет украинскую культуру и историю. Чтение украинских учебников по истории грозит лишением свободы на пять лет, а родителей лишают прав, если их дети продолжают учиться по украинской образовательной программе онлайн. Украинских священнослужителей похищают, пытают и убивают. Попытка уничтожить право Украины на собственную идентичность – это то, чем веками занимались сначала российские цари, а затем советские власти. Украинцы называют это „индоктринацией“, „промыванием мозгов“ и „культурным геноцидом“. Если мировое сообщество не сможет привлечь Россию к ответственности за этот масштабный тоталитарный эксперимент по социальной инженерии, то справедливость так и не восторжествует. Это будет означать, что те, кто причастен к „культурному геноциду“, не будут наказаны, а пострадавшие от него люди – будут оставлены со своими травмами наедине.
Однако здесь возникает серьёзная проблема: ни „индоктринация“, ни тем более „промывание мозгов“ не являются юридическими терминами. Конвенция о предотвращении геноцида 1948 года вообще не упоминает уничтожение культуры. В её определении геноцид – это исключительно физическое истребление групп людей. Чтобы заполнить этот пробел в международном праве, сначала необходимо понять, откуда он возник. И в этой истории немалую роль сыграли сами демократии, включая Швецию. "Вечно жить в грехе перед историей" Когда Рафаэль Лемкин, автор самого понятия „геноцид“, разрабатывал свою теорию в 1940-х годах, он включил в нее и понятие „культурного геноцида“ как её неотъемлемую составляющую. Лемкин опирался на собственный опыт анализа политики Советского Союза, который в 1920–30-х годах пытался уничтожить независимую украинскую идентичность. Он определял геноцид как „скоординированный план различных действий, направленных на разрушение жизненных основ национальной группы с целью уничтожения самой группы“. При этом он подчёркивал, что геноцид включает в себя не только физическое уничтожение, но и „разрушение политических, культурных, языковых, религиозных и социальных институтов“.
…
Контроль над умами
Сегодня переписать Конвенцию о геноциде практически невозможно. Трудно представить себе дипломатический процесс, который заставил бы государства-члены пересмотреть и заново подписать этот документ. Однако юристы из The Reckoning Project – неправительственной организации, расследующей военные преступления, соучредителем которой я являюсь, – ищут правовые инструменты, чтобы привлечь Россию к ответственности за целенаправленное разрушение украинской идентичности. Один из возможных путей – использовать существующие положения международного права о подстрекательстве к геноциду. По ним можно попытаться привлечь к ответственности пропагандистов, которые используют риторику дегуманизации и открыто призывают уничтожать людей на оккупированной украинской территории. Кроме того, правовая оценка может касаться и тех, кто несёт ответственность за насильственную милитаризацию украинских детей и подростков – привлекает их к участию в войне против собственного народа. Подобные действия противоречат международному праву, которое запрещает оккупационной власти принуждать местное население „к участию в военных операциях против своей страны“. Однако, как отмечает Цветелина фон Бентем, юрист The Reckoning Project, запреты в международном уголовном праве лишь частично охватывают суть несправедливости, связанной с принудительной индоктринацией. „Проблема заключается не только в подстрекательстве к насилию или физическом воздействии на людей, но и в лишении их способности самостоятельно мыслить и критически воспринимать реальность. Это и есть основная несправедливость: контроль над умами, который отнимает у человека право на собственный взгляд и суждение“, – считает Цветелина фон Бентем.
Для более комплексного подхода необходимо выйти за рамки исключительно международного уголовного права и учесть правозащитное законодательство, где ответственность возлагается непосредственно на государство. Так, запреты на украинские учебники, наказания за обучение по украинской программе и ограничения на распространение не российских медиа прямо нарушают право на свободу выражения мнения. Это право защищает возможность свободно получать и распространять информацию. Однако оно не охватывает в полной мере ситуацию, когда людей вынуждают принимать новые идеи и мировоззрение под давлением. Право на сохранение идентичности – часть Конвенции о правах ребенка, которая включает в себя право на сохранение культурной, религиозной и политической идентичности. Но эта Конвенция касается только детей и не совсем касается вопроса давления для контроля над сознанием населения в целом.
По мнению ван Бентем и её коллег, „свобода мысли“ – право, закрепленное в статье 18 Международного пакта о гражданских и политических правах наряду со свободой совести и свободой религии, – это именно то, на что нацеливается Россия на оккупированных территориях. Юристы нередко называют свободу мысли „забытой свободой“ из-за её слабой правовой проработанности и редкого упоминания в судебной практике. Однако в своём докладе 2021 года Специальный докладчик ООН по вопросам свободы вероисповедания и убеждений Ахмед Шахид обратил внимание на её актуальность. Он определил свободу мысли как защиту всех форм „внутренней умственной активности, включая размышления, воображение, убеждения, рассуждения, воспоминания, желания, чувства, вопросы и стремления“. Шахид подчёркивал: сложнее всего разграничить допустимое и недопустимое влияние на мышление человека. Ведь мысли людей постоянно подвергаются внешнему воздействию: родители стараются убедить детей в пользе здорового питания, компании привлекают покупателей яркой рекламой, а политики с помощью тактики „подталкивания“ формируют общественное поведение.
По его словам, главное отличие между допустимым убеждением и нарушением свободы мысли – в использовании принуждения для изменения взглядов человека. Речь идёт о таких мерах, как „угрозы насилием или уголовным преследованием, а также о создании препятствий для получения образования, доступа к медицинским услугам, трудоустройству или участию в общественной жизни“. Всё это вполне точно отражает тактику, которую Россия применяет на временно оккупированной территории Украины. Однако атаки на свободу мысли не всегда сопровождаются прямыми угрозами или физическим насилием. Как подчёркивает ван Бентем, „нападения на свободу мысли могут быть откровенно принудительными, но нередко они проявляются в более скрытой форме – в виде системы интеллектуального контроля. Построенная на политическом превосходстве, она позволяет манипулировать человеком, вынуждая его мыслить определённым образом, при этом лишая его возможности осмысленно, критически воспринимать этот процесс“.
Универсального способа привлечь Россию к ответственности за её „культурный геноцид“ не существует. Однако можно выстроить многоуровневую систему ответственности – от уголовных дел против причастных к организации и руководству военизированными молодёжными группами и до международных исков против самой России в структурах ООН или Международном суде – по делам о нарушении свободы мысли или посягательства на права ребёнка. На протяжении веков имперские державы уходили от ответственности за насильственную идеологическую обработку и подавление идентичности захваченных народов. Отстаивание суверенитета Украины сегодня – это шанс создать прецедент, который позволит положить конец этой практике и окончательно подтвердит: эпоха колониальной безнаказанности в Европе завершена.
Цитата:
Кристина Орбакайте намерена подать в суд на Латвию из-за ограничения ее въезда на территорию страны.
Российская эстрадная певица Кристина Орбакайте прокомментировала решение включить ее в список нежелательных лиц и им запретить въезд в Латвию.
Исполнительница выразила свое возмущение. На своей странице в Instagram она писала, что это не просто решение против артиста, „но и нарушение международных норм и принципов, на которых строится современный мир“.
„Это решение нарушает не только мои права как артистки, но и основы международного права, свободы слова. Я всю жизнь посвятила сцене. Моё творчество — вне политики. Я никогда не поддерживала и не участвовала в политических конфликтах. Я всегда говорила языком музыки, театра и искусства. Я верю, что сцена — это место, где люди находят единство, а не повод для разделения. Искусство не знает границ. Музыка — не оружие. Она лечит, она объединяет, она создаёт мосты там, где политики строят стены. Я глубоко разочарована, но не потеряла веру в диалог, разум и человеческие ценности. Спасибо всем, кто поддерживает меня в это время. Музыка продолжает звучать, концерты продолжаются. Я не намерена сдаваться и буду отстаивать своё право в судебном порядке выступать перед своей аудиторией. Это вопрос не только личной справедливости, но и принципа: у искусства не должно быть границ“
, – писала дочь Аллы Пугачевой.
Former Head of MI6: How The Ukraine War Will End & What If China Invades Taiwan? (Sir Alex Younger).
Цитата:
Ischinger: Europe going it alone in Ukraine could be ‘the end of NATO as we know it’
A former top diplomat warned that only the U.S. military, not Europe’s, can deter Putin.
A post-war European peacekeeping force in Ukraine without U.S. involvement could trigger “the de facto end of NATO,” a former top German diplomat warned.
Wolfgang Ischinger, the former German ambassador to the United States and chair of the Munich Security Conference, said he would “totally warn against a military hardware presence of European NATO troops in Ukraine” without U.S. involvement. The U.K. and France have proposed in recent months to create a Europe-led peacekeeping force in Ukraine to help end the three-year war with Russia.
“I don’t think that the Russians would ever, ever agree to that under any circumstances. But even if they agreed, I think we would need to insist that the United States is really involved in this,” he said in an interview with POLITICO.
Without a U.S. backstop, “the next thing that could happen would be that the Russian side would test, and would claim that Ukrainians have started some kind of shooting war, and they need to respond to that,” he said. “And therefore the Europeans in Ukraine would possibly be shot at, and would need to reply, to engage without the United States on their side,” he said. “Quite frankly, that would be the end of NATO as we know it.”
“I don’t think it’s a good idea to allow Russia to split us up, and that would really be the de facto end of NATO,” he added.
The views from Ischinger, widely seen as one of Europe’s leading thinkers on security issues, underscores a central problem in Europe’s efforts to back Ukraine amid uncertainty over President Donald Trump’s commitments to Kyiv’s fight against Russia and the future of NATO — namely that Russia doesn’t view Europe as a credible military threat without the United States.
“Europe, at this moment, is not capable of defending itself,” Ischinger said.
After months of negotiations roiled in drama, the Trump administration and Ukraine signed an economic cooperation deal on April 30 that would give the U.S. access to the country’s mineral resources in exchange for ongoing U.S. funding for Ukraine.
The deal was seen as a positive sign of Washington and Kyiv repairing their ties following tense meetings between Trump and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy in February. Last week, the State Department approved a possible weapons sale of F-16 fighter jet training and sustainment to Ukraine — the first major proposed deal since the Trump administration came into office.
But the minerals deal stopped short of offering hard security guarantees to Ukraine. Trump and his envoy engaging with the Russians, Steve Witkoff, have also floated a peace proposal that would freeze the conflict along current battle lines — giving Russia significant territorial concessions — and potentially bar Ukraine from joining NATO. So far Russia has rejected the Trump administration’s overtures and ramped up attacks on Ukraine. Leading Republican allies of Trump on Capitol Hill are pushing to increase sanctions on Russia if it continues to reject peace plans.
Ischinger and dozens of other top transatlantic security officials are descending on Washington this week to meet with senior American administration officials on Ukraine and other challenges in closed-door meetings arranged by the Munich Security Conference.
Trump’s questionable commitment to backing NATO and Ukraine — coupled with other provocative moves like slapping steep tariffs on allies and openly musing about acquiring Greenland from Denmark — has alarmed European leaders.
“I strongly believe that what has happened over the last 100 days or so has actually provided a kind of an electric shock to European decision makers,” Ischinger said. “We understand now that, in fact, we need to stand on our own feet much, much more, both in terms of military capabilities but also in terms of political strategy,” he said.
Still, Ischinger said that at some point he believes the Trump administration will learn that it needs Europe’s help on thorny national security issues like the war in Ukraine or nuclear negotiations with Iran. “Has this approach of simply sidelining Europe, not talking to Europe, talking to Russia about Ukraine without Europe, talking to Tehran about the nuclear issue without Europe, has this led to any visible success? Not that I can tell.”
“I think that the United States will sooner or later come to grips with this and reengage with Europe again,” he said.
Цитата:
Col. Jacques Baud: Kyiv at Risk? Zelensky Faces the Ultimate Test.
Germany needs a unifier. In Friedrich Merz, it is getting a chancellor whose instincts are to divide
Merz takes charge this week, as German industry buckles and social fractures deepen. He will struggle to bring a wary public with him
Afew weeks before Germany’s federal election in late February, Friedrich Merz was forced to backpedal after a daring gambit went awry. His attempt to win votes by forcing through a hardline crackdown on migration had caused a rebellion in his own Christian Democratic party (CDU). Instead of positioning himself as a strong leader, he undermined the entire German political establishment.
Merz’s strategy involved breaking a taboo by relying on far-right nationalists to pass legislation for the first time in Germany’s postwar history. The move fractured the country’s normally consensus-driven centrist parties in the Bundestag, sparked mass protests and led to a rare public rebuke from the former chancellor and CDU leader Angela Merkel.
Despite the backlash, Merz stuck to his trademark swagger and refused to back down from setting a disturbing precedent. His only nod to regret was admitting he would have liked to have seen a different result. This is the man taking the reins of Europe’s central power, and the continent has cause for concern.
The 69-year-old conservative will be sworn in as chancellor on 6 May, at a moment of profound reckoning for Germany. The postwar promise of Wohlstand für Alle (prosperity for all) is slipping away, with soaring inequality and a fifth of Germans facing poverty or social exclusion. Beyond the enduring east-west divide, new fractures split secure professionals from the precarious working class, old from young, urban from rural, homeowners from renters. Roads and railways are crumbling, digital infrastructure is behind the times and the education system is struggling to equip a shrinking workforce for the demands of an evolving economy.
The country’s industrial base is buckling under high energy costs, outdated technology and suffocating bureaucracy. The once dominant car manufacturers are reeling, caught between their own hubris and growing competition from China. Donald Trump’s trade wars have turned the economy’s dependence on exports into a glaring vulnerability, while Vladimir Putin’s aggression is forcing Germany to confront the threat of war.
Against this backdrop, the anti-Europe, pro-Russia Alternative für Deutschland (AfD) party has drawn level with Merz’s CDU-led bloc in the polls, shattering the comforting illusion that Germany’s past had insulated it from the siren calls of nationalist populism. Germany’s domestic intelligence agency last week designated the AfD, which is now the biggest opposition party, a “confirmed rightwing extremist” force.
Faced with these challenges, Germany needs a unifier who can rally a divided nation with vision and purpose. But instead of a figure like John F Kennedy, who motivated the US with plans for a moonshot, it is getting an operator closer to David Cameron. Merz’s failed migration bill finds an echo in the former UK prime minister’s fateful Brexit gamble. Both politicians tried to harness nationalist, populist causes and lost control. The difference is that Merz still has time to change course, though his record offers little reason for optimism.
In the weeks since winning the election, the incoming chancellor has swung wildly back and forth. After flirting with the AfD on the migration crackdown, he took a harder line against post-election cooperation with the far-right and offered concessions to win over the Social Democrats for a governing coalition.
After campaigning on fiscal restraint, Merz made an abrupt U-turn on debt financing by hastily pushing constitutional reforms with the Social Democrats and the Greens to unlock hundreds of billions of euros in borrowing for defence and infrastructure. While changes to Germany’s restrictive debt brake had been long overdue and were cheered by European allies, the sudden move was viewed with scepticism at home and contributed to pressure from conservative allies, who worried that Merz was giving too much ground to the centre-left Social Democrats. He has responded by vowing to squeeze spending, mainly at the expense of Germany’s most vulnerable groups.
Trained as a corporate lawyer, Merz has never run a state, a ministry or even a district council. Known for being petulant and prickly, he gave up on politics after Merkel blocked his path to power, only returning to grasp his opportunity in the vacuum she left behind. But even then, it took him three attempts to secure the leadership of the CDU.
Rather than building bridges, Merz has often widened divides. In 2000, when he was vying with Merkel for control of the Christian Democrats, he proposed the concept of a German Leitkultur – which literally means “leading culture” – and called on migrants to conform to a set of core traditions to truly belong.
In late 2023, he revived that debate. In trying to imbue the vague term with meaning, Merz suggested that buying a Christmas tree was part of being truly German – excluding Jews, Muslims, Hindus and secular Germans in the process.
It wasn’t a slip of the tongue. The man from rural Sauerland in western Germany has called migrant children “little pashas”, accused Ukrainian refugees of “welfare tourism” and claimed that foreigners abuse Germany’s health system “to get their teeth redone” – an allegation so inflammatory that it drew a public rebuttal from the German Dental Association.
His reputation and recent actions have Merz limping towards office, with an approval rating of just 36% – between the leftist Heidi Reichinnek and the AfD co-leader Alice Weidel, according to a recent Bild poll.
Far from being a knockout blow to the advance of the AfD, its classification as extremist risks playing into the party’s anti-establishment narrative. The reaction from the Trump administration – secretary of state Marco Rubio called the German intelligence agency’s move “tyranny in disguise” – underscores how fraught transatlantic relations have become.
To turn things around, Merz needs to find his feet fast, show that he can be the chancellor for all Germans and chart a path towards the future. With his debt-fuelled spending package, he has the resources at his disposal. But aside from boldly proclaiming that “Germany is back” on the world stage, he has made little effort to sell the plan to the public or set out goals and objectives. That needs to change, and a bold reset of the social contract is needed.
The reality is that Merz’s funding plan is Germany’s moonshot, but so far it lacks a launch pad and a destination. The country won’t have access to these resources a second time and the new chancellor needs to make it count. Otherwise, the AfD will find itself with a clearer path to power. By appealing to populist sentiments and deepening divisions within Germany, Merz may inadvertently empower a more radical political shift, much as Cameron did in the UK.
Цитата:
Цитата:
Romania election. China warns France/UK on May 9 attack. West wanted to break-up Russia. Jedi Trump.
Цитата:
Победа Симиона: националист, запрещенный в Украине, выиграл первый тур в Румынии.
НЕОБХОДИМЫЕ ШАГИ РОССИИ ДЛЯ ВОЗВРАЩЕНИЯ ГОСПОДСТВА НА МОРЕ. СЕРГЕЙ ПЕРЕСЛЕГИН.
Цитата:
АТАКА НА НОВОРОССИЙСК. ХОЛОДНАЯ ВЕСНА 2025-ОГО. СЕРГЕЙ ПЕРЕСЛЕГИН.
Слава «Линии Суровикина» не даёт ВСУ покоя.
Построить реальные оборонительные сооружения на земле, давняя украинская забава на ниве которой обогатилось множество чиновников и политиков (чего только стоит «кроличий забор» Яйценюка?!) - Украине уже не под силу. А вот поставить «fpv-заслон» роями дронов, которые отправляет им вся Еврпопухоль – может и получиться.
Впрочем, дело конечно не в мечтах и планах дроноводов ВСУ, а в том, что мы конечно идём примерно одним и тем же путём. И те проблемы которые возникают у них сейчас, возникают сейчас и у нас или возникнут в ближайшем будущем.
С этой точки зрения их ошибки и опыт представляют для нас понятные ценности и интерес…
Цитата:
"Линия дронов": что это такое и смогут ли 5 подразделений остановить продвижение россиян.
"Задача мінімум – повністю зупинити просування ворога. А там уже подивимось, що буде далі", – відповідає на запитання про пріоритети проєкту "Лінія дронів" один зі співрозмовників УП, дотичний до її запуску.
Він говорить про зупинку "другої армії світу" без тіні іронії чи натяку на посмішку. Тобто це не жарт, а реальне завдання для тих підрозділів, які увійшли в "Лінію".
Зібрані в проєкті 20-ий окремий полк "К-2", 414-а бригада "Птахи Мадяра", 429-ий полк "Ахіллес", 427-ий полк "Рарог" та полк "Фенікс" – це п'ять зовсім різних історій.
У них різні командири, різні підходи до ведення війни, різна філософія і власний стиль комунікації. Але всі мають одну спільну рису – вони народжені цією війною, і саме їхні відкриття і еволюція тактики в застосуванні БПЛА визначали, що таке сила дронів.
2 лютого 2025-го року командири згаданих п'яти підрозділів вперше випустили спільне відеозвернення та закликали долучатись до проєкту, який так і називався – "Сила дронів".
9 лютого, за тиждень після презентації у президента Володимира Зеленського, "Сила" перетвориться на "Лінію дронів".
Відтоді минуло три місяці, але про нову ініціативу досі обмаль інформації, не кажучи про її результати. Тож "Українська правда" вирішила з'ясувати, як виник задум, у чому його головні задачі, як відбирали учасників, чому проєкт реалізують не Сили безпілотних систем та у що може перерости "Лінія дронів".
Три спроби провести "Лінію"
Вперше про щось схоже на "Лінію дронів" в українському командуванні задумались ще наприкінці 2023 року.
"Ще був Залужний, йому презентували подібну концепцію. Тоді ми уже пройшли шлях від перших екіпажів-ентузіастів до рот і батальйонів безпілотних систем. Головкому все сподобалось, всі були за. Але накази про запуск підписати не встигли, а тоді одразу Залужного замінили"
, – пригадує один із співрозмовників, який дотичний до проєкту весь цей час.
Після заміни головкома 8 лютого 2024 року в армії почалась велика кадрова ротація, ворог готувався до наступу на нових напрямках, тож новому головкому Олександру Сирському перший час було не до запуску нових проєктів.
Паралельно з приходом нового головкома в ЗСУ реалізували інший важливий задум – створення окремого роду військ – Сил безпілотних систем (СБС). 6 лютого 2024 року президент доручив Кабміну утворити цю структуру. 10 червня командувати новими силами призначили полковника Вадима Сухаревського, який до того був заступником головкома.
Всі, хто займалися безпілотниками, сподівалися, що саме СБС стануть єдиним центром впровадження проєктів, які будуть розвивати війну дронів.
"Фактично одразу після призначення Сухаревського було перше рішення Ставки про початок "Лінії дронів", і нічого не вийшло. В СБС тоді вирішили, що вони будуть пріоритетно займатися оперативною глибиною (60–100 км), розвивати глибинне ураження, а передній край на тактичну глибину до 10–15 кілометрів їх не цікавить"
, – розповідає один зі співрозмовників УП в керівництві Сил оборони, переконуючи, що СБС спершу самі відмовились від "Лінії".
Врешті Сухаревському було важко одразу включитись у масштабні проєкти, адже з перших днів приходу в команду головкома у нього намітився ключовий конфлікт на посаді – з самим Сирським. Останній не був у захваті від того, що йому призначили не його людину з середовища вищого командування, а комбрига "з низів".
Армія – доволі закрита ієрархізована система зі своїми неписаними правилами. Тож верхівка командування вирішила спершу трохи провчити "вискочку" Сухаревського, який опинився на горі вертикалі з волі президента, оминаючи усталену систему просування кар'єрною драбиною.
Саме тому командувач захищав концепцію роботи СБС у головкома разів зо десять, а захистив тоді, коли про неї згадали на Ставці за присутності президента. Тому ж у перші місяці роботи замість того, щоб створювати новий рід військ, Сухаревського відправили у "заслання" назад на фронт тощо, тощо.
Тобто в нового роду військ на початку не було особливого бажання займатися саме переднім краєм поля бою, а через апаратні ігри дуже скоро не стало і вільного часу для цього.
На запитання, чому "Лінією дронів" не командуватиме Сухаревський, керівники підрозділів, що увійшли в цей проєкт, відповідають УП, що їм цей вибір абсолютно зрозумілий. Адже троє з п'яти підрозділів до того, як стати окремими полками, були частиною Сухопутних військ: "Ахіллес" вийшов із 92-ої бригади, "Рарог" – із 24-ої, "К-2" відокремився від 54-ої.
54-а бригада, яка нині воює на Сіверському напрямку, за даними УП, наразі найбільше потерпає від виходу зі свого складу сильного підрозділу БПЛА. Їхній піхоті стало суттєво складніше на позиціях.
Розуміння того, що "Лінію" можна створити в "сухопутці", визріло в трикутнику "уряд – командування ЗСУ – командири безпілотних підрозділів" десь під кінець 2024 року.
"Тоді порахували, що найбільше сильних підрозділів БПЛА перебуває в підпорядкуванні Сухопутних військ. З командирами цих підрозділів поговорили, хтось погодився, хтось відмовився, але кістяк склався і можна було починати"
, – пригадує співрозмовник УП в "сухопутці".
Проєкт запустився із третьої спроби на початку 2025 року: з'явилося нове рішення Ставки, яке робило відповідальним за "Лінію дронів" саме командувача Сухопутних військ генерал-майора Михайла Драпатого.
Нарешті визначився склад підрозділів, сформувалась команда підтримки з людей в Міноборони, Мінцифри, "сухопутці". Єдиним нерозв'язаним питанням залишалось те, для чого ж було створювати окреме командування Сил безпілотних систем, якщо найкращі безпілотні підрозділи вони не охоплюють?
"Ми самі цього не розуміємо. Але схоже на те, що СБС створювали, щоб у президента були красиві медійні приводи. Зараз "Лінію дронів" так само створили. Чи вплине це на хід війни, побачимо. Але картинка гарна"
, – розводить руками співрозмовник УП в СБС.
(выделено а.п.)
Що таке "Лінія дронів": масштабування найкращих
"Лінія дронів" постала як наслідок цифровізації війни нового типу.
Спершу в армії запровадили систему ситуативної обізнаності "Дельта". Згодом на її базі запустили проєкт "Армія Бонус" у Силах оборони, відому широкому загалу під назвою "єБали". Його суть полягає у тому, що безпілотним підрозділам за підтверджене ураження сил ворога нараховують бали, які можна обміняти на додаткові дрони та іншу зброю для свого підрозділу.
"Цей проєкт з бонусами створив критичну масу даних. Ми нарешті отримали точні цифри, підтверджені мінімум двома відео, про масштаби роботи наших підрозділів і втрати ворога. Але головне – ми змогли виявити, хто реально ефективний на війні. І там було багато несподіванок. Наприклад, саме цей рейтинг відкрив для всіх підрозділ "Фенікс", який виявився стабільно в топі за кількістю ураження"
, – розповідає УП один із відповідальних за "єБали".
Тому, коли постала потреба відібрати підрозділи в "Лінію", то досить просто було відкрити рейтинг у "Дельті" і обрати найефективніших.
"Наша задача – не вигадувати велосипед, а дати найкращим підрозділам стати ще кращими. Ми масштабуємо тих, хто пройшов від взводу до полка чи бригади БПЛА. Вони і так вміють воювати, треба лише допомогти їм. Ну і ми так само масштабуємо командирів: бо одна річ командувати ротою, а зовсім інша – вирости в кілька разів до полка. Для командирів це теж величезний виклик"
, – пояснює в розмові з УП один із активних учасників запуску "Лінії".
"Ми по факту зміцнюємо таку нову армію в старій армії. Всі ці підрозділи виросли самі з кількох екіпажів, їхні командири не мають стосунку до "старої" армії, і зараз через цю систему балів і такі проєкти, як "Лінія", вони ще отримали можливість розвиватись не через зв'язки в якійсь групі генералів, а через свою ефективність"
, – додає інший співрозмовник УП, дотичний до "Лінії".
Доктринально проєкт – це теж щось зовсім нове. Як пояснюють люди в командуванні Сухопутних військ (КСВ), на фронті ворог може просуватись лише там, де йому вдається протискати слабші підрозділи. Умовно кажучи, якщо на якійсь ділянці фронту стоїть Третя штурмова, то командування може не боятися, що там буде провал в роботі РЕБ, не літатимуть свої дрони чи будуть ще якісь великі негаразди.
"Але у всіх успішних підрозділів на флангах стоять слабші придані чи суміжні частини, де командири не дуже спішать розбиратись, що воно за нова війна. І там ворог їх протискає. А коли сипеться на фланзі слабкий підрозділ, то сильний теж мусить відступати, щоб ворог не зайшов йому в тил.
Задача "Лінії дронів" – стати "другою лінією" саме за слабшими піхотними підрозділами і таким чином тримати лінію фронту"
, – пояснює співрозмовник УП з команди проєкту.
(выделено а.п.)
Військові й аналітики розрахували необхідну кількість екіпажів FPV, Mavic'ів, великих бомберів і розвідувальних БПЛА на кожний кілометр фронту, щоб їх було достатньо для повної зупинки ворога.
"Раніше всі наші підрозділи вели такий кочовий спосіб життя. Їх постійно кудись перекидали, затикали ними якісь дірки. Зараз задумка в тому, щоб ці полки і бригада "осіли" на якомусь одному відрізку фронту і стали там стабілізуючою силою. Бо коли у нас десь стоїть якась бригада, потім її змінюють на іншу, то там завжди спочатку провал і великі проблеми, поки все налаштують.
(выделено а.п.)
А так, коли наші підрозділи постоять в одному секторі тривалий час, то РЕБ буде знати, де і як працювати, пілоти вивчать місцевість і через це працюватимуть ефективніше. Врешті вони почнуть навчати лінійні бригади перед собою і потрохи розширювати "свою" ділянку фронту"
, – пояснює задум "Лінії" один із її розробників.
Тож із часом кожен підрозділ "Лінії дронів", як і майбутні корпуси, мають воювати на одному сталому відтинку фронту.
Це допоможе полкам, по-перше, воювати на своїх, завчасно підготовлених позиціях, по-друге, ідеально вивчити противника й системно завдавати йому вогневе ураження, пояснює УП командир "Ахіллесу" Юрій Федоренко.
Ймовірно, підрозділи "Лінії дронів" не розтягуватимуть по всіх 1200 кілометрах активного фронту, а концентровано поставлять на його найважчі напрямки
(выделено а.п.). Тобто на Харківщину, Луганщину та особливо Донеччину.
"Лінія" на землі: що змінилось для самих підрозділів
"Із запуском "Лінії дронів", по-перше, ми всі п'ятеро почали розширюватися, по-друге, у нас змінилося забезпечення – нам виділили додаткові кошти з бюджету. На кожен з полків – по 4 мільярди гривень, якщо я не помиляюся, на "Птахів Мадяра" – 6 мільярдів. Також змінилося забезпечення боєприпасами, комплектування людей. У всіх базова військова підготовка зараз 45 днів, а в нас – 30. Двері в усі навчальні центри, школи пілотування для нас відкриті в позачерговому порядку"
, – розповідає УП командир "Феніксу" Дмитро Олексюк.
Такі переваги для підрозділів стали можливими, бо одна із задач "Лінії дронів" – утворити міцні горизонтальні зв'язки між найсильнішими підрозділами БПЛА та масштабувати їхній досвід на всю армію.
(выделено а.п.)
Не менш важливе завдання усіх підрозділів "Лінії" – захист власної піхоти. У Силах оборони порахували, що більшу частину противника знищують в 5-кілометровій зоні від лінії зіткнення. Тепер стоїть задача відсунути цю позначку хоча б до 10 кілометрів, а бажано – до 15–20 кілометрів, щоб знищувати ворожу піхоту ще на моменті її підвезення до позиції.
Також є план максимум – з часом уражати противника на глибині 50 кілометрів від переднього краю.
Ці позначки військові називають так званою kill zone – зоною ефективного ураження противника за допомогою безпілотників.
"Kill zone – це зона глибиною 50 кілометрів, яка ділиться на сектори: 5–10 км, 10–15 км, 10–20 км, 20–50 км. У кожній ділянці працює свій екіпаж розвідки, який одразу буде передавати сигнал на нанесення вогневого ураження. Так ми маємо не допустити пішки та на гусеничному транспорті ворожу піхоту, перебити їхню логістику, знищити артилерію, працювати по логістиці тилів і системах ППО"
, – пояснює УП принцип роботи kill zone командир "Рарогу" Олег Гуйт.
"На глибині 5 кілометрів взагалі не має бути противника – там усе буде заміновано. На 10 кілометрах вибиваємо всю логістику, на 15 – вибиваємо арту. Увесь час працюють розвідувальні крила, які шукають логістичні розв'язки противника"
, – додає Дмитро Олексюк з "Феніксу".
Побудова ефективної kill zone передбачає не лише оперативне відпрацювання по рухомих цілях – наприклад, бронемашинах з російською піхотою, а й також знищення будь-яких укриттів перед українськими позиціями. Тобто хат, підвалів, руїн, у яких зможе закріпитися противник, пояснюють УП військові.
"Ми контрнаступати не будемо, тому, якщо ми хочемо робити kill zone, це все треба знищити"
, – розповідає УП один зі співрозмовників, який нині стоїть в обороні на Новопавлівському напрямку.
Чи змінюється із запуском "Лінії дронів" щось для пересічного військовослужбовця "Рарогу" чи "Птахів Мадяра"? Технічно – ні.
"Мавікісти" так само літатимуть на розвідку над російськими посадками, оператори FPV – ганятимуться за ворожими піхотинцями, пікапами та бронею, пілоти та інженери "Вампірів" скидатимуть вночі боєприпаси на російські укриття.
"Нам взагалі не цікаві медійні проєкти (на кшталт "Лінії дронів" – УП), ми не вилазимо з цих грьобаних посадок. Ми і до цього постійно набирали людей. Коли я прийшов, у моїй роті було 4 ударних групи, а зараз їх уже 13. Ми постійно беремо більший азимут і ширшу смугу роботи. Єдине, що нам заважає, так це погода"
, – розповідає УП оператор FPV одного з підрозділів "Лінії дронів".
Той, хто справді має відчути на собі результат роботи "Лінії дронів" й особливо ефективно вибудуваної kill zone, то це українська піхота.
Втім, про результати можна буде говорити тоді, коли кожен із підрозділів розгорнеться до полку і займе відведену йому смугу фронту.
Умовним дедлайном повноцінного запуску цього проєкту, зазначає Олег Хасан з "Рарогу", є кінець 2025 року.
(выделено а.п.)
Великою мірою "Лінія дронів" нагадує інший рекрутинговий проєкт під егідою Офісу президента – "Гвардія наступу"
(выделено а.п.). У межах цього проєкту, так само з великою промокампанією й масовими СМС-повідомленнями, у Нацгвадії напередодні наступу 2023 року розширили та доукомплектували дев'ять штурмових бригад.
Попри те, що "Гвардія наступу" так і не зіграла ключову роль у наступі 2023-го року, їхнє тогочасне масштабування, додаткова техніка та збільшення рівня свободи в діях командирів конвертувалися у суттєве посилення НГУ.
Наприклад, бригада "Буревій", яка зазнавала великих втрат й мала проблеми за часів оборони Сіверськодонецька в 2022-му, змогла вирости до потужного підрозділу, який нині ефективно стримує росіян на Куп'янську. А "Хартія" взагалі стала основою одного з двох майбутніх корпусів НГУ.
В "Лінії дронів" теж є всі шанси стати історією успіху.
Щоправда, станом на зараз, після лише трьох місяців реалізації проєкту, більшість із задуманого залишається тільки розрахунками і гіпотезами. Підрозділи не встигають так швидко масштабуватись. Тому співрозмовники УП переконують, що "Лінія" ще далека від того, щоб повністю розкрити свій потенціал.
Але уже є наочні індикатори того, як участь у проєкті впливає на результати підрозділів. Наприклад, бригада "Птахи Мадяра" за три місяці зібрала більше нових екіпажів, ніж деякі старі підрозділи за три роки війни. Як наслідок – "Мадяри" в останні місяці беззаперечно лідирують у рейтингу "єБалів".
"Якщо порівняти перший місяць, коли ці бали запровадили, і зараз, то "Мадяр" виріс у три рази! Ми зараз шукаємо, як стимулювати інші підрозділи, щоб залишалась конкуренція", – розповідає співрозмовник УП в команді "Лінії".
"Конкуренція підрозділів – це наш двигун прогресу. Тому ніхто не збирається уніфікувати те, як вони воюють. Нам навпаки треба, щоб вони конкурували, шукали нові технологічні рішення і покращення. А за рахунок постійної горизонтальної взаємодії ці відкриття будуть миттєво поглинатись іншими командами", – додає співрозмовник УП в КСВ
(выделено а.п.).
Punching above its weight – up close with the Singaporean Navy
To mark the 60th Anniversary of Singapore’s independence from Malaysia and Britain, the Republic of Singapore Navy (RSN) sent the frigate RSS Formidable to London. We visited this impressive vessel and here we consider the ship and the naval links between the two nations.
Context
Singapore is a small but thriving nation, having the 4th highest GDP per capita in the world and its Navy is a reflection of this. With a population of around just 6 million, this city-state manages to field six Formidable-class frigates, six submarines as well as a variety of corvettes, patrol vessels and amphibious ships.
As a small island state with no natural resources, Singapore is completely reliant on the sea as well as being situated close to the strategically vital Strait of Malacca and the Singapore Strait, the busiest and most important maritime choke points in the world. Singapore is also surrounded by other nations that are increasingly growing their naval power, so continues to invest heavily in a modern and balanced fleet.
Singapore tries to remain neutral, balancing close economic ties with Beijing with concern over China’s rampant military growth and excessive territorial claims in the South China Sea. Singapore is not party to any military alliances, although is part of the Five-Power Defence Agreement (FPDA) with the UK, Malaysia, Australia and New Zealand. This is a loose defence cooperation framework that commits member countries to consult each other in the event of an armed attack on Malaysia or Singapore.
The RSN does not frequently send warships on long out-of-area deployments, although it has this capability and participates in the regular RIMPAC and Pacific Griffin exercises. It predominantly patrols its nearby waters and is engaged in anti-piracy, anti-smuggling, counter terrorism and the broader mission to guarantee the security of vital sea lines of communication.
Meeting up with HMS Prince of Wales off the coast of Portugal on 26th April as the Formidable made her way to London.
In 1938, the RN completed construction of the Sembawang dockyard in the north of Singapore, one of the largest naval bases in the world at that time. Following the end of British rule, most of the area was turned over to commercial use and the RN’s presence in the region declined rapidly from the 1960s to almost nothing by the early 2000s. The British Defence Singapore Support Unit (BDSSU) at Sembawang was re-established in 2018 as part of the UK’s ‘Pacific tilt’ and provides logistic and maintenance support to the OPV’s HMS Tamar and HMS Spey operating in the Indo-Pacific. Singapore does not offer full military basing rights but this is an ‘access agreement’, an important political distinction.
The RN provides some training support to the RSN. A few Singaporean officer cadets are sent to train at BRNC Dartmouth as well as trainees attending the International Principal Warfare Officer (IPWO) course run at HMS Collingwood. The RSN also benefits from experience shared by the RN’s Fleet Operational Standards and Training (FOST) organisation.
This overhead view of sister ship, RSS Stalwart gives a good idea of the ship’s layout. (Photo: US Navy).
Formidable
RSS Formidable is the lead ship of six frigates and is a heavily modified and up-armed variant of the French Lafayette class. The Lafayette class frigates (FLF) were a pioneer of extreme warship stealth technology and their austere, clean-sided design influenced many subsequent warship designs since they entered service in the mid-1990s. The Formidable, launched in 2004, was built by DCNS (now Naval Group) in France but the rest of the class were built locally at the Benoi shipyard, with French assistance provided to Singapore Technologies Marine (ST Marine) which continues to maintain the ships.
Despite being more than 20 years old, these ships have a well-balanced armament and are a fine example of a general-purpose frigate design that remains highly effective. A mid-life upgrade programme was announced for the class in 2023, details of which are largely confidential but will include electrical, power generation, combat system and communications improvements. Similar to the Support Information Knowledge Management (S-IKM), used by the RN, the ships will also be fitted with a data analytics-based fleet management system to support maintenance tasks. As part of the MLU programme, which will conclude by 2028, the Harpoon AShMs are also to be replaced by the longer-range Proteus Blue Spear missile being developed jointly between IAI and ST Engineering Singapore.
The 4 x 8-cell SYLVER A43 launch cells for 32 Aster-15 missiles and an Oto 76/62 Super Rapid (SR) gun mount on the focsle. The RSN is purchasing the Vulcan guided & extended range ammunition for the 76mm as part of the ongoing upgrade programme. The twin Safran New-Generation Dagaie System (NGDS) decoy launchers can also be seen.
The Formidable-class are fitted with 32 Sylver VLS cells and carries the Aster-15 missile (in common with the RN, although the RN is moving towards standardising on the longer range Aster-30 only). This provides medium and short-range air defence capability, cued by the Thales Herakles phased array PESA 3D search and fire control radar. In addition, the ship could be armed with up to 24 Harpoon heavyweight anti-ship missiles and carries a 76mm Oto Super Rapid gun. Two Rafael ADS 25mm Typhoon cannons mounted on each side of the hangar can be remotely operated from consoles on the bridge or operations room.
ASW capabilities are also well-rounded, with an EDO/L3Harris Model 980 active low-frequency towed sonar (ALOFTS) that can be streamed from doors in the transom. Two triple torpedo tubes for EuroTorp A244/S Mod 3 lightweight torpedoes are fitted behind doors on either side of the vessel amidships. The flight deck and hangar can accomodate a Republic of Singapore Air Force Sikorsky S-70B Seahawk helicopter, supported by a detachment of about 20 extra personnel when embarked.
The central missile bay can accommodate up to 6 quadruple Harpoon launchers for 24 missiles, although only two missiles are normally carried. A removable hydraulic crane can be fitted so the bay can carry additional RIBs or USVs (Photo: Navy Lookout).
Formidable is propelled by a relatively straightforward combined diesel and diesel (CODAD) arrangement, comprising four MTU 20V 8000 diesel engines directly driving two fixed pitch propellers. This reduces cost and simplifies operation, while some efforts have been made to reduce the acoustic signature of the diesels.
What is most striking about the Formidable is the exceptionally small crew. As a well-equipped frigate of 3,200 tonnes, the crew of just 71 sailors have multiple responsibilities and works very hard. In comparison, the more lightly armed French Lafayette-class frigates have a complement of 164. When on board, it was notable the immaculate condition of the 20-year-old vessel, a testament to the dedication of the ship’s company. There is a single galley serving both officers and men who eat together in a small shared dining hall, although they have separate messes and lounges.
Note the Leonardo Finmeccanica Morpheus anti-torpedo WASS C310 launchers above the hangar and the trunkings around the funnel designed to minimise heat signature (Photo: Piet Sinke).
Aster test
Before coming to London, in early April, the RSS Formidable arrived off Toulon, France, to test-fire an Aster missile and validate the ship’s air defence capabilities in a complex maritime environment. The French Direction Générale de l’Armement (DGA) provided the range facilities used to test the ship’s ability to detect, track and engage a variety of threats, including uncrewed air vehicles. Chief of the RSN, Rr Adm Sean Wat, and Fleet Commander, Rr Adm Kwan Hon Chuong, were onboard to witness the successful test. Ironically, RSS Formidable will not be involved in the large-scale biennial missile defence exercise Formidable Shield 2025 that is underway off Scotland and in the Norwegian Sea at the time of writing, as this is a NATO event.
The RSN can be seen as a small but highly effective navy that, despite funding and personnel limitations, has maximised its potential in a way that many Western navies could learn from.
Alongside at South Quay, West India Dock, London, for a goodwill and defence diplomacy-focused visit. The flight deck and hangar were converted into a reception area for invited guests, predominantly Singaporean expats living in the UK. The RSS Formidable will soon have a namesake when the 3rd Type 31 frigate, HMS Formidable, commissions (The 5th RN vessel to carry the name) (Photo: Amy Savage).
_________________
С интересом и понятными ожиданиями, Dimitriy.
Germany Aka Torchlight Procession In Berlin (1939)
Цитата:
Sun 8 May 2022 19.29 CEST
Ukraine will prevail as Europe did in 1945, Scholz to say in VE Day speech
German chancellor will draw parallel with second world war defeat of Nazi dictatorship in TV address
Ukraine will prevail over Russia as freedom prevailed over the Nazi dictatorship in 1945, the German chancellor, Olaf Scholz, will say in a TV address to mark the 77th anniversary of Victory in Europe Day, in which he will accuse Vladimir Putin of falsifying history.
In the speech, which will be aired on German TV at 8.20pm CET (7.20pm BST) on Sunday, Scholz says the “legacy of 8 May” for his country must be to help to ensure that there will never again be genocide or tyranny in Europe.
“I am deeply convinced. Putin will not win the war,” the centre-left politician says. “Ukraine will prevail. Freedom and safety will win, just like freedom and safety triumphed over servitude, violence and dictatorship 77 years ago.”
Scholz says it is “falsifying history and disgraceful” of Russia’s president to equate his own “barbaric war of aggression” with the fight against National Socialism. “It is our duty to state this clearly,” his speech says.
In keeping with previous postwar German leaders’ messages on 8 May, Scholz thanks the Allied forces for their defeat of Nazi Germany, and says his country owes a debt to both Russia and Ukraine, which suffered millions of casualties in the second world war.
Scholz has repeatedly declared Germany’s support for Ukraine’s defensive effort but diplomatic relations between Berlin and Kyiv have been frosty. Ukrainian diplomats have accused his left-liberal coalition government of stalling over embargoes on Russian energy and deliveries of military hardware.
The chancellor, meanwhile, appeared personally piqued after Germany’s president, Frank-Walter Steinmeier, previously a Social Democratic party (SPD) ally, was told last month he was not welcome to visit Kyiv along with eastern European leaders.
Ukraine’s president, Volodymyr Zelenskiy said last week he had made up with Steinmeier and invited Scholz to pay a symbolic visit to Ukraine’s capital on 9 May. The German leader did not give any indication on Sunday of whether he was likely to accept or not.
Several European politicians have visited Ukraine since the start of the war in late February, including the leader of the German parliamentary opposition. Canada’s prime minister, Justin Trudeau, made a surprise visit to Irpin on Sunday, and the US president’s wife, Jill Biden, met Ukraine’s first lady, Olena Zelenska, during an unannounced visit to the west of the country.
In what she called an “icebreaker” visit, the president of the Bundestag, Bärbel Bas, also travelled to Kyiv on Sunday to commemorate the victims of the second world war, laying wreaths at the Tomb of the Unknown Soldier with her Ukrainian counterpart, Ruslan Stefanchuk, the chair of the Verkhovna Rada.
“To me this day is special because it does not merely commemorate but should serve to reconcile,” said Bas, whose presiding role over sessions in Germany’s legislature is comparable to that of the speaker in other parliaments.
The SPD politician said her visit was meant to commemorate all victims of the second world war, those in Ukraine as well as Russia, Poland, Belarus, the Baltic States and other states in central and eastern Europe.
Public figures in Berlin, meanwhile, stayed away from gatherings to mark the anniversary of Nazi Germany’s surrender over fears that commemorative events could be used for propaganda purposes.
“The situation is very oppressive, and any commemorations have to take that into account,” said Berlin’s mayor, Franziska Giffey, justifying her and her senators’ absence at the traditional laying of wreaths at the Soviet War Memorial in the city’s Treptower Park.
The Russian embassy in the German capital, which has organised the event in the past, has not made its plans public this year because of security concerns.
Germany’s surrender is traditionally celebrated in western Europe on 8 May, but because time zones it is marked on 9 May in Russia, Belarus, Serbia and Israel.
Berlin’s senator for interior affairs, Iris Spranger, said police would seek to suppress any public displays of support for Russia’s invasion of Ukraine on 8 and 9 May, including the beeping of horns at car rallies.
About 1,000 people attended a pro-Russia rally at Cologne’s Fühlinger lake on Sunday, waving the red-white-and-blue flag of the modern Russian republic and the red flag of the former Soviet Union.
The display of Russian flags in the vicinity of 15 memorial sites in Berlin was banned.
The city’s decision to also include Ukrainian flags in its ban has been heavily criticised by the country’s ambassador to Germany. Andrij Melnyk said the ban, which exempts flag displays by diplomats, was “a slap in the face of the Ukrainian people”.
Цитата:
Zelensky makes URGENT STATEMENT on the WAR! Zelensky RESPONDS to Trump and Putin!
Цитата:
Lt Col Daniel Davis calls out Gen Ben Hodges - Rain Fire on Putin's May 9th Parade!
Цитата:
Lt. Gen. Ben Hodges - Rain Fire on Putin's 9th May Parade - A Legitimate Military Target for Ukraine.
Цитата:
Putinin suuri voitonpäivän juhla voi lässähtää kunnolla, ja se on Ukrainan ansiota
Kiinan presidentti Xi Jinping on yksi korkeimmista arvovieraista Venäjän voitonpäivän juhlissa.
Putinin kanslian mukaan Kiinan ja Venäjän on määrä allekirjoittaa kahdenvälisiä sopimuksia maiden kumppanuuksien ja strategisten yhteyksien kehittämisestä. Kuvassa voitonpäivän ennakkojuhlintaa sekä Xi Jinping (ylhäällä) ja Vladimir Putin. Kuva: Sergei Ilnitsky / EPA, Iori Sagisawa / EPA ja Ramil Sidnikov / Kreml / EPA
Juttu tiivistettynä
Ukraina näyttää nyt pyrkivän siihen, että Venäjän presidentti Vladimir Putinin suuret voitonpäivän juhlat menisivät pilalle.
Venäjän mukaan Ukraina olisi jo toisena yönä peräkkäin ampunut pääkaupunki Moskovaan parikymmentä lennokkia. Venäjä kertoi ampuneensa ne alas.
Putinin juhlamieltä voi latistaa myös se, että Ukrainan armeija kertoi tiistaina jatkaneensa taisteluja Kurskin alueella.
Taistelujen jatkumisesta huolimatta perjantaina Moskovan Punainen aukio täyttyy sotakalustosta, kun maa juhlii voitonpäivää eli natsi-Saksasta tasan 80 vuotta sitten saatua voittoaan. Tänä vuonna juhlaa vietetään jo neljättä kertaa Venäjän hyökkäyssodan jatkuessa Ukrainaan.
Voitonpäivä on Venäjän johdolle hyvin tärkeä ideologinen juhla. Se korostaa Venäjän voimallisuutta ja rakentaa käsitystä yhteisestä voitollisesta venäläisestä identiteetistä.
Erityishuomio on Kiinan presidentti Xi Jinpingin läsnäolossa. Hänen odotetaan saapuvan keskiviikkona Venäjälle. Xi tapaa Venäjän presidentin Vladimir Putinin ja hän aikoo myös osallistua voitonpäivän juhlintaan Moskovassa.
Kokosimme tähän juttuun vastaukset neljään kysymykseen tämän vuoden voitonpäivästä.
1. Putin on julistanut voitonpäivän ajaksi kolmen päivän tulitauon. Miksi?
Putin on julistanut tulitauon Ukrainaan toukokuun 8. päivästä toukokuun 10. päivään. Myös pääsiäiseksi Putin julisti lyhyen tulitauon, mutta se rakoili.
Ukrainan presidentti Volodymyr Zelenskyi ei usko tämänkään tulitauon pitävän. Hän on kuvaillut tulitaukoa teatteriksi.
Vanhempi tutkija Jussi Lassila Ulkopoliittisesta instituutista arvioi, että Putinin tulitaukojulistuksen taustalla on kaksi syytä.
Ensinnäkin Putin haluaa viestiä Yhdysvaltojen suuntaan olevansa ”rauhantahtoinen”. Putin pyrkii siihen, että hän voisi syyllistää ja mustamaalata Ukrainaa, Lassila arvioi.
Toisekseen Venäjä pelkää, että Ukraina iskee voitonpäivän juhlintaan ja yrittää tulitaukojulistuksella rauhoittaa tilannetta.
Zelenskyi sanoi lauantaina, ettei Ukraina voi taata juhlintaan osallistuvien turvallisuutta.
Tämän jälkeen ainakin yhden ulkomaalaisen johtajan on kerrottu peruneen tulonsa. Serbian presidentti Aleksandar Vučićin oli tarkoitus saapua Moskovaan, mutta hänen kerrottiin sairastuneen.
Myös Slovakian pääministeri Robert Fico on ollut aikeissa osallistua voitonpäivän juhlintaan Venäjällä, mutta hänenkin osallistumisensa on mediatietojen mukaan epävarmaa.
Brasilian presidentti Luiz Inácio Lula da Silva on alkuviikon tietojen mukaan osallistumassa voitonpäivän juhlintaan Moskovassa. Kuva: Andre Borges / EPA
2. Millaisissa tunnelmissa Venäjä viettää voitonpäivää?
Tutkija Jussi Lassilan mukaan voitonpäivää ei juhlita tänä vuonna sellaisissa merkeissä kuin Putin olisi toivonut.
Venäjä on pyrkinyt rakentamaan voitonpäivän juhlasta kansainvälistä tapahtumaa, jonka myötä myös kansainvälinen yhteisö tunnistaisi Venäjän aseman historiallisesti voitollisena valtiona.
Vielä alkuvuodesta Venäjällä oli Lassilan mukaan odotus siitä, että Venäjä ja Ukraina saisivat voitonpäivään mennessä tehtyä Venäjälle suotuisan aseleposopimuksen.
– Tässä tapauksessa jopa Donald Trump olisi voinut olla voitonpäivän juhlissa kunniavieraiden paikalla. Se olisi ollut Venäjälle suuri saavutus.
Nyt näin ei ole. Lassilan mukaan on mahdollista, että voitonpäivän juhlinta ”lässähtää pahemman kerran”, mikäli ulkomaalaisten arvovieraiden osallistumisia perutaan vielä lisää.
Ukrainan vihjaus mahdollisesta turvallisuusuhista ja sen jälkeen kerrottu peruminen ovat Lassilan mukaan jo nakertaneet voitonpäivän juhlavuutta ja näytösluonteisuutta.
Voitonpäivä on suuri juhlapäivä Venäjällä. Monilla on tapana osallistua paraateihin kotikaupungeissaan. Kuva Pietarista maanantailta. Kuva: Anatoly Maltsev / EPA
3. Millainen merkitys Xi Jinpingin vierailulla on?
Ainakin yksi nimekäs vieras on kuitenkin saapumassa Moskovaan: Kiinan presidentti Xi Jinping. Hänen on määrä tavata Putin kahden kesken ja osallistua perjantaina voitonpäivän juhlintaan Moskovassa. Vierailu jatkuu lauantaihin saakka.
Kiina on Venäjän hyökkäyssodan alusta alkaen tasapainoillut Venäjä-suhteessaan. Se ei ole tuominnut hyökkäystä, mutta ei myöskään toistanut Kremlin sanomaa. Kiinan kuitenkin arvioidaan tukevan Venäjää sotilaallisesti. Myös taloudellisesti Kiina tukee Venäjää. Kiina on esimerkiksi suurin venäläisen öljyn ostaja.
Jussi Lassilan mukaan Xin vierailu on merkittävä.
– Jos hän nyt jäisi pois tai peruisi vierailun, se olisi äärimmäisen nöyryyttävää Venäjälle. Kiinan läsnäolo tavallaan kompensoi länsivieraiden puutetta.
Presidentit Xi ja Putin tapasivat noin vuosi sitten Pekingissä. Xi painotti tuolloin Venäjän olevan ”läheinen kumppani” Kiinan kanssa. Kuva: Kremlin lehdistötoimisto
Lassila kuitenkin korostaa Kiinan ja Venäjän suhteiden epäsuhtaa. Kiina on maailman toiseksi suurin talous, eikä se ole riippuvainen Venäjästä – toisin kuin Venäjä Kiinasta.
Venäjä ei halua suoraan näyttää tätä epäsuhtaa, vaan viestiä, että suhde olisi tasavertainen, Lassila sanoo.
Hän ei odota, että Xin ja Putinin tapaamisesta tulisi suuria uutisia, mutta tapaaminen sattuu etenkin kauppapoliittisesti hyvin jännitteiseen aikaan. Yhdysvaltojen ja Kiinan välillä on käynnissä täysimittainen kauppasota.
– Kiinan näkemys Venäjästä on puhtaasti poliittinen. Sille on tärkeää, että Venäjä säilyy länsivastaisena, antidemokraattisena puskurina länttä vastaan, Lassila sanoo.
4. Miten voitonpäivä vaikuttaa sodankäyntiin Ukrainassa?
Vaikka Putin pyrkii viestimään, että Venäjä olisi rauhantahtoinen, tilanne rintamalla on toinen.
Venäjä on tälläkin viikolla jatkanut iskujaan Ukrainaan. Maanantaina Ukrainan sisäministeriö kertoi, että Venäjän iskuissa Ukrainan itäosiin kuoli ainakin kolme ihmistä.
Tutkija Jussi Lassila ei usko, että voitonpäivä tai Putinin julistama tulitauko vaikuttavat sen suuremmin varsinaiseen sodankäyntiin Ukrainassa.
Ukrainan iskut Venäjälle juuri voitonpäivän aikaan ovat Putinille kuitenkin erityisen kiusallisia.
– Ne vesittävät voitonpäivän pönötystä ja sitä symboliikkaa, mikä siihen halutaan liittää eli sen julistamista, että Venäjä on voittamaton suurvalta, Lassila arvioi.
Евросоюз пригрозил Путину удвоить военную помощь Украине
Страны Евросоюза могут значительно увеличить военную помощь Украине, если президент США Дональд Трамп не убедит Владимира Путина быстро завершить войну, заявил еврокомиссар по вопросам обороны Андрюс Кубилюс.
По его словам, ЕС и США до сих пор предоставляли Киеву военную помощь на сумму около 40 млрд евро в год, но эти средства можно использовать эффективнее, направив их на закупку более дешевого вооружения непосредственно у украинских производителей.
"Это фактически удвоило бы объем оружия, которое Украина получает за те же 40 млрд евро. Реальная стоимость нашей поддержки выросла бы до 80 млрд евро"
, — написал Кубилюс в соцсети Х в воскресенье, 4 мая.
…
Еврокомиссар напомнил, что у стран ЕС есть новый инструмент для помощи Украине — они могут использовать оборонные кредиты, чтобы финансировать военные закупки для Киева.
"Именно так формула "Мир через силу" может по-настоящему работать на практике. Кредиты — это сила для Украины!"
, — подчеркнул Кубилюс.
Масштабный план перевооружения в ЕС
В рамках принятого в этом году в ЕС масштабного плана по перевооружению Еврокомиссия выделит кредиты на 150 млрд евро с целью обеспечить быстрые совместные закупки и производство вооружений. Новые финансовые возможности позволят странам ЕС инвестировать в производство оружия в Украине или объединяться с местными компаниями, чтобы обеспечить интеграцию украинского ВПК с европейским, поясняла председатель Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен (Ursula von der Leyen).
Ранее газета The Washington Post (WP), ссылаясь на европейских чиновников, писала, что все больше стран ЕС рассматривают возможность инвестиций в оборонную промышленность Украины вместо прямых поставок оружия, поскольку запасы вооружений в Европе сильно сократились за три года войны России против Украины.
"Это беспроигрышный вариант. Для нас это дешевле, а им нужно производить. И украинцы многому нас учат"
, — отмечал один из собеседников WP.
Евросоюз уже перечислил Киеву 1 млрд евро на производство гаубиц. В результате Украина наладила производство как самоходных, так и буксируемых гаубиц "Богдана" — первых с натовским калибром 155 мм. Более 85% компонентов для них выпускается на местных предприятиях, но к концу года эта цифра должна вырасти до 95%, прогнозировал глава Агентства оборонных закупок Минобороны Украины Арсен Жумадилов. По его словам, масштабы местного производства не имеют аналогов в Европе: благодаря сотрудничеству с европейскими партнерами месячный выпуск вырос с шести гаубиц в 2023 году до 20 в нынешнем году.
Цитата:
Служба военной разведки: Россия усилила наблюдение за активностью НАТО в Балтийском море
Россия усилила наблюдение за военной активностью НАТО в Балтийском море, а также проводит демонстрации силы и провокации, говорится в отчете Службы военной разведки и безопасности (MIDD), оценивающей военную активность РФ вблизи Латвии.
В опубликованной службой оценке угроз и обзоре деятельности за прошлый год поясняется, что Россия осуществляет такие демонстрации силы и провокации, как, например, несанкционированное нарушение воздушного пространства, агрессивное сближение с самолетами и кораблями стран НАТО, тем самым повышая риск случайных военных инцидентов.
Цель этих провокаций, скорее всего, заключается в запугивании и тестировании потенциального противника. Одновременно не исключаются попытки дискредитировать реакцию стран региона и их оборонные способности, отмечает MIDD.
Разведслужба сообщает, что в рамках реформы вооруженных сил РФ в 2024 году Западный военный округ, граничащий с Латвией, был реорганизован — вместо него созданы Ленинградский и Московский военные округа. Формально это — ответ России на вступление Финляндии и Швеции в НАТО, поясняет MIDD.
Новый Ленинградский военный округ отвечает за стратегическое северо-западное направление, охватывающее страны Балтии и Скандинавию. В то же время Московский округ отвечает за Центральную Европу и частично Украину; вероятно, он будет тесно сотрудничать с вооруженными силами Беларуси, говорится в отчете.
MIDD также отмечает, что параллельно с войной в Украине Россия, по крайней мере формально, начала формирование новых подразделений и реорганизацию существующих в соответствии с заявленным планом реформы вооруженных сил. Например, в Карелии создан новый армейский корпус, а две мотострелковые бригады, входящие в состав 6-й общевойсковой армии и размещенные ближе всего к Латвии, будут преобразованы в дивизии. Морская пехотная бригада Балтийского флота, размещённая в Калининградском анклаве, также будет преобразована в дивизию.
В отчете разведслужбы подчеркивается, что создание или расширение новых подразделений пока не означает реального увеличения военной силы у границ Латвии, так как большая часть российских военных ресурсов по-прежнему направляется на войну в Украине.
MIDD также подчеркивает, что в сухопутных войсках главным приоритетом остается подготовка мобилизованных, резервистов и контрактников перед отправкой в зону боевых действий. Отмечается, что в процессе обучения особое внимание уделяется использованию различных систем беспилотных летательных аппаратов.
В свою очередь, в частях военно-воздушных сил и подразделениях ПВО основные усилия сосредоточены на разведке, демонстрации силы и борьбе с украинскими беспилотниками и ракетами, запускаемыми по целям в глубине территории России. MIDD пришла к выводу, что за три года войны Россия так и не смогла полноценно обеспечить защиту своей территории от подобных угроз.
В отчете также отмечается, что после полномасштабного вторжения в Украину в вооруженных силах РФ ограничены не только стратегические, но и оперативно-тактические учения, вероятно, из-за нехватки персонала и военной техники.
В этом году Россия и Беларусь планируют провести совместные стратегические учения "Запад-2025", которые в основном должны пройти на территории Беларуси. Однако масштаб учений и охватываемая ими территория во многом будут зависеть от хода войны России против Украины, отмечает служба.
Как сообщалось, в своем отчете MIDD также заявила, что в среднесрочной и долгосрочной перспективе России будет все труднее вернуться к экономике мирного времени — это, в свою очередь, создает внутренний запрос на поддержание агрессивной внешней политики и продолжение милитаризации.
MIDD отмечает, что в России проводится масштабная военная реформа, в рамках которой планируется увеличить численность вооруженных сил с одного до полутора миллионов военнослужащих. Наиболее значительные изменения планируются именно на западном стратегическом направлении.
"Вероятно, для полного достижения целей реформы потребуется несколько лет, возможно, даже десятилетие, но ожидается, что численность вооруженных сил РФ у границ Латвии начнет расти по мере снижения интенсивности боевых действий в Украине", — отмечает служба.
В то же время служба подчеркивает, что в нынешних условиях Россия не располагает возможностями для еще одной сухопутной операции стратегического уровня.
Цитата:
Many in US and western Europe think ‘third world war likely within five to 10 years’
Many in US and western Europe think ‘third world war likely within five to 10 years’
Exclusive: Poll before 80th anniversary of VE Day finds tensions with Russia seen as most probable cause
Eighty years after the second world war, polling shows many Americans and western Europeans believe an even more devastating third global conflict could break out within a decade, with tensions with Russia seen as the most probable cause.
As Europe prepares to mark the 80th anniversary of VE Day, the YouGov polling also showed large majorities felt that events during and before the second world war were relevant today and must continue to be taught to younger generations.
Between 41% and 55% of respondents in the five European countries polled: Britain, France, Germany, Italy and Spain, said they thought another world war was very or fairly likely within the next five to 10 years, a view shared by 45% of Americans.
Majorities of 68% to 76% said they expected any new conflict would involve nuclear weapons, and between 57% and 73% also said a third world war would lead to greater loss of life than in 1939-1945. Many (25% to 44%) believed it would kill most people in the world.
…
Most people, ranging from 66% in Italy to 89% in the UK, said they would expect their country to be involved in such a war – but only minorities, from 16% in Italy to 44% in France, thought their armed forces would be able to defend them.
In contrast, 71% of Americans said they had confidence in the US military. Russia was seen as the most probable cause of another world war by between 72% and 82% of western Europeans and 69% of Americans, followed by Islamic terrorism.
…
Many Europeans, however, also felt the same about Europe’s supposed ally the US, with majorities in Spain (58%), Germany (55%) and France (53%) seeing tensions with the US as a major or moderate threat to continental peace.
Looking back to the second world war, respondents in France (72%), Germany (70%) and the UK (66%) were the most likely to say they knew a great deal or a fair amount about the conflict, with those in Spain – which was not involved – the least (40%).
About 77% of French people said they had been taught a great deal or fair amount about the war in school, compared with 60% of Germans, 48% of Britons and only 34% of Spaniards. Younger generations were more likely to report having been taught a lot.
…
Overwhelming majorities (82% to 90%) of western Europeans and Americans, however, said they thought it was important the second world war be taught in schools, with between 72% and 87% saying the events of the conflict and those leading up to it were still relevant today.
Between 31% (Spain) and 52% (the US) across all six countries said they thought it was possible that “crimes like those committed by the Nazi regime in Germany in the 1930s and 40s” could happen in their own country, during their lifetimes.
More respondents (44% to 59%) said they thought Nazi-style crimes could be committed in “another western European country”, with 44% to 60% also saying such a scenario was possible in the US – including 52% of Americans.
Asked who had done the most to defeat the Nazis, 40% to 52% in five countries surveyed replied the US, and 17% to 28% the Soviet Union. In the UK, however, 41% of respondents answered Britain – a view shared by only 5% to 11% of Americans and other western Europeans.
…
Almost half of Germans (46%) said they believed their country had done a good job since 1945 of dealing with its wartime actions, a view 49% of Americans and 58% of Britons agreed with. Respondents in France (34%) and Italy (30%) were not so sure.
However, almost half of Germans (47%) said they also thought their country had been “overly conscious of its Nazi past”, preventing it from acting strongly enough on more recent problems. Only 24% thought their leaders had got the balance right.
When it came to who had done the most to preserve peace since the end of the war, majorities (52% to 66%) in all six countries answered Nato, with at least a plurality (44% to 60%) crediting the United Nations with contributing a “great deal” or “fair amount”.
Between 45% and 56% of western Europeans and Americans also believed the EU – established partly with the goal of maintaining peace in Europe – had been a significant contributor to the absence of conflict.
Цитата:
Цитата:
Starmer prepares for Russian attack.
Цитата:
Britain 'is secretly preparing for an attack by Russia' - and updating decades-old emergency plans
The UK is said to be secretly preparing for a direct military assault by Russia as senior officials warn the country is ill-equipped for a modern conflict on home soil.
The Cabinet Office is reviewing whether to update Britain's 20-year-old 'homeland defence plan' that sets out how the Government responds to a declaration of war, according to The Telegraph.
The move comes after a series of chilling threats from Russia and mounting concerns in Whitehall over the nation's civil and military readiness.
Security officials have warned that Britain would be 'outgunned' by the Kremlin and its allies in a full-scale conflict.
Former Chancellor Philip Hammond recently declared the country is 'massively under-strength' and said more needed to be done to prepare civilians, who he feared were woefully unprepared, for the potential risk of conflict.
Not only would Britain be the weaker side on the battlefield, but it is also vulnerable to an attack on its critical national infrastructure, including gas terminals, undersea cables, nuclear power plants, and transport hubs, experts say.
The updated strategy is expected to detail how the Government would respond to a full-scale attack by a hostile state, including missile strikes, large-scale cyber disruption, and even the use of nuclear weapons.
It will also include contingency plans for safeguarding ministers, evacuating the Royal Family, and coordinating emergency services during a national security crisis.
A senior government source told The Telegraph that the plan would update the dormant War Book to account for the 'new realities of warfare'.
That includes cyber attacks, satellite sabotage, and hypersonic missile strikes that could evade existing defences.
An update to the classified 'homeland defence plan' will set out a strategy for the days immediately after a strike on the UK mainland by a hostile foreign state.
The plan, by the Cabinet Office's Resilience Directorate, will direct the Prime Minister and Cabinet on how to run a wartime government and when they should seek shelter in the Downing Street bunker or outside London.
The war strategies for the rail and road networks, courts, postal system and phone lines are all expected to be reviewed.
A risk assessment published in January warned that a successful attack was 'likely to result in civilian fatalities as well as members of the emergency services,' while also causing serious economic damage and disruption to essential services.
Last month a simulation run in the wake of Vladimir Putin's full-scale invasion of Ukraine showed Britain could not prevent all strikes getting through.
The scenario from 2022 was revealed by Air Commodore Blythe Crawford, the former head of the RAF Air and Space Warfare Centre.
The simulation - part of the RAF's £36million Gladiator programme - looked at how 'day one' of the conflict would unfold.
The UK faced 'hundreds of different types of munitions' attacking from various directions.
Air Commodore Crawford said the outcome was 'not a pretty picture', with some missiles making it through.
He stressed that significant work had been done since then to bolster the defences.
'We [loaded] night one of Ukraine into that synthetic environment and played it out against the UK and, as you can imagine, it was not a pretty picture,' he said.
'It reinforced the fact that we really need to get after this.'
Kremlin officials have repeatedly threatened to attack the UK over its support for Ukraine and last month Putin's propagandists declared British blood 'must be spilled' after they accused Britain of supplying the explosives that killed a top general in a Moscow car bomb.
Lieutenant General Yaroslav Moskalik died in Moscow near his home in the eastern suburb of Balashikha after a Volkswagen Gold filled with explosives was detonated in his presence.
The dead military man was a deputy head of the main operational department in the General Staff of the Russian army.
While the Kremlin previously blamed Ukraine for the attack, Putin's propagandists have now turned their ire on Britain.
So-called military expert Andrei Klintsevich told Russia 1 that Britain's security service handed explosives to the perpetrators 'by the ton.'
Propagandist Vladimir Solovyov angrily added: 'We do realise that someone is creative a network of planted explosives and [transporting] these explosives.
'When we say that British security services are behind every terrorist attack, it means that the blood of the British who authorised the killings on Russian soil must be spilled.
'They must realise that they will pay personally. An eye for an eye, a tooth for a tooth.'
Литовская армия представит почти трехнедельные учения Griffin Lightning 2025
Литовская армия представит международные военные учения Griffin Lightning 2025 (Молния грифона 2025), которые начались в субботу. Эти учения продлятся до 23 мая.
В ходе учений над территорией страны будут осуществляться полеты немецких военных вертолетов. Как указывает Литовская армия, в страну будет переброшено около 30 немецких военных воздушных судов: ударные вертолеты TIGER, транспортные вертолеты NH90, тяжелые транспортные вертолеты CH-53 и легкие многоцелевые вертолеты EC135. Полеты будут охватывать большую часть территории Литвы и приграничных районов. Отмечается, что некоторые полеты будут осуществляться на предельно малых высотах – около 150 метров.
В ходе учений на некоторых территориях будут применяться специально адаптированные для учений бесполетные зоны на малых высотах. Они вводятся для обеспечения безопасности военных полетов, защиты экипажей самолетов и населения, а также для разделения воздушного пространства между военными и гражданскими самолетами. Учения Griffin Lightning 2025 организованы Многонациональным корпусом НАТО „Северо-Восток“, и значительная часть учений, которые в настоящее время проводятся на территориях Литвы, Латвии, Польши и Эстонии, подпадают под зонт этих учений. Целью учений является отработка реализации планов обороны НАТО в регионе.
Цитата:
Цитата:
Страны Балтии намерены подписать важный меморандум об эвакуации.
Страны Балтии в июне намерены подписать меморандум о сотрудничестве в сфере усиления гражданской обороны в регионе.
В Министерстве внутренних дел Литвы (МВД) подтвердили инициативе портала SAUGU, что в настоящее время ведутся консультации и с Польшей по вопросу подписания меморандума.
"Основная цель меморандума – укрепление регионального сотрудничества при эвакуации населения внутри страны и при проведении трансграничных эвакуаций путем подготовки совместных документов по планированию массовой эвакуации и обеспечения обмена информацией", — сообщили в МВД.
Сообщается, что страны, подписавшие меморандум, будут координировать свои действия друг с другом, назначать соответствующие учреждения, ответственные за организацию эвакуации населения на государственном уровне, изучать потребности и возможности использования необходимого потенциала, в том числе транспортного, а также определять возможные направления эвакуации и пункты пересечения границы при осуществлении трансграничной эвакуации.
"При подготовке государственного плана массовой эвакуации населения оценивается вся инфраструктура (коллективные средства защиты) в муниципалитетах, которая может быть использована для приема и временного размещения эвакуируемых граждан. После определения возможных направлений и маршрутов эвакуации на региональном уровне будут предусмотрены определенные постройки коллективной защиты, где также смогут временно разместиться жители соседних стран", — заявили в министерстве.
В конце апреля был обнародован план эвакуации Вильнюса, подготовленный с учетом опыта украинских и американских городов и рассчитанный на случаи военного вторжения, гибридных атак, ядерных угроз, серьезных стихийных бедствий и экстремальных инфраструктурных аварий.
Цитата:
Направление – Курземе. Куда и как в случае войны придется эвакуироваться жителям восточной Латвии?
Fоtо: DELFI ilustrācija
Эстония уже четко сказала — если начнется российское вторжение, из восточных уездов страны будет эвакуировано 10% населения, а остальные должны сами добраться до западных и центральных регионов страны. План защиты населения Эстонии предусматривает, что в случае войны около 470 000 жителей, возможно, будут вынуждены покинуть свои дома. Хотя планы эвакуации Латвии держатся в секрете, ряд признаков свидетельствует, что жителям приграничных с Россией самоуправлений в случае военной угрозы придется переместиться в Курземе.
По плану защиты населения Эстонии, к 2027 году оперативные службы должны иметь возможность эвакуировать 5% населения Эстонии, что составляет около 65 000 человек, а самоуправления — суметь их разместить. В свою очередь, к 2034 году государство должно быть готово эвакуировать уже 10% населения, или около 130 000 человек.
...
Уровень доступа: Вы не можете начинать темы, Вы не можете отвечать на сообщения, Вы не можете редактировать свои сообщения, Вы не можете удалять свои сообщения, Вы не можете голосовать в опросах
Владимир Нерюев, заместитель генерального директора коммуникационного агентства Аура поделился мнением, какие изменения произошли или произойдут в профессии PR-специалиста.
Генеральный директор агентства мобильного маркетинга Mobisharks (входит в ГК Kokoc Group) — об эффективном мобильном маркетинге и примерах успешных стратегий.
За последние пару лет реклама банков изменилась. Появились новые сюжеты и герои. Реклама по-прежнему — не только инструмент продвижения услуг, но и способ формирования доверия к финансовым организациям. Главный тренд, который отмечают эксперты,— переход от сухого перечисления выгод к эмоционально окрашенным коммуникациям.
Антитрендами наружной рекламы в текущем году стали прямолинейность и чрезмерная перегруженность сообщений. Наружная реклама продолжает показывать рост: число рекламных конструкций за последний год увеличилось более чем на 2 тысячи.
Чего не хватает радио, чтобы увеличить свою долю на рекламном рынке? Аудиопиратство: угроза или возможности для отрасли? Каковы первые результаты общероссийской кампании по продвижению индустриального радиоплеера? Эти и другие вопросы были рассмотрены на конференции «Радио в глобальной медиаконкуренции», спикерами и участниками которой стали эксперты ГПМ Радио.
Деловая программа 28-й международной специализированной выставки технологий и услуг для производителей и заказчиков рекламы «Реклама-2021» открылась десятым юбилейным форумом «Матрица рекламы». Его организовали КВК «Империя» и «Экспоцентр».
28 марта в Центральном доме художника состоялась 25-ая выставка маркетинговых коммуникаций «Дизайн и реклама NEXT». Одним из самых ярких её событий стал День социальной рекламы, который организовала Ассоциация директоров по коммуникациям и корпоративным медиа России (АКМР) совместно с АНО «Лаборатория социальной рекламы» и оргкомитетом LIME.
На VII Международном форуме «Матрица рекламы», прошедшем в ЦВК «Экспоцентр» в рамках международной выставки «Реклама-2018», большой интерес у профессиональной аудитории вызвала VI Конференция «Интернет-реклама».
RSS